За тысячи лет до Рагнарека - Андрей Каминский
— Не стоит отлучаться далеко здесь, — сказал он, — из этих лесов часто не возвращаются.
— Я вернусь, — усмехнулась Сарси и на этом разговор закончился. Она еще несколько раз вот так вот отлучалась ночью, однако Тейн уже не пытался ее искать, не желая больше знать, о чем она шепчется с белыми чудовищами и черными карликами возле холодных как лед, круглых прудов. Так они миновали большой лес, — Коль не захотел идти морем, опасаясь штормов, — пока не вышли к широкой реке с болотистыми берегами. На острове посреди реки стояло укрепленное поселение, соединенное с берегом широким мостом из дубовых жердей. В этом поселении королю и его спутникам предоставили ночлег и еду, а наутро предоставили длинные лодки, выдолбленные из цельного ствола дуба. Столица самого Коля, как понял Тейн из обмолвок Бриндена, находилась еще дальше на севере, однако туда старый король их не приглашал. Он и так без всякой охоты согласился сопроводить Бриндена и Тейна к святилищу Белой Кобылы, — обычай не велел ему отказывать тем, кто желал отдать богине почести в День Мертвых, но вовсе не предписывал относиться к чужеземцам с каким-то почтением.
— Это все равно ничего не меняет, претан, — бросил он Бриндену, когда тот изъявил желание войти в число двадцати человек сопровождающих Сарси, — ты можешь отдать там почести, можешь вернуться к морю — и ничего больше. Алиру ты все равно не получишь.
Бринден лишь пожал плечами в ответ. Не стал спорить и Тейн, положившись на слово своей странной подруги, что он не пожалеет об этом походе. Они выбрали двадцать человек — по десятку от каждой дружины, после чего двинулись на север. Сейчас же они шли вверх по реке, где густые леса все чаще сменялись полями и редкими поселениями. Чем дальше они продвигались на запад, тем чаще Тейн замечал, что местные все с большей охотой кланялись жрице Альбис, нежели Колю. Судя по всему, выше по течению начинались владения иного властелина, более могущественного и богатого, чем старый король. Порой на реке им попадались и иные лодки с людьми, направлявшимися на праздник — и они также приветствовали Альбис прежде Коля.
Дни становились все короче и последние листья уже опадали в лесу, когда, наконец, их путешествие закончилось в очередном поселении на южном берегу реки. Там путники оставили лодки и двинулись на юг по неожиданно широкой дороге петлявшей в чаще. Но, не успели они сделать и ста шагов, как в лесу послышался громкий шорох и из чащи вылетело несколько стрел, целивших явно в Коля. Две стрелы чиркнули по его панцирю, не причинив вреда, еще одну стрелу он отбил щитом, однако костяной наконечник все же царапнул его по руке, оставив кровоточащую ссадину. Несколько воинов Коля кинулись в чащу, но резкий оклик старого короля вернул их на место.
— Легче поймать лунный свет решетом, чем тех, кто пустил эту стрелу, — проворчал он, — вокруг леса и болота, в которых ничего не стоит пропасть. В следующий раз следите лучше!
С этими словами он зашагал вперед, время от времени встряхивая рукой, будто ссадина на запястье причиняла ему боль. Тейн поднял с земли одну из стрел, — на уже знакомом ему плоском костяном наконечнике виднелась густая вязкая масса. Он посмотрел на Сарси, но та лишь пожала плечами и зашагала дальше.
Очень скоро стало заметно, что каждый шаг дается Колю все с большим трудом: его рука распухла и покраснела, из раны сочились кровь и гной, на лбу выступили капельки пота. Однако он упрямо шел по дороге, постепенно уходящей в гору, раздраженно отругиваясь на просьбы собственных воинов немного отдохнуть.
— Жрицы Белой Кобылы исцелят мою рану, — говорил он, — только бы успеть до темноты.
Однако Тейн заметил, сколь тревожным стал взгляд Альбис, когда она осмотрела рану короля. Найдя несколько трав, она разжевала их в вязкую массу и приложила их на злополучную царапину, однако не было похоже, чтобы королю от этого стало легче.
Уже темнело, когда они вышли из леса, оказавшись перед высоким холмом, поросшим густой травой. На склоне красовалось выложенное битым мелом, засыпанным в неглубокие траншеи, огромное изображение белого существа, могущего быть и собакой и лошадью и любой иной четвероногой тварью. Там где у непонятного существа находилась голова горел костер, а возле него стояли три женщины, в таких же одеяниях, как у Альбис и с такими же лунницами на шее. Лица их покрывали синие татуировки, где растительный орнамент сливался с изгибающимися телами разных зверей в единый замысловатый узор.
Самая старшая из женщин, — не в серебристом, но в черном одеянии, держащая в руках длинный жезл, увенчанный рогатым черепом, — слабо улыбнувшись, шагнула вперед. Коль подался вперед, явно собираясь что-то сказать, но пристальный взгляд жрицы был устремлен не на него — темные глаза смотрели только на Сарси.
— Приветствую тебя, дщерь моря, — сказала она, — Андрасте не терпится встретить тебя.
Колебатель земли
Лошадь под ним убили почти сразу после начала боя: какой-то ахеец метнул копье с колесницы и Одрик спасся лишь тем, что поднял коня на дыбы. Бронзовый наконечник пробил шею скакуна и тот, жалобно заржав, повалился на землю, хрипя и брызжа кровью. Одрик успев соскочить на землю, рывком выхватил из ножен меч и метнулся вперед. Какой-то молодой воин, с искаженным от ярости лицом, кинулся на него и наследник Рудогорья отбив его выпад, вонзил клинок прямо меж горящих яростью глаз.
— Тиус! — закричал Одрик, тут же скрестив меч с новым врагом — кровь для Бога Клинков!
Мало кто его услышал — множество людей вокруг кричало не менее громко: призывая или проклиная своих богов, ругаясь или моля о пощаде. Металл звенел о металл, громко ржали кони, колесницы и пешие сходились в жестокой сече, кололи и рубили. Всюду раздавались проклятия, вопли, вой, визг, предсмертные крики, воздух казался черным от летевших отовсюду пик, стрел и камней, пыль смешивалась с кровью и становилась грязью.
На колеснице, запряженной четверкой боевых коней, носился Хектору, столь же неистовый и смертоносный, как и в первый день битвы. Каждый его выстрел из лука, каждый бросок копья вырывал из рядов живых хотя бы одного ахейца и в образовавшуюся брешь с громкими
