Владимир Васильев - Дети дупликатора
—А детектор аномалий тебе на что? — со значением вопросил Храп. — В тетрис играть? Детский сад, блин! А если бы там не яма эта паршивая, а что похуже поджидало? Трамплин какой-нибудь или карусель?
—Карусель глазами видать, безо всяких детекторов, — продолжал оправдываться Налим. — Не полез бы я в опасную аномалию, Храп, ну чего ты?
—А того! Как босс с нами — так все путем, все шелковые, а как сами в Зону пойдем—так только блекджека и шлюх не хватает, а в остальном натуральный балаган!
Тучкин вздохнул, покосился на несчастного Налима, и доверительно обратился к Храпу:
—Слышь, старшой, таки да, накосячили мы. Расслабились. Но уже осознали и прониклись, хватит уже грузить, мы тоже не дети. Считай, что вливание пошло впрок. Так, Налим?
—Однозначно, — пробурчал тот.
—Смотри, ты сказал! — развел руками Храп. — Накосячишь еще разок - минус премия и подумай мне только шипеть по этому поводу.
—Не будет третьего раза, — зло заявил Налим. — По правде говоря, и одного было много. Но что-то тут… не так. Вы, мужики, не чувствуете такого… давления, что ли, на мозги? Как будто нашептывает кто-то, и где-то далеко- далеко что-то все время тоненько звенит? Я ночью два раза просыпался, казалось, что в лежке кто-то посторонний есть.
—Ты поэтому фонариком клацал? — спросил Храп подозрительно.
—Поэтому. И как-то неуютно, блин, аж мороз по коже. Второй день я так себя чувствую.
Храп, прищурясь, глядел на Налима, и прикидывал— правду тот говорит, или же сочиняет, чтобы как-то загладить свои фокусы. Но вообще в окружении Покатилова сочинять было как-то не принято, потому что сегодня сочинишь, а завтра непременно аукнется.
—Кто-нибудь еще подобное чувствует? — требовательно спросил Храп и обвел своих людей внимательным взглядом.
—Вообще я ночью тоже просыпался, — признался наконец Тучкин. — Наверное, снилось что-то.
Храп задержал взгляд на Греке — тот поднял руку, сигнализируя, что хочет высказаться.
—Оглашай! — велел ему Храп.
—Вообще говоря, то, что описывает Налим, очень по- хоже на пси-атаку. Точнее даже, не на атаку, а на прощупывание. Правда, я сам ничего не чувствовал, но Кекс… это мой вожак бывший. Так вот, Кекс говорил, что у меня заниженный порог пси-восприятия. Наверное, я и не должен этого чувствовать. А Налим, очень может быть, пси-чувствительный, вот по нему и долбит в первую голову.
—А кто может долбить? — нахмурился Храп. — Мутант какой-нибудь? Контролер?
—Может, и контролер, — сказал Грек. — А может, и нет. В Зоне много пси-восприимчивых тварей. В любом случае надо вести себя осторожнее.
—Я об этом второй день толкую, — буркнул Храп. - Не курорт жеж, Зона! Старшой гулко, в голос вздохнул и обратился к Греку:
—Что посоветуешь, сталкер? Грек немного подумал, поскреб отросшую щетину на подбородке.
—Очевидно,—заговорил он,—не следует оставлять Налима одного. И не ставить его в хвост колонны. Да почаще на детекторы глядеть, в смысле—биодетекторы. Кем бы ни был псионик, на детекторе жизненных форм он будет виден. А видимого врага одолеть легче будь он хоть сто раз псионик. Даже сильный контролер никого не может взять на поводок мгновенно — нужно хотя бы несколько секунд, а то и до минуты. К тому же, нас шестеро, взять всех одновременно он опять же не сможет.
— А эту… Пси-чувствительность как-нибудь измерить можно? — поинтересовался Храп.
—Увы — только установить опытным путем.
—Хреново, — вздохнул Храп. — Это что же получается? Могут кого-нибудь из нас подстеречь и того? Мозги выесть и себе подчинить?
—Получается, так, — подтвердил Грек. - Такое уже бывало. Говорят, если пробыть под контролем больше десяти минут, мозг повреждается необратимо. То есть, тушка может и выжить, но тебя у нее в голове уже не будет. Будет зомби, ходячее растение без разума и личности.
Храп задумался. Лицо у него стало сосредоточенное, как у студента перед экзаменом.
—И часто такое случается? — спросил он хмуро.
— Случается, — неопределенно качнул головой Грек, — Но вообще запугал я вас, кажется. Сам посуди, Храп: люди сотнями ходят в Зону, но лишь с единицами происходила подобная мозголомка. Умные осторожничают, а если никуда безоглядно не ломиться — вполне можно годами сохранять и мозги, и тушку. Контролера бояться — по хабар не ходить.
—Налим!—позвал Храп с чувствующимся беспокойством. — Ты слышал? Ну тебя в баню, как только почувствуешь, что у тебя в мозгах копаются—ори тут же, авось отобьем. Налим только фыркнул в ответ. Поразмыслив еще немного, Храп сменил тему:
—Ладно, страшилки страшилками, а надо и завтрашний день спланировать. Знач, так: завтра к перекрестку пойдут Оцеола, Тучкин и,.. — Храп задумался. — От дья- вол, тебя, Налим, теперь и посылать-то боязно!
—Да ладно тебе, — досадливо отмахнулся тот, — Сегодня вы ноги били, завтра моя очередь.
—Вообще я бы лучше Киргиза послал, — признался Храп. - Кира, ты как?
—Как скажешь, так и я, — меланхолично заметил разомлевший после чая Киргиз. — Скажешь сходить — схожу, скажешь остаться — останусь.
—Тогда пойдешь, — решился Храп. — А Налиму я завтра воспитательный день устрою.
Налим сердито засопел, но вряд ли он особенно расстроился по этому поводу или убоялся воспитательного дня. То есть, Храпа он уважал и самую-самую малость побаивался (начальство все-таки), но совершенно не трепетал перед возможными начальственными санкциями. Велит Храп траншею завтра копать—станет копать, велит вокруг Агропрома трусцой бегать — будет бегать, велит все оружие перечистить — будет чистить как миленький. Работы Налим не боялся.
Расстраивала его репутация слабачка, пусть даже это касается малопонятной и в общем-то иллюзорной пси- устойчивости. Не любил Налим быть обузой товарищам, очень не любил.
—Подъем в семь, старт в восемь, - объявил Храп. — Шуруйте по тропе, прямо к перекрестку. До шестнадцати тридцати — наблюдение. И чтоб даже жрали по очереди — все время кто-нибудь должен глядеть на перекресток. В шестнадцать тридцать ноги в руки и по той же тропе назад. Старший Оцеола. Вопросы?
—Нету, — с ленцой отозвался Оцеола и зевнул. Храп это заметил и отреагировал соответственно:
—А раз нету — отбой. И если кому приспичит — никаких походов наружу, только в гальюн, пусть там хоть сто раз вода отсутствует. И поставьте кто-нибудь датчик снаружи!
—Прикрой, — обратился Оцеола к Киргизу и встал. Киргиз молча взял винтовку и тоже встал.
Через пять минут датчик движения стоял где ему и положено, дверь была надежно задраена, а команда полегла на спальники. Кое-кто уже начал похрапывать. И правильно: чего попусту время терять? Воскресенье закончилось.
Глава тринадцатая
Два дня Псих и Сиверцев «ленились» и пьянствовали. На третий Сиверцев решил: хватит. Тем более Псих как раз нарыл в захламленном столе результаты секвенирования, на которые Ване очень хотелось взглянуть. Да и перед завтрашним выходом неплохо бы прочистить мозги и организм. Скорее всего Тараненко появится не завтра, а только послезавтра, но все равно следующим утром придется тащиться в условленное место и выглядывать вездеход. Поэтому Сиверцев вплотную принялся за результаты, пока Псих досыпал.
Во-первых, Ваня немного удивился: Синоптики проанализировали Психу только ядерную ДНК, а митохондриальную почему-то не стали, хотя эта процедура считается более простой. Вот был бы фокус, если бы м-ДНК у Психа восходили не к условной митохондриальной Еве, как у всех людей, а куда-нибудь в сторону! Сиверцев проглядывал голографические изображения хромосом, непривычно многохвостые, с картированием всех генов. В общем и целом Псих, объясняя свою необычную природу на словах, говорил все верно. Но кто, как и зачем настолько тонко и сильно вмешался в его геном? Безусловно, Психу это давало бездну преимуществ перед обычными людьми. И, скорее всего, он был прав, когда задумывался — а не копия ли он настоящего человека Александра Солодухина? Скорее всего, этот человек давно умер, а его сознание каким-то образом было перенесено в новое, практически суперменское тело, которому нипочем радиация и болезни, которое либо не стареет вообще, либо стареет настолько медленно, что это практически незаметно, которое монстры Зоны не считают добычей и потому не трогают… Естественно, Сиверцев не мог знать как именно все это реализовано.Но если принять основное фантастическое допущение как данность, все остальное легко объяснялось в рамках сегодняшней науки и здравого смысла. Зона еще и не такое вытворяла.
В общем, когда часам к одиннадцати утра Псих проснулся, Ваня так ему и объявил: мол, я, цитолог Иван Сиверцев, склонен считать все, что ты мне по пути сюда наговорил, правдой.
Сиверцев, наверное, долго еще трепался бы на милую его душе тему, однако Псих, едва выполз из спальни в центральный зал, первым делом запустил ноутбук и поглядел чего кажут наружные камеры. И трепаться Сиверцеву резко расхотелось.
