Владимир Васильев - Дети дупликатора
—Ме-е-едленно встаем! Сиверцев повиновался: с четверенек сначала встал на колени, потом в рост.
—И ручки, ручки держим на виду! — продолжал командовать крепыш.
Второй охранник, который худощавый, с точно таким же автоматом стоял чуть поодаль, у подножия холма.
Псих, разведя полусогнутые руки в стороны и удерживая их на уровне плеч, медленно пошел к худощавому. Сиверцев, скопировав положение рук, направился следом, а крепыш выдержал дистанцию метра в четыре и только потом начал спускаться.
—От они, голубцы, видал, Налим? — обратился крепыш к худощавому. — Не зря Оцеола схроном интересовался: в нем они и сидели!
Худощавый Налим что-то неопределенно промурчал в ответ. Псих подошел к нему почти вплотную, разве только животом в ствол автомата не уперся.
А потом произошло нечто странное. Очень быстро, почти мгновенно. Сознание Сиверцева попросту не успело за событиями.
Сначала Ваню пихнули в грудь — кажется, это сделал Псих, но до конца Сиверцев не мог быть в этом уверен, потому что в этот самый момент повернул голову и покосился на крепыша. А полусекундой позже Ваня обрушился на крепыша всем весом. Тот довольно легко сбил Ваню на землю, но при этом уронил оба трофейных «калаша». Сиверцев рухнул на траву, почти плашмя; позади гулко грянул выстрел, а потом кто-то сдавленно охнул, словно ему от души засадили под дых на вдохе. Кажется, охал худощавый.
Ваня как мог быстро перевернулся и пригляделся: действительно, худощавый валялся на траве, и как раз в этот момент Псих ногой отшвыривал его автомат подальше. Практически одновременно с этим крепыш сделал молниеносный выпад и зацепил Психа своим автоматом, но, видимо, в последнее мгновение Псих чуть сместился, поэтому крепыш не устоял и неловко повалился набок. Однако он словно бы собрался в комок, легко и пружинисто, и в следующий момент, на обратном ходе вскочил. Автомат по-прежнему был при нем, но теперь в неудобном положении — крепыш держал оружие левой рукой за цевье и чтобы выстрелить ему требовалось перехватить его второй рукой.
Перед крепышом стоял Псих, безоружный—он тоже моментально вскочил на обе ноги, хотя совсем недавно стоял на одном колене.
Псих сделал выпад — крепыш увернулся. Второй — крепыш снова увернулся, а потом молниеносно ответил, но Псих в свою очередь ловко отскочил.
Тут Ваня сообразил, что должен как-то помочь Психу. Но как? Взгляд сам собой зацепился за валяющиеся «калаши». Оба были без магазинов —крепыш их в самом начале предусмотрительно отсоединил и отбросил куда-то в сторону. Сердце у Сиверцева колотилось, словно у марафонца перед финишем. Он подобрался, как был, в горизонтали, чуть сместился к автоматам и, схватив ближний из них за ствол, прямо из положения на корточках распрямился, одновременно замахиваясь, а затем с воплем обрушил автомат на голову крепышу.
В последний момент тот отследил движение и дернулся чуть в сторону, но Ваня все равно угодил ему оттопыренным штырем затвора прямо в висок. Он специально не целился—просто так получилось и так лег в руки ствол «калаша». Секундой позже крепышу добавил Псих — в шею, что ли, Сиверцев толком не рассмотрел. Крепыш обмяк и мешком осел на траву, так и не выпустив из рук цевье своего автомата.
Псих тотчас метнулся к худощавому, который тяжело ворочался на земле, пытаясь встать. Короткий тычок—и худощавый перестал ворочаться.
—Бегом, Ваня! — рявкнул Псих, в движении поправляя лямки рюкзака, а через пару шагов нагибаясь за своим автоматом. — Ходу!
У Сиверцева автомат был уже в руках, поэтому он его только перехватил поудобнее и на плохо гнущихся ногах последовал за Психом.
Через несколько шагов он увидел магазин от «калаша», почему-то один, и рискнул потерять секунду, но подобрал его.
Псих обежал холмик справа и рванул вдоль агропромовского забора на север, а когда забор завернулся к западу, направился туда же. Сиверцев изо всех сил старался не отставать.
Территорию Агропрома они обогнули с севера. Псих продолжал бежать на запад, к невидимой отсюда реке, феноменальным своим чутьем выбирая безопасную дорогу. Сиверцев быстро запыхался, но сцепил зубы и зациклился на одной единственной мысли: «Не отставать! Не отставать!»
Так они неслись минут десять. Псих иногда оглядывался, но от Агропрома за ними никто гнался, поэтому помимо воли бег их начал замедляться. А когда Псих с Ваней нырнули в перелесок, первый из многих, и вовсе перешли на шаг.
Вдоль реки растительность была не в пример пышнее, чем на пустошах вокруг Агропрома. И этому факту оба сейчас очень радовались.
Однако радость Сиверцева была с горьким привкусом: только сейчас он сообразил, что охранники-то покатиловские. А Покатилов, в общем-то, считает его своим человеком. Стало быть, подчинившись звериным инстинктам (напали — надо обороняться) Сиверцев выступил против Покатилова. И что теперь делать? Покатилов точно не погладит за такое по головке.
—И куда мы дальше? — угрюмо поинтересовался он у Психа.
—Обойдем Болото, — ответил Псих, — и выйдем к старому кордону. Там и заночуем. А с утра уже и вездеход выглядывать можно.
—А разве с этой стороны можно обойти Болото? — усомнился Сиверцев.
—Можно. Если переправиться через реку. За рекой нас искать точно не будут. А если и будут—в чистом виде концы в воду, никаких следов… Стоп, Ваня!
Сиверцев машинально встал. Раньше, чем сообразил мозгами—на рефлексе. Вопросительно поглядел на Психа.
—Ничего впереди не видишь?—поинтересовался тот.
Сиверцев пригляделся. Прямо по ходу меж деревьев действительно угадывалось что-то такое эфемерное, словно прогретый воздух дрожал над землей в жаркий день. Но день был обычный, апрельский, а в Зоне даже летом не бывает настоящей жары.
—Аномалия? — спросил Сиверцев, практически не сомневаясь в ответе.
—Угу. Трамплинчик. Уже на издыхании, но еще вполне живой. Земля около аномалии в нескольких местах была отчетливо-бурая.
—Обходим! — Псих отклонился вправо и принялся обходить трамплин прямо через кусты.
«Что бы я без него делал? — подумал Сиверцев с легкой грустью. — Ведь вляпался бы сослепу прямо туда, в это еле заметное дрожание, точно вляпался бы!»
Только с некоторым запозданием Сиверцев внезапно сообразил, что не встреться Псих команде Тараненко в «Рентгенах», сам Ваня сейчас благополучно пребывал бы в городке, на реабилитации, скорее всего потягивал бы пиво в каком-нибудь баре и знать не знал бы ни о каких трамплинах посреди мрачного леса.
Тот факт, что подсознательно он уже не мыслил себя отдельно от Зоны, Сиверцева огорчил и немного насторожил.
«Вот так она людей и сжирает,-философски подумал Сиверцев, старательно вышагивая за Психом, след в след. — По крупинке каждый день. Через месяц-другой глядь — а ты уже не себе принадлежишь, а ей…»
Один перелесок, второй. Псих уверенно выбирал дорогу, правда сейчас сильно отклонился к северу, хотя Болото вообще-то лежало в противоположной стороне, на юге. Но Сиверцев не удивлялся: раз идет туда—значит так надо.
А потом с очередного лесистого пригорочка открылась влажно поблескивающая лента реки. Вода в ней казалась почти черной, но это, наверное, только сверху и издалека. Сиверцев подозревал, что стоит подойти ближе, как тут же все в очередной раз изменится.
Псих действительно знал куда вел: чуть правее пригорочка река завивалась петлей, в этой излучине притаился небольшой песчаный пляжик, перед которым на воде желтели два бревенчатых плота, почему-то с мачтами.
—Гляди-ка! — приободрился Псих.—Живы еще плотики! Почитай, год, как я в этих местах не появлялся, а они все такие же! И он принялся спускаться с пригорочка к пляжу.
Противоположный берег напротив пляжа был довольно высокий — наверное, метра два от уровня воды, как это обычно и бывает с внешним берегом речной излучины. Но присмотреть место и взобраться туда, несомненно, можно, даже с плота и даже если у берега глубоко. А по идее там и должно быть глубоко.
На последних метрах перед водой Псих замедлился и принялся разглядывать пятачок пляжа. Вообще он совсем не был похож на настоящие морские песчаные пляжи, и к тому же при ближайшем рассмотрении оказался вообще не песчаным, а земляным, только земля была не черно-серая, как везде вокруг, а желтоватая, похожая на глину. И трава на этом пятачке совсем не росла, хотя вокруг пляжика ее было предостаточно, да и в воде у берега торчали высокие, в рост человека, стебли камыша. Сиверцев тоже пригляделся: ему стало интересно — что же там высматривает Псих.
Сейчас глина у воды была совершенно сухой, но, ясное дело, иногда случалось и обратное. После дождей, к примеру. И у воды, что естественно, Отпечатывались следы местных обитателей. По краю пляжика отчетливо просматривались несколько цепочек собачьих следов; поверх них виднелись конические ямки, словно кто-то вонзал в глину тонкие деревянные колышки. Сначала Сиверцев не мог понять - кто оставил эти странные следы? Потом догадался: псевдоплоть. Копытцами своими крабьими. Видимо, зверушки часто наведывались к этому пляжику на водопой.
