Филарет – Патриарх Московский (книга вторая) - Михаил Васильевич Шелест
— Не все ещё старые документы разобраны по книгам. Некоторые письма ссохлись и скрючились. Размачиваем и в коробы складываем под пресс.
Фёдор, когда взял на себя контроль за входящей и исходящей корреспонденцией, столкнулся с тем, что работать с архивными документами очень сложно по причине их ненадлежащего, по его мнению, хранения. Он задумался об изготовлении папки-скоросшивателя и, за неимением «нормальных» гибких сталей, сделал папку с двумя насаженными вертикально в заднюю переплётную крышку винтами. На эти винты надевался лист документа, далее надевалась деревянная планка, и накручивались две «барашковые» гайки, это всё фиксирующие. Получилось несколько громоздко, но надёжно и единообразно. Зато копии новых исходящих писем и вся входящая корреспонденция, как-то: челобитные или письма, сразу после его «обработки», складывались в книги-скоросшиватели. Вроде бы мелочь, а и царя, и дьяков с подьячими сие новшество поразило настолько, что последние, открывая книги, крестились от благоговейного ужаса, а царь, возблагодаряя господа.
— Ты так и не сказал мне про Печору. Что там есть такого, что ты не хочешь допускать туда англичан?
— Во-первых, государь, пусть будут просто под приглядом Строгановых, а во-вторых, зачем их пускать туда, где есть серебро и золото?
Иван Васильевич улыбнулся, хитро прищурился и спросил.
— Золото? Откуда прознал?
— В архиве нашёл отчет князя Семёна Курбского, там он пишет про медь и описывает песчаные берега, где ту медь нашли. А я вспомнил, что в своё время читал про Пустозёрск, который и основал Курбский, в котором, кроме меди, добывали и серебро, и золото
Иван Васильевич вздохнул.
— Цены тебе нет, Федюня. Кто б тебя не украл… Так может быть ты знаешь, где ещё золото можно найти?
— Так ты знал про злато-серебро на Печоре⁈ — удивился и возмутился Попаданец.
— Конечно знал. Царь я, или не царь? Эти места мне ещё моя матушка передала, а той — мой отец Великий Князь Василий.
— А что же ты мне не сказал про золото? Я тебе всё толкую и толкую про Печору, а ты…
— Что ты мне толкуешь? — удивился царь-государь. — Туда англичанам нельзя, туда можно, а почему нельзя — не говоришь. Вот и я молчу. Как ты говоришь: «Болтун — находка для шпиона». Хе-хе-хе!
— Так я и не знал, что в устье Печоры городок есть.
— Там не только городок есть, но и путь туда по морю имеется. Англичане всё пытаются на своих кораблях пробиться до Оби, да наши проводники их во льды заводят и те даже до Печоры ещё не добрались. Не те у них корабли, чтобы во льдах ходить. Ха-ха!
Царь, глядя на расстроенное Федькино лицо, не удержался от смеха. А Попаданец чувствовал себя так, словно ему в душу нагадили. Однако переборов обиду, (в конце концов, а не пофиг ли ему?) Фёдор спокойно сказал:
— Ну и хорошо, что ты сам в курсе, что пускать их туда нельзя.
— Да, кто их туда пустит? — усмехнулся царь. — Дураков нет.
Фёдор хмыкнул и, выказывая своё восхищение, несколько раз покачал из стороны в сторону головой.
— Тогда скажи мне государь, много ли городков по северному морю в строну восхода? И до куда простираются твои земли? А то я, дурень, тебя за «советскую власть агитирую», а ты и сам с усам.
— Ну… До восточного моря-океана наши ещё не хаживали, а ежели и хаживали, то никто ещё не возвращался. А вот до Китая по сибирским рекам доходили и многажды. Афонька Никитин, тот через Персию в Индию ходил, но о том всем известно. Описание его путешествия тебе дать почитать? Очень его люблю и читаю с детства. А до Оби и по Оби ажно до Иртыша поморы хаживали и хаживают. Городок там в устье стоит. Мангазеи в нём живут. Так городок и называется в писцовых книгах — Мангазей. Мне ясак платят. Их ещё самоедами кличут. Плоски лицом и малорослы, но резвы вельми и стрельцы скоры и горазды. На оленях ездят и на собаках. Соболем торгуют. Но туда морем трудно ходить. Пешком ходят. А выше Монгазеи по реке Оби много русских городков стоит.
— Как много? — удивился Попаданец.
— Так! Много! Более сорока. Строгановы ходят туда песца скупают, да ясак собирают. С того и богатеют, что больше никого туда не пускают. Там путик есть — «русский тёс» зовётся. Деревья затёсаны, вот потому так и зовут.
И вдруг у Попаданца что-то «щёлкнуло в голове, и он 'вспомнил», что когда-то читал про «зырянский путь», который ещё называли «печорский». Вспомнил он и то, что на Обь, где по морю, а где посуху ходили ещё древние финны и даже викинги.
— А-а-а-а, — протянул он, — так это тот путь, по которому новгородцы ходили воевать Обь? Знаю-знаю.
— Ха! Так и есть! — воскликнул царь довольно. — Югра с времён князя Александра сына Ярослава Всеволодовича считалась волостью Великого Новгорода. Дань с неё брали. А как Новгород под царскую руку отошёл, так и дань та мне перешла.
— Дела-а-а… — протянул, качая головой Попаданец.
В который уже раз он со своими ущербными знаниями попадал в просак.
— А как же Ермак? — подумал он. — Его завоевание Сибири? Кого он завоёвывал? Получается, что как всегда: русские — русских. Хотя такого понятия, как «русский» ещё не было. Вернее, толь-только зарождалось. Чаще говорили — «русин».
— Я же говорю, государь, что в тех книгах, что я читал, всё сильно перепутано, — развёл руками. — Весьма возможно, что намерено. Это если кем-то написано и сохранилось. А многое ведь хоть и написано правды, да та правда в веках истлела, да во многих пожарах сгорела.
— Это — да-а-а. Пожары — беда. Так, ты не ответил. Знаешь, где ещё злато-серебро добыть можно?
У Попаданца сейчас память была, как хороший компьютер. Вон, даже про городки на Оби и Печоры вспомнил сразу, как только задумался о них. Жаль секретарь у него в голове не сидел, чтобы информацию нужную выбирал. Самому приходится задумываться.
— Подумать надо, — уклончиво пробормотал Фёдор. — Вспомнить.
— Ну, ты, Федюня, даёшь! О самом главном в нашем царском деле начинаешь вспоминать в последнюю очередь.
— Не до злата-серебра
