Андрей Бондаренко - Аляска золотая
– Какой же ты у меня молодец! – похвалила сына Герда. – В отца пошёл!
Неожиданно она помрачнела и спросила:
– Александр Данилович, а как же быть с Фролом? Раны у него серьёзные, нельзя его поднимать на скалу, помрёт…. Оставить на съедение этим кровожадным дикарям? Или убить парня самим, избавляя от страданий? Что будем делать?
– Я позабочусь о подполковнике! – пообещал Егор. – Всё, на праздные разговоры у нас больше нет времени. Давай, я помогу тебе выбраться на крышу…
Ещё через три-четыре минуты они стояли на каменистой земле за задней стеной хижины-табу.
– Ой, и дядя Ваня здесь! – удивился Томас. – Здравствуйте, дядя Ваня!
– Привет! – коротко ответил Ухов, беря в руки бочонок с порохом, обеспокоено доложил Егору: – Трое людоедов направляются в нашу сторону. Как договаривались, поджигаю шнур и…
– Подожди! – велел Егор. – Всего трое, говоришь? Тогда меняем диспозицию. Ты – с бочонками – идёшь к тому углу халупы, а я – к противоположному. Дальше всё просто: как только я метну гранату, так ты и катнёшь вниз по склону обе бочки. Всё, действуем! Прицеливайся хорошенько, не торопясь…
Егор выглянул из-за своего угла. До приближающейся троицы дикарей было метров сто пятьдесят, так что оставалась ещё целая куча времени, чтобы понаблюдать за незваными визитёрами.
По центру, чуть впереди остальных, выступал кривоногий, кряжистый и совершенно лысый старикашка, в уши, нос и щеки которого было вставлено два-три десятка длинных деревянных и костяных палочек. Вся грудь дедушки была густо вымазана свежей (человеческой?!) кровью.
Справа от шамана мелко семенил неприметный и суетливый типчик средних лет, украшенный гривой длинных и сальных волос.
«Обычный природный халдей, как же, видали таких!», – уверенно классифицировал типчика прозорливый внутренний голос.
А вот слева от лысого старика выступала молоденькая девица (обнажённая по пояс) такой совершенной и ослепительной красоты, что у Егора даже мелкие горячие мурашки побежали по спине…
Когда до маори оставалось метров сорок, он резко провёл кончиком короткого зажигательного шнура по рукаву камзола, убедившись, что загорелся яркий огонёк и, выждав положенные секунды, сильным движением метнул гранату вперёд…
Вскоре мимо трёх обезображенных и неподвижных тел пронёсся, резко набирая ход, бочонок с порохом, разбрасывая во все стороны мелкие и частные искры от огненного круга, образованного бешено крутящимся горящим кончиком шнура, закреплённого на торце. За первым бочонком проследовал второй…
Всё прошло как нельзя лучше: передовой бочонок на страшной скорости врезался в помост, где располагалась туземная верхушка (ну, и с десяток пар новобрачных), раздался сильнейший взрыв. Ещё через десять-двенадцать секунд рвануло в складской части деревни. Вспыхнули, ярко озаряя всё вокруг, крыши нескольких складов-бараков. Было видно, как оставшиеся в живых маори разбегаются во все стороны – кроме той, где находилась чёрная скала-табу.
– Всё, господа и дамы, начинаем эвакуацию! – обратился Егор к соратникам.
Было решено, что первым на скалу будет взбираться по верёвке Томас Лаудруп, который за время долгого морского плавания превратился в толкового юнгу, бесстрашно лазившего по мачтам.
– Томас, как только заберёшься наверх, так сразу же передай сержанту Васильеву мой приказ: – «Немедленно запускать фейерверк!». Это будет условным сигнал для шкипера Емельяна Тихого, – пояснил Егор. – «Александр» на рассвете подойдёт к берегу и откроет по туземной деревне беглый пушечный огонь, а потом высадит на берег десант. Ладно, лезь уже! Да, ещё передай Васильеву, что второй будет подниматься мадам Гертруда. Когда я дёрну за верёвку, то пусть тянут…
Мальчишка, ловко перебирая руками и ногами, быстро полез наверх, а Егор неуверенно спросил у датчанки:
– Герда, а за что, то есть – как…. Как мы тебя будем обвязывать?
– Зачем это – меня обвязывать?
– Ну, чтобы затащить на скалу…
– Не смешите меня, сэр командор! – обиделась Гертруда. – Я уже достаточно давно плаваю по морям, и на такую несерьёзную высоту заберусь без посторонней помощи…. Ага, Томас уже долез, теперь моя очередь…. Э-э-э, господа хорошие! – Егор с искренней радостью услышал голос прежней Герды: – Отойдите-ка в сторонку и повернитесь ко мне спинами! Будто я не знаю, что под женские юбки очень удобно заглядывать – снизу вверх…
На вершине чёрной скалы загадочно зашипело, и уже через пару-тройку секунд – с громким треском – в новозеландское ночное небо взвились цветные китайские потешные огни.
«Наверняка маори решат, что это их кровожадные боги – со священной скалы-табу – подают свои сигналы», – предположил внутренний голос. – «Только вот – как туземцы растолкуют эти сигналы?
Они с Ванькой послушно отошли метров на десять-двенадцать в сторону и повернулись, как было велено, к Гертруде спиной.
– Ты же, Данилович, здесь останешься, с раненым подполковником Ивановым? – спросил Ухов-Безухов. – Ну, оно и правильно…. А нам что делать? Двигаться обратно к океану прежней дорогой, садиться в шлюпку и грести к «Орлу»?
– Ни в коем случае! Я видел, как многие маори уходили за пределы деревни через тайные калитки в высоком заборе. Так что запросто по пути к океану можно напороться на этих рассерженных деятелей. Так что, братцы, сидите на вершине скалы-табу и дожидайтесь прихода десанта. Да, гранаты-то свои мне оставь…
Ухов следом за Гердой полез по верёвке на чёрную скалу, а Егор направился к задней стенке хижины. Он взобрался на крышу, через отверстие в соломенной кровле спустился внутрь.
– Александр Данилович! – удивлённо приветствовал его пришедший в сознание Фрол. – Как ты здесь оказался? А где все остальные?
Егор коротко рассказал – как и что.
– А ты, значит, решил остаться со мной? – непонятно усмехнулся Фролка. – Напрасно, господин командор! Я ведь предатель, приставлен наблюдать за тобой и доносить…
– Я знаю, Фрол. Всё знаю.
– Знаешь? Знаешь и не уходишь? Почему?
– Своих не бросают! – коротко объяснил Егор. – Даже если эти свои и оступились немного. Так что – будем вместе до конца…
Егор приоткрыл дверь хижины. Ветер дул с моря, поэтому весь туземный посёлок был скрыт в густом дыму. Пользуясь дымовой завесой, Егор перетащил раненого Иванова в каменную треугольную нишу, сделал второй рейс за водой и продовольствием, обнаруженными в хижине.
Тут-то он и сделал одну странную находку: в ворохе европейской одежды, небрежно сложенной в углу, обнаружилась стандартная офицерская шпага с гравировкой на клинке: – «Антон Девиер».
«Вот кто шёл на голландском корабле!», – с непонятными нотками воскликнул внутренний голос. – «Вот остов чьего судна находится в камнях рифа, рядом с несчастной «Кристиной»! Да, видимо Пётр Алексеевич всерьёз заинтересовался «золотой» Аляской…
Порвав на узкие полосы рубаху, найденную в хижине, Егор сменил Фролу повязки на ранах, напоил, после чего осторожно выглянул из-за каменной грани скалы.
Оказалось, что как-то незаметно наступил долгожданный рассвет. И в первых лучах восходящего солнца неожиданно загорелась соломенная крыша хижины, которую они с Фролом покинули минут сорок назад. О-па! Ещё одна густо оперённая стрела – с крохотным огоньком на конце – упала на скат крыши….
«Может, всё дело в этих идолах, что расставлены по углам лачуги?», – высказал очередную версию внутренний голос, обожающий докапываться до первопричин того или иного события. – «Мол, нельзя, чтобы святые тотемы находились во власти бледнолицых пришельцев…. А если, когда хижина уже догорит, маори сунутся сюда? Ну, чтобы проверить, а не прячется ли кто посторонний в каменной нише? Ничего, не всё ещё потеряно. Три ручные гранаты – это не мало! Впрочем, совсем и не много…
Минут через пять, когда рядом с их убежищем десяток лужёных глоток завопили что-то воинственное, Егор, предварительно проведя кончиком короткого зажигательного шнура по рукаву камзола и выждав положенные секунды, метнул гранату за каменную грань, взял в руки вторую, предпоследнюю…
«Эх, братец, как не повезло!», – печально вздохнул внутренний голос. – «Какие-то странные дикари тебе достались, очень уж настойчивые. Да, близко подобралась смерть, практически вплотную…».
Со стороны океана загремел – длинными и многоярусными переливами – неожиданный гром.
– Небо сегодня голубое и безоблачное. Откуда же тогда – гроза? – сам у себя спросил Егор. – Так это же «Александр», наконец-таки, подошёл к берегу! Вовремя, право…
Шлюпка, в которой находились, не считая гребцов, Егор, Ванька Ухов, Гертруда и Томас Лаудрупы подплыла к «Александру». Вот и Санькино лицо, приветливое, но страшно бледное и усталое, свешивается из-за борта…
– Тётя Саня, ура! – звонко закричал Томас. – Как мой отец себя чувствует?
