Мент. Одесса-мама - Дмитрий Николаевич Дашко
Я прислушался к интуиции. Идти или не идти к ним — вот в чём вопрос?
Хоть Шор и положительно отзывался о своём товарище, ещё неизвестно, что в итоге у того пересилит: дружеские отношения или служебный долг?
Я ещё издали помахал им руками. Осип улыбнулся в ответ.
— Подгребай, Гриша. Всё в порядке.
— Уже иду.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Блинов Фёдор! — представился коренастый.
— Бодров Григорий, — в том же духе ответил я.
Кавалерист окинул меня тяжёлым изучающим взором.
— Что — арестовать меня хочешь? — догадался я.
— Ты ж понимаешь — тебя все ищут. Если б не Осип, я бы тебя сразу скрутил и потащил в угро.
— С этим всегда успеешь, — заверил я. — Осип уж ввёл тебя в курс дела?
— Ввёл, но… — замялся Блинов.
— Сомневаешься, да?
— А ты б на моём месте не засомневался? — воскликнул комэскадрона. — Агент угрозыска держит в камере шайку налётчиков, а по ночам отпускает их щупать карманы случайным прохожим… И всю эту компашку покрывает член подкомиссии по чистке рядов… Сам посуди — как это выглядит со стороны⁈
— Согласен, выглядит странно, но у тебя есть возможность узнать, как оно обстоит на самом деле, — вмешался Осип. — У Григория есть план. Сейчас он тебе его изложит, а ты уж сам прикидывай: поможешь или нет…
— Давай, Бодров, рассказывай, что придумал.
Блинов слушал меня внимательно, не перебивая, лишь время от времени озадаченно хмыкал и тёр подбородок.
— Ну как, Федя — участвуешь в нашем безнадёжном предприятии? — спросил Осип.
— Попробовать можно… — после короткой паузы ответил Фёдор. — Когда приступим?
— Послезавтра. Я сверил графики дежурств, — сообщил Осип. — Тебе хватит времени на подготовку?
— За глаза и за уши. Возьму с собой ещё трёх проверенных бойцов.
Мы разошлись.
Я вновь вернулся в свой клоповник, где самым бесстыдным образом продрых почти все последующие сутки — когда ещё выпадет такая возможность? Вставал только для того, чтобы сбегать в уборную и перекусить.
— Смотрю я не тебя, мент, и завидую! — сказал ближе к вечеру Рувим.
— Интересно, чему ты тут завидуешь? — удивился я, не отрывая голову от подушки.
— Твоему спокойствию! Тебя куча народа по всей Одессе ищет, а ты и в ус не дуешь… У тебя что — вообще нервов нет?
— Почему нет? Я такой же человек, как и все.
— По тебе не скажешь. Такое чувство, что тебе на всё наплевать!
— И опять ты ошибся! Ну скажи, если я буду сейчас при тебе рвать на голове волосы и бегать кругами по стене — от этого разве что-то изменится?
— Нет, конечно…
— Ну вот! Ты сам ответил на свой вопрос, — сказал я и перевернулся на другой бок. — И вообще, не приставай ко мне больше с дурацкими вопросами. Завтра будет тяжёлый день… Если всё пройдёт как надо, я отсюда съеду.
— Поскорей бы, — буркнул Рувим. — А то надоело с легавым вошкаться. Кому из наших сказать — не поверят.
— Так ты и не рассказывай.
— Без твоих советов обойдусь!
— И тебе спокойной ночи, — сказал я и заснул.
Правда, назвать мой сон совсем уж безмятежным было нельзя. Я прекрасно понимал, что нахожусь в компании прожжённого урки, не испытывающего ко мне симпатии. И кто знает — не возникнет ли у Рувима нестерпимое желание полоснуть мне по горлу ножичком? Просто так, для профилактики.
Так что я реагировал на каждый посторонний звук, просто не подавая виду.
В парке мы собрались пораньше, за час до того, как стало темнеть. Предстояло найти укромное местечко и на какое-то время затаиться в засаде.
В школьные годы, когда я зачитывался детективными книжками, мне это казалось настоящей мужской романтикой. Действительность же как всегда была полна суровой прозы. Пришла пора долгих и томительных часов безмолвного ожидания в полной темноте и холоде.
Несколько раз мимо нас пугливо пробегали одинокие прохожие, а потом, шагах в ста надолго обосновалась поддатая компашка человек из пяти-шести. Они пили пиво, махали руками, сорились, ругались и орали на весь парк, успев порядком надоесть нам. Я было подумал, что надо бы как-то их вспугнуть, но компашка вдруг резко «подорвалась» и потопала к выходу.
Причина такого поведения скоро прояснилась: бузотёров привело в чувство появление Чупахина и Малинкина. Вряд ли «оборотни» в милицейской форме всерьёз собирались выполнять свои должностные обязанности, просто налётчикам, как и нам, мешала компания выпивох.
Немного прошвырнувшись по опустевшим дорожкам, продажные менты вернулись на свой пост.
По всем приметам пора бы и появиться тем, ради кого мы тут сидим и мёрзнем.
Я опознал бандитов по голосам. Как и в прошлый раз их было трое.
Я положил руку на плечо Осипу — это был наш условный знак. Шор кивнул.
В темноте было не видно его лица, но я почему-то знал — напарника переполнял азарт.
Мы выждали, когда налётчики поравняются с нами, а затем вышли из засады, взяв всю троицу в полное кольцо.
— Что, гражданин Мозер, решили устроить себе вечерний променад? — улыбнулся я.
Анархист затравлено оглянулся. За его спиной стояли двое дюжих ребят из эскадрона конной милиции, переодетых в гражданское. Само собой — не безоружных.
— Чего тебе надо, Бодров⁈ Тебя же ищут…
— Я в курсе. И мне как раз надо, чтобы меня перестали искать.
Я посерьёзнел.
— Сдавайся, Мозер. И своим дружкам скажи, чтобы не дурковали. Нам ведь всё равно, что с вами делать. И свинца мне на вас не жалко.
— Ладно, Бодров! Сдаёмся! Только не стреляйте.
Мозер посмотрел на своих.
— Чего ждёте? Делайте что сказано.
— Вот-вот, — подтвердил я. — Оружие на землю, лапы в гору. И тогда останетесь в живых.
Внезапно грянул выстрел. Один из ребят Блинова вскрикнул и схватился за плечо.
На короткое время выглянула луна, осветив стрелка. Им оказался Чупахин. Видимо, специально подстраховывал бандитов…
Вот сволочь! Я планировал заняться им чуть погодя, когда повяжем налётчиков.
Он снова вскинул руку с зажатым в ней револьвером.
У меня было меньше секунды, чтобы опередить его. Я спустил крючок, не целясь, действуя так, как учили в далёком прошлом.
Бах! Чупахин застыл и грузно повалился на землю.
Есть! Я всё-таки успел!
Позади милиционера нарисовался страшно перепуганный Малинкин.
Ну как же без тебя! Мы с Тамарой ходим парой…
Я направил на него ствол.
— Не надо! Ради бога, не убивайте! — жалобно завопил Малинкин, поднимая руки.
— О боге вспомнил! — сплюнул я.
Шор и конный милиционер уже крутили его.
Я подошёл к Чупахину, склонился над ним и пощупал жилку на шее.
— Ну как? — спросил Осип.
— Готов!
— Собаке собачья смерть!
— Не обижай собак. Не надо это дерьмо с ними сравнивать, — попросил я.
— Согласен. Погорячился.
Раненного милиционера лишь зацепило — снайпер из Чупахина оказался так себе, но Блинов настоял, чтобы подчинённый немедленно отправлялся к врачу.
— А как же вы?
— Не переживай, справимся! А ты давай вихрем в госпиталь.
— Есть, в госпиталь!
Я задумчиво оглядел задержанных бандитов и Малинкина. В какой-то степени история повторилась, но теперь в ней будет иной финал. Вот только Чупахин до него не дожил.
В сопровождении Шора я зашёл в губро.
Шешеня, который в этот момент пил чай из стеклянного стакана в подстаканнике, увидев меня, чуть не поперхнулся.
— Ого! Ни хрена себе! Это что — ты его арестовал⁈ — удивленно спросил он у Осипа.
— Нет! Это он тебя сейчас арестует, — усмехнулся Шор.
— Вы с ума сошли⁈
Глаза у Шешени полезли на лоб, он схватился за лежавший перед ним на столе «наган».
— Но-но! Не балуй! — сказал я, достав револьвер.
Никогда не любил дурацкую фразу «твоя песенка спета», но почему-то сейчас она мне показалась как никогда уместной.
— Твоя песенка спета, Шешеня!
— Какая ещё песенка? — не врубился он.
— Печальная, как твоя дальнейшая судьба. — Я забрал его «наган» и велел:
— Звони Барышеву.
— Зачем?
Я замахнулся кулаком.
— Понял!
Шешеня снял трубку телефона.
— Алло, барышня! Соедините меня с… — он назвал адрес абонента.
Через минуту в телефоне послышался сонный голос начальника угро.
— Барышев у аппарата.
Я кивнул Шору, тот догадался, что от него нужно, и перехватил трубку.
— Товарищ начальник, это Осип Шор!
— А почему ты, а не Шешеня⁈ Что-то произошло?
— Так точно, произошло. Вам бы лучше как можно быстрее сюда приехать. Сейчас отправим за вами экипаж…
Шор посмотрел на Шешеню.
— Есть свободный транспорт⁈
Тот часто закивал.
— В общем, за вами скоро приедут. Ждите, товарищ начальник.
— Хорошо! Отбой связи.
Шор положил трубку.
— Эх, Гриша, весело же с тобой как всегда!
— Это точно, не соскучишься, — хмыкнул я. — Что с Поляковым делать будем?
