Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
Не должны.
– Ну хватит! Пусть князь слово молвит! Чего раскричались?!
Толпу одернул Дмитрий Шуй – и крики пиратов действительно стихли до уровня глухого, недовольного ропота собравшихся. И только тогда я взял слово:
– Вятка впадает в Каму, а Кама впадает в Волгу – так же, как и Ока. Но если спуститься Волгой до Нижнего Новгорода, дальше по Оке можно следовать до самой Старой Рязани… Остатков древнего городища, разрушенного Батыем. Недалеко от него в Оку впадает река Проня, также полноводная. В свою очередь, в Проню впадает Марковка, вполне судоходная речка – пусть ближе к истоку ее сможет пройти лишь один ушкуй… Но он пройдет практически до самого истока. Так вот, от места, где исток Марковки становится судоходным, до Дона в верхнем его течение, также проходимом, всего с десяток верст – вряд ли больше… Так что волок будет не очень длинным – а коли вы решитесь на поход, то мои люди будут дожидаться нас на Прони, у впадения в нее Марковки, чтобы провести к Дону. Все возможно.
Ушкуйники окончательно стихли, после чего вновь негромко, хрипловато спросил Ус:
– И что же, князья Нижегородский, Рязанский да Пронский пропустят нас своими землями, не будут чинить препятствий?
– На полудень – точно не станут. На обратном пути… Можем предложить десятую долю добычи, разделив между ними натрое, но не больше.
Я не лукавлю. Ведь после схватки с литовцами Ягайло, завоевав расположение Донского и его брата Храброго, я имел возможность обсудить маршрут ушкуйников со всеми князьями, через земли которых предстоит пройти «моим» пиратам. Правда, никому ничего не было сказано о численности повольников, а в качестве предлога было озвучено мое желание переселить часть вольных воинов в земли Елецкого княжества… Но именно поэтому я пройду с пиратами весь их речной путь, выступив гарантом их неприкосновенности. В конце концов, слово князей, данное мне, ведь что-то да должно значить…
– Кроме того, я договорился и о поставках еды на нашем пути – правда, за нее придется заплатить, но и цену никто ломить не станет. Тут уж, как обычно, помогут ваши купцы. Главное, чтобы вы по пути никакого воровства и смуты не учинили, людишек княжеских не трогали…
И это тоже правда. Правда, нужно будет заранее послать гонцов при нашем приближении, чтобы назвать точное число едоков!
– В Нижегородских землях еду брать не станем. А то князь Дмитрий Константинович, чего доброго, прикажет нас и вовсе потравить! Своих запасов наберем побольше!
– Правильно Федор говорит!
– А не дорого ли десятину князьям-то отдавать?!
Рядовые ушкуйники взорвались криками после очередного замечания Косого – и мне вновь пришлось ждать не менее пяти минут, прежде чем толпа стихнет, а атаманы быстро переговорят друг с другом. Наконец, за всех высказался Дмитрий Шуя:
– Запасов возьмем побольше, но и от покупок еды по дороге не откажемся… Кроме как в Нижнем, ясно дело. Десятина, деленная на три промеж князей, – цена за проход не столь высокая… А там еще посмотрим, сумеют с нас ее взять али нет! Вижу, что князь Федор все продумал… И сколько же воинов ты желаешь позвать с собой в поход, княже?
– Полторы тысячи. А лучше две – я хоть и надеюсь взять Тану с налета, потому как фрязи не ждут подобного удара, но коли решат вмешаться в бой татары из Азака, то… Чем больше нас будет, тем лучше.
– И как же ты желаешь застать фрязей врасплох, княже? Уж будь добр, поведай…
Вновь зазвучал вкрадчивый голос Уса, на вопрос которого я ответил без всякого волнения, спокойно и по делу:
– У впадения реки Быстрой Сосны в Дон, на самой границе Руси, к нам присоединятся две ладьи с грузом воска и мехов. Они придут из Ельца, стольного града моего удельного княжества… Донской торговый путь до начала замятни в Орде был «дорогой мехов», фрязи наши меха любят и покупают с охоткой… Так что торговым гостям с Руси наверняка обрадуются! А на ладьях под видом купцов и охраны будут мои дружинники да сами ушкуйники. Мы двинемся вперед неспешно, но раньше основных сил на пару дней – так, чтобы прибыть в Тану ближе к вечеру очередного дня. А к рассвету следующего, когда от Дона поднимется высокий туман, подойдут наши основные силы… Тогда мы нападем на охрану ворот и откроем их, а ушкуйники ворвутся в обе крепости!
– Красиво речёшь, князь… Да только если и соберется полторы тысячи ратников в поход, то это сорок ушкуев – не меньше. Разве фрязи, прознав, что к граду их идет столь могучая рать, не изготовятся к бою, не остерегутся, усилив охрану ворот?
Дмитрий, как по мне – самый разумный и вдумчивый из атаманов, задал вполне себе справедливый вопрос. Который, впрочем, я сам задавал себе не один раз…
– А когда вы сами на Сарай ходили, татары в стольном граде успели к бою изготовиться?! Нет, потому как ушкуи ваши по течению реки идут куда как быстрее любого всадника… Потому же и я хочу выйти раньше: купеческие ладьи идут не столь ходко, а вы, поднажав на весла, на Дону разовьете скорость не меньшую, чем на Волге! И потом, после замятни в Орде «ямы», где татары держали свежих лошадей для гонцов с пайцзой, все порушены и пожжены. Так что если кто из татар и казаков и решится предупредить фрязей, то просто не успеет… Ну а торговцев на ладьях и отставших на дневной переход ушкуйников вряд ли кто из ворогов наших свяжет воедино; к Азаку же вы нас нагоните. И в верховьях Дона мы еще немного вместе пройдем, посмотрим на скорость наших судов, сравним – тогда и определимся, насколько раньше ладьям выходить…
Сделав короткую паузу, чтобы перевести дух, я продолжил:
– Мы пойдем по Дону сквозь земли казаков – они выступили в союзе с русичами на Куликовом поле, и я сумел сдружиться с их головой. Их земли также нельзя беспокоить грабежами и прочим насилием – и тогда они беспрепятственно пропустят вас. В конце концов, даже полторы тысячи ушкуйников – это сила, с коей казаки не станут связываться без
