Удача любит смелых - Алекс Шу
Я даже немного обалдел.
«Интересно, откуда этот товарищ такую тачку взял, она ведь только пару лет назад выпускаться начала, бешеные деньги стоит».
Открылась задняя дверь «мерседеса». На землю, безжалостно сминая, жалобно хрустнувшие зеленые травинки, царственно опустилась нога в бежевом кожаном мокасине. Через мгновение из машины выбрался обладатель стильной обуви, захлопнув за собой дверь.
Следом за ним вылез, высокий плечистый кавказец до самых скул заросший курчавой бородой в черной рубахе и таких же джинсах. Из шестерки сзади выпрыгнули ещё двое. Лысый крепыш с наголо обритой головой и поломанными ушами в спортивном «адидасовском» костюме и болезненно худой парень в серой рубахе и светлых брюках со стеклянным взглядом профессионального убийцы.
Бородатый неподвижно замер недалеко от иномарки. Махнул рукой охранникам, чтобы оставались на месте.
Главный кавказец, выбравшийся из «мерседеса» первым, впечатлял. Он был одет в белоснежный двубортный костюм. Из-под расстегнутого ворота лазурной гавайской рубахи, на волосатой смуглой груди блестела на солнце толстенная золотая цепь. Вьющиеся и уже тронутые сединой черные волосы смазаны бриолином и зачесаны назад. Я чуть не заржал во весь голос от этой карикатуры на американского гангстера начала 80-ых, годов, но вовремя вспомнил предупреждение патриарха, и сохранил на лице невозмутимое выражение. Краем глаза заметил, что Денис тоже остался спокойным и внешне бесстрастным, а вот у Вовы натурально, челюсть отвисла при виде такого «красавца». Афганец моментально дернул его за запястье, заставив прийти в себя. Молодец, быстро отреагировал.
«Где же этот доморощенный мафиозо научился так одеваться? Точно голливудских боевиков пересмотрел. Уж больно чётко американских гангстеров скопировал. Жаль не помню, когда сняли и выпустили в прокат «Лицо со шрамом». Очень похоже, что этот красавец свою манеру одеваться оттуда срисовал. Интересно, а как он в такой одежде, на крутой иномарке по Союзу рассекает? Воровские темы тишину любят, а такой красавец гарантированно привлечёт внимание, не только ментов и комитетчиков, но и каждого встречного-поперечного. Не говоря уже о том, что на сотрудников правоохранительных органов такой модный перец действует как красная тряпка на бешеного быка. Или этот Тенгиз уже оборзел в край, и из-за своих связей с Шеварднадзе всех на хрен посылает налево и направо? Хотя в Абхазии такого может прокатить, а в Москве он долго не зависает. Да и простые менты боятся модника на дорогой машине трогать. Видно, же что человек не простой, мало ли кто за ним стоит», — мысленно отметил я, с интересом наблюдая за гостем.
Несмотря на вычурную одежду, выглядел Тенгиз прекрасно. Покрытое ровным коричневым загаром лицо, черные густые брови вразлет, тонкий аристократичный нос с легкой горбинкой, волевой, выдающийся вперед подбородок. Под костюмом, угадывался крепкий торс, а пронзительный колючий взгляд, которым он окинул нас из-под бровей, заставил бы обычного человека содрогнуться.
Впрочем, через мгновение его глаза остановились на патриархе, и тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажая ровные ряды белоснежных зубов.
— Здравствуй, батоно Левон, рад тебя видеть, — воскликнул Тенгиз, раскинув руки стороны.
— И я тебя тоже, мой мальчик, — широко улыбнулся патриарх, неторопливо встал с кресла и распахнул объятья.
Вор подошёл, они сердечно обнялись и расцеловались, как близкие родственники после долгой разлуки. Рядом мгновенно возник уже знакомый толстячок, и угодливо поставил рядом с Тенгизом высокое кресло, точно такое же, как и у патриарха.
«Ты смотри, как будто целый дипломатический протокол соблюдают», — отметил я. — «Каждое действие выверено и продумано. Даже кресло принесли, ровно тогда, когда этот Тенгиз к деду подошёл. Не раньше, и не позже».
Тем временем вор кивнул Ашоту, и повернулся ко мне.
— Твоего внука я знаю. А это кто? — пристальный взгляд абхаза прожигал меня.
— А это друг Ашота и мой, — спокойно ответил Левон Суренович. — Михаил внуку помог в СИЗО, от беспредельщиков спас. За что моя семья и я лично ему очень благодарны.
— А что же ты ко мне не обратился, когда внук в СИЗО загремел? — дружески попенял авторитет. — Могли бы сразу порешать. Маляву кинули, и общество его, как родного бы приняло. А если бы кто-то клешни протянул, сразу отрубили.
— Ты знаешь, чуть не успели, — виновато развел руки Левон. — Неожиданно и быстро всё получилось. Но Миша на месте всё решил. А через три дня Ашота уже выпустили. Изменили меру пресечения в связи с открывшимися обстоятельствами.
— Хорошо, что всё обошлось, — вздохнул Тенгиз. Окинул многозначительным взглядом татуировки на пальцах.
— Я вижу, ты сидявый. По каким статьям чалился?
Правильный ответ всплыл в сознании сам собой.
— Сто сорок шестая, по малолетке. Три года дали. Сто сорок четвертая. Уже во взрослой отсидел. Ну ещё и сто сорок пятую лепили. Кошелек у одного фраера забрал. В СИЗО пришлось отсидеть. Но кореша убедительно поговорили с терпилой, и он изменил показания.
— Хорошие статьи, правильные, — усмехнулся авторитет. — Кого из воров знаешь?
— Пересекался с Дато Ташкентским, Цирулем, Таро, Захаром и ещё со многими. Но я с ними близко не сходился. У них свои терки, у нас — свои. Если увидят, узнают, и могут за меня слово сказать.
— Какое у тебя погоняло? — уже добродушно поинтересовался Тенгиз. Но меня его приветливый вид не обманул. Такому только палец дай, руку по самое плечо откусит.
— Елизар.
— Тенгиз, дорогой, я же тебе сказал, парень — мой друг, — вмешался Левон. Говорил он приветливо, но недовольные нотки ощутимо проскальзывали.
— Зачем эти расспросы? Или ты меня совсем не уважаешь?
— Уважаю, батоно Левон, — серьезно ответил Тенгиз. — Просто увидел, что пацан из сидявых, с мастями, вот и задал пару вопросов. Не переживай, твои друзья для меня неприкосновенны. Если конечно, ведут себя достойно, как подобает мужчинам.
— Так бы и сразу сказал, дорогой. — Левон дружески обнял авторитета за плечи. — Пойдем за стол, его уже накрыли. Мои родные хотят тебе уважение высказать, выпить
