Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
Прервав мои воспоминания и размышления, в горницу вошли челядинки. Одна из холопок тотчас приблизилась к столу с моей стороны, поставив передо мной блюдо с тщательно протушенной дичиной, другая – поднос со свежими пирогами, ароматно пахнущими горячим хлебом. Также на столе нашлось место и душистой копченой рыбе, и квашеной капусте, и татарской конской колбасе, и запеченной целиком утке… Да все под сладкий хмельной мед!
У меня аж голова закружилась от обилия яств и густо ударившего в ноздри аромата блюд; можно смело утверждать, что так обильно и дорого-богато я не едал еще никогда в жизни! Но прежде, чем приступить к трапезе, я обратился к старшей среди девушек, прислуживающих нам с купцом:
– Позови моих ближников, они на дворе в ратном искусстве упражняются.
Чуть полноватая, но определенно фигуристая дивчина, сохранившая абсолютно все классические пропорции от высокой груди до более узкого стана по сравнению с широкими, налитыми бедрами, коротко поклонилась, стрельнув в меня обжигающим взглядом карих очей:
– Все исполню, княже.
От низкого, грудного голоса девушки по спине словно током обдало! В то время как холопка – Глафирой ее зовут – неспешно удалилась из горницы. И бьюсь об заклад, призывно покачивая бедрами при каждом шаге! Отчего сквозь явно тесноватую на ягодицах ткань запоны предельно четко проступили очертания тяжелых, манящих полушарий…
Н-да, сочная девушка, ничего не скажешь. И за услужливостью и обходительностью со знатным гостем вполне определенно угадывается чисто женский интерес и даже приглашение к любовным ласкам и утехам… Но всего пару дней назад оказавшись в доме Путяты, я не знал, как вести себя с чужой холопкой. С одной стороны, жизнь, а уж тем более женская честь лишенной свободы девушки многого не стоят. Но вот вопрос – как относится к ней сам хозяин дома, вдовец? А ну как сам мнет Глафиру жаркими ночами, мужик-то еще в силе… И я в таком случае посягну на «чужое», что вполне может разрушить пока еще хрупкий союз с влиятельным купцом!
Хотя будь Глафира любовницей Путяты, то холопка вряд ли бы позволила себе столь непрозрачные намеки…
Но если у меня, оказавшегося в теле молодого, неженатого мужчины, просто гормоны играют? И то, что подается под видом услужливости и обходительности, на самом деле этим и является, а все остальное я себе сам напридумывал?!
С другой стороны, меня не отпускает все сильнее крепнущее чувство, что нахожусь я не в какой-то там симуляции, а реально «провалился» в прошлое. А вдруг ИИ института развития личности не воссоздает столь точную симуляцию реальной жизни, где я совершенно точно ощущаю тепло солнечных лучей на лице и аромат свежескошенной на лугу травы… А реально отправил мое сознание в тело предка?! Ранее я думал, что это невозможно. Ведь история не меняется после реализации институтского «проекта» очередным испытуемым, да… Но с другой стороны, если этот самый испытуемый – вроде меня! – своими действиями УЖЕ изменил прошлое, то каким образом фиксировать это изменение в будущем? История ведь уже переписана!
Ага, и в каждой измененной ветке в очередной раз появляется этот самый институт? Да нет же, бред…
Наверное…
Ладно, голову я этими размышлениями стараюсь не забивать – иначе можно и умом тронуться! – но, пожалуй, именно эти сомнения удерживают меня от совсем уж скотских поступков. В том числе и от секса с холопкой, не способной мне даже отказать. Как-то привык я воспринимать женщину не красивым куском мяса, годным лишь для одноразового-многоразового траха без всяких обязательств и в принципе без каких-либо чувств. Так уж вышло, что я приучен воспринимать женщину сложной личностью с очень хрупким миром чувств и надежд (зачастую неоправданных) и воспринимать интимную близость как форму проявления ее чувств… И зачастую довольно сильных. И предавать их как-то… По-скотски, что ли.
Наконец, может, я и старомоден, но для меня женщина – это прежде всего потенциальная мать моих детей и будущая супруга.
И ее чувствами играть совершенно точно не стоит.
…– Ну что, братцы, покажем нашу удаль на кругу атаманов?
Шагающий по правую руку Алексей, облаченный в полный комплект начищенной по такому случаю брони да накинувший на одно плечо щегольский, покрашенный в синий цвет плащ, лишь многозначительно усмехнулся. Глаза пригожего лицом ратника маслянисто поблескивают – ну а что, жены же нет, из семьи только мать да сестренка! Вот и выцеливает среди встречающихся нам по пути девок да вдов кого посимпатичнее… Хлынов, может, и Тортуга – но только по смыслу. А на практике – обычный русский городок, не очень и большой, не шибко ухоженный… Но церковь есть, несколько теремов, что срубили себе купцы побогаче да самые успешные ушкуйники. Избы попроще для простых жителей, кузницы, ремесленные мастерские, большое торжище и вечевая площадь, пристань с вытащенными на берег, припорошенными снегом судами… Не так их, кстати, и много.
Разве что нет князя – нет и княжьего детинца, не говоря уже о полноценной крепости. Ну, так ушкуйникам крепостные стены еще не скоро потребуются – а уж когда потребуются, то от войска Даниила Щени они все одно не спасут…
Хотя большую часть пятнадцатого столетия помогут Вятке сохранить независимость.
Конечно, это не стольный Новгород с его каменным кремлем и прочными деревянными стенами, с каменными же храмами и теремами, первым на Руси водопроводом (если не ошибаюсь, существовал уже в одиннадцатом столетии), монументальным мостом через Волхов – и выложенными деревянными плахами мостовыми! Хорошо бы посмотреть на Новгород воочию… Да вроде как и не с руки мне заворачивать в столицу вечевой республики. Так что можно и в Хлынове погостить…
Ничего не вымолвил и Михаил – более серьезный и собранный, рослый и широкоплечий, он-то как раз давно женат, к вящей грусти встречающихся на его жизненном пути девиц и вдов. Этот лишь холодно сверкает глазами – пусть и без вызова, но с полной уверенностью в своих силах. И, пожалуй, не особенно-то и скрытым во взгляде чувством собственного превосходства мой второй ближник (гридень, ага!) посматривает на собирающихся на круг ушкуйников… Последние, ясное дело, такой брони не имеют, да и статью им до елецкого богатыря далеко, и ратной выучкой также наверняка не близко… И пожалуй, Миша все делает правильно. Если Алексей излучает этакую «ауру» беззаботности, то непоколебимая уверенность Михаила в себе лишь добавит мне лишних «баллов» на переговорах.
Зато сопровождающий нас на круг Путята тотчас негромко заметил:
– Ты, княже, особенно не ярись. Ведь не на бой идешь, а разговаривать – и
