Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
Я согласно кивнул, коротко ответив:
– Понимаю всё, Путята Михайлович, и спасибо тебе за старания твои да за добрый совет! Даст Бог, уговоримся сегодня же…
Глава 2
На круг собрались не только атаманы, но и простые ушкуйники – или как их еще называют, повольники. Видимо, от того, что в ряды вольных северных воинов нередко берут сбежавших или освобожденных холопов… Впрочем, ратников в Хлынове сегодня не столь и много. Зима (только к первым морозам до Вятки из Ельца и добрался, верхами-то!), реки встали, и «речные пираты» подались по домам. Некоторые в Новгородские земли, иные же в вятские веси и села да небольшие городки – вроде Котельчина и Орлова. Иное дело, что решение будут принимать именно атаманы, коих на круг явилось четырнадцать человек, включая четверых приглашенных Путятой атаманов, уже покинувших Хлынов, но вернувшихся назад по просьбе влиятельного купца…
Всего же волжских пиратов собралось около пятисот человек. Сила немалая – но точно недостаточная, чтобы осуществить мою задумку. Хотя всего пять лет назад полуторатысячное войско ушкуйников разбило втрое большую рать воеводы Плещеева, захватило Кострому, а затем спустилось по Волге, собрав дань с Булгара, да в очередной раз разграбив ордынский Сарай!
Так или иначе, среди присутствующих на круге атаманов есть трое, кто имеет серьезное влияние среди ушкуйников и может собрать более сильную рать – это Иван Ус, Федор Косой и Дмитрий Шуй. Что примечательно, прозвище каждому дано по внешним данным: Иван, как кажется, косит под летописного Святослава, брея подбородок и отращивая усы, Федор имеет всего один глаз (второй ожидаемо потерян в бою), Дмитрий… Дмитрий просто левша, отсюда и прозвище… В целом же внешне ушкуйники не похожи на каких-то там грязных, вонючих и придурковатых внешне разбойников, чей образ зачастую рисуется в голове, когда думаешь о пиратах. Простые русские мужики, в большинстве своем не очень высокие, но широкоплечие, коренастые, в подавляющем большинстве своем русобородые да сероглазые. Единственное что – на круг явились хоть и без брони, в простых «свитах» (разновидность кафтана), но все при оружии. Большинство с пехотными секирами – оружием с чуть более массивным бойком, чек у кавалерийских «чеканов», зачастую с довольно широким лезвием, и внешне очень напоминающим секиры викингов загнутой вниз «бородой». Но есть и воины с кистенями (это когда к древку цепляют цепь, а к цепи крепят ударный груз, наподобие шипастого навершия булавы), и с трофейными татарскими саблями… Атаманы же все как один подвесили на пояса перевязи со статусными мечами.
Ну и взгляды окружающих меня ратников… Вот взгляды совсем иные, нежели чем у большинства моих дружинников, и уж тем более простых ополченцев, видимых мной на Куликовом поле. В глазах ушкуйников читается такое вольнолюбие и внутренняя свобода, такая уверенность в себе и даже дерзость… Неудивительно, что Вятская республика смогла сопротивляться натиску Москвы большую часть пятнадцатого века! Когда же последняя при Иване III собрала достаточно сил, чтобы крушить всех своих противников и подчинять ненадежных союзников да бунтарей, и открыто противостоять ей стало невозможно, большинство вольнолюбивых ушкуйников подались на юг. Кто-то ушел аж на Гребню, на Кавказ, или основав, или же сильно разбавив состав гребенских казаков, кто-то пиратствовал на Волге, кто-то подался на Дон… Где традиции морского разбоя ушкуйников возобладали, благодаря чему донские (а заодно и запорожские) казаки воевали в качестве морской пехоты века так до восемнадцатого, лишь со временем и ростом численности возродив свою легкую степную конницу.
И именно этот процесс я хочу ускорить.
– Здравы будьте, атаманы вольных воинов! Я, князь Федор Елецкий, прошу дать мне слово свое сказать да выслушать речь мою.
Иван Ус, усмехнувшись, негромко, хрипловато заметил:
– Для того и собрались, чтобы послушать тебя, князь. Не томи, говори уже!
– Хах!
– Да-да!
– Говори-говори, мы послушаем!
«Зрительская аудитория» ушкуйников решила подзадорить меня легкими насмешками, кои я, впрочем, пропустил мимо ушей.
– Азак. Татарский Азак, в котором находится сразу два поселения фрязей, оба имеют каменные укрепления и оба именуются Таной. Фрязи дали Мамаю очень много денег на наемников, надеясь на солидный доход с грабежа Руси. Такое нельзя оставить без возмездия…
Чуть более серьезный Шуй вопросил, несколько удивленно изогнув брови:
– И в чем же наш интерес? Коли Димитрий Донской хочет с фрязями поквитаться, так пусть собирает войско и идет в их землю…
– Верно говоришь, атаман. Но Димитрий Иоаннович так и хотел поступить, и в рати его перед Куликовым полем были проводники-сурожане, что могли довести нас до городов фрязей… Но больно много мужей легло в землю после сечи. Что же касается вашего интереса…
Я сделал короткую, несколько театральную паузу, одновременно с тем широко, многообещающе улыбнувшись, после чего воскликнул так громко, чтобы меня могли услышать как можно больше повольников:
– Тана – это перекрестье многих торговых дорог! С востока в нее следуют дорогие шелка и парча, пряности и специи, необходимые для заготовки мяса. И фрязи очень ценят эти товары и готовы платить за них звонким золотом да серебром! Сами же они торгуют с татарами оловом – и ордынцы также платят за него золотыми монетами. Подумайте сами, какую дорогую добычу вы сможете взять именно в портовом городе фрязей!
В этот раз ушкуйники ожидаемо разразились одобрительными выкриками:
– А князь-то дело говорит!
– Пощиплем фрязей!
– Ужо потянем немчуру за теплое вымя!
Атаман, однако, не разделил общего энтузиазма, с сомнением уточнив:
– А где же находится этот Азак?
– У впадения Дона в Сурожское море.
Тут уж рассмеялся Федор Косой, причем рассмеялся с ничем не прикрытой издевкой в голосе:
– А известно ли князю Федору, что Дон и Итиль не имеют промеж собой связи? И что волок между ними держат татары? Быть может, на пути к Азаку нам бы и удалось проскочить без потерь, покуда поганые не опомнились… Но как соберем добычу, так ведь татары нас тотчас и перехватят!
– Ага!
– На убой нас вести вздумал, князь?!
– Хочешь татарам сдать, как Дмитрий Суздальский?!
Теперь же повольники взорвались угрожающими выкриками, в то время как большинство атаманов лишь с насмешкой посматривают в мою сторону, наблюдая за реакцией. Что же, я… Спокоен. Несмотря на всю ярость лихих пиратов и их эмоциональный напор, и тот факт, что в круг я вышел один, от рядовых воинов
