В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад

Москва. Кремль. Кабинет Сталина.

6 августа 1941 года

Этот разговор официально состоялся по поводу предстоящего отъезда личного представителя президента США Гарри Гопкинса. Но дипломатические расшаркивания заняли не более минуты. А потом Гарри решил «оседлать дикого быка»[3]:

— Господин президент[4], наше правительство крайне обеспокоено ситуацией с нарушением нейтралитета Швеции. Не скрою, мой патрон выразил свою озабоченность: это событие может помешать отменить «моральное эмбарго» СССР и провести закон о Ленд-лизе, чтобы наша помощь вам была как можно более эффективной.

Сталин спокойно прошел к окну, крепко сжимая трубку в руке. К этому вопросу вождь был готов, давно уже готов.

— Я думаю, господин посланник, что я смогу помочь вам и господину президенту в этом вопросе. В этой папке, которую я вам немедленно передаю, ряд документов, которые станут основой нашей идеологической борьбы в ближайшее время. Тут текст одного секретного указа Гитлера, в котором планируется тотальное уничтожение евреев в так называемых «лагерях смерти». Так же есть приказ Гиммлера айнзац-группам СС, с санкцией на массовые расстрелы евреев в оккупированных местностях. В ближайшее время мы получим задокументированные свидетельства о массовых расправах над евреями в Литве и других прибалтийских лимитрофах. Советский Союз предлагал лидерам еврейских общин этих государств эвакуироваться вглубь Советского Союза. Мы приняли не один миллион еврейских беженцев, нашли бы место еще для полумиллиона. Они отказались, за редким исключением. Это тоже подтверждается документами. Я думаю, что массовое уничтожение цыган и гомосексуалистов не слишком взволнуют общественность США, но уничтожение евреев может очень сильно возбудить активность этой диаспоры в вашей стране. Там еще есть документы о участии некоторых ваших бизнесменов, например, господина Форда, в организации массового уничтожения евреев. Думаю, этим документам вы сами сможете найти необходимое применение.

Сталин выдержал паузу, внимательно взглянул на предельно сосредоточенного Гарри Гопкинса, после чего продолжил:

— И еще, мы предлагаем всем заинтересованным странам выступить гарантом истинного «нейтралитета» Швеции, разместив в ней военные базы на паритетной основе. Я имею ввиду, в первую очередь, Великобританию и Соединенные Штаты.

— Я обязательно донесу вашу точку зрения господину Президенту.

— Я попрошу вас передать и мое личное послание, там все подробно написано, господин посланник.

— Я передам это прямо в руки господина президента.

— Я хочу сказать вам, господин Гопкинс, для вас эта война, в первую очередь бизнес. Для нас — вопрос выживания нашего государства и нашей идеи социальной справедливости. И мы победим, потому что не имеем никакого права быть побежденными. Передайте эти мои слова господину Рузвельту.

[1] Иногда при постановке мин подлодками они становились несколько штук вместе, или взрывались рядом, одна детонировала от другой. По инструкции, расстояния между минами должно было составлять не менее 200–300 метров, но добиться этого в реальности было очень сложно.

[2] В Северном море купаться не рекомендуется даже в августе месяце.

[3] Классический номер американского родео, когда ковбой должен 8 секунд продержаться на диком быке.

[4] Гопкинс нервничает, поэтому «на автомате» назвал Сталина президентом.

Глава шестнадцатая

Августовская жара

Молдова. 7 августа 1941 года.

Он рвался в бой. Но не успел быть в самой первой волне тех, кто атакует большевиков. Точнее нет, не так. 2 августа он был на приеме у фюрера вместе со своим шефом. Разговор был довольно нервным, вождь требовал ускорить окончательное решение еврейского вопроса, обратив особенное внимание на территории, которые будут захвачены в ходе Восточного похода. Внезапно Гитлер остановился и заявил, глядя прямо ему в глаза:

— И не смейте рисковать собой! Вы обещали найти источник информации большевиков. Найдите мне его! А до этого времени вы нужны Рейху на месте, тут! Никаких отъездов на фронт! Вы слышите! Я категорически запрещаю вам боевые вылеты! Категорически!

К этому времени Гестапо уже вышло на след. Начальник связи Вермахта Эрих Фельгибель[1] был слишком заметной фигурой, которую проверяли одной из первых. И следователи долго ничего подозрительного найти не могли. Да, была у генерала связи интрижка с женщиной низкой социальной ответственности, слабости бывают у всех. Это был единственный фактик, который все же заставил следователей копать глубже. И они раскопали ниточки, ведущие к фон Боку и его группе заговорщиков, а когда принялись за любовницу генерала, фрау Нору Вангелер, выяснилось, что у этой истинной арийки не только бабушка — еврейка, но и былм подозрительные контакты с бывшим военным атташе в Германии от СССР. 3 августа поздно вечером генерал Эрих Фельгибель застрелился. На его конспиративной квартире, которую снимал, якобы для свиданий с госпожой Вангелер, была найдена секретная информация, в том числе системы кодов и шифров, которые только недавно были введены в Вермахте. По-видимому, генерал сумел заметить слежку и не вынес угрозы ареста и разоблачения. В тот же день Нору Вангелер сбил автомобиль, не приходя в сознание, женщина скончалась. И это были не люди Гейдриха! Сделав доклад фюреру, Рейнхард почувствовал себя свободным от обещания не рваться на фронт. Уже на следующий день ранним утром он прибыл в свой протекторат Богемию, оттуда уже на истребителе перелетел под Яссы, куда перевели его часть, в которой он привык сражаться. К сожалению, протектор Богемии так и не узнал, что Федот был не тот. Генерал Фельгибель был действительно связан через госпожу Вангелер с разведкой, но только английской. Когда резидент британцев понял, что генерал связи у Гейдриха «под колпаком», то поступил самым привычным для себя образом: генералу помогли застрелиться, а связную Нору сбила машина, которая почти пять часов ждала, когда женщина появится на улице.

Они вылетели на охоту рано утром. Тут, недалеко от Жмеринки, шли ожесточенные воздушные бои: немецкие бомбардировщики старались вывести этот важный железнодорожный узел из строя, чтобы перекрыть поставки военных материалов и подкреплений фронту. Сюда большевики бросали свои истребители, на них и вылетел поохотиться Рейнхард. Его напарник говорил, что русские крысы стали кусачими, и надо стараться не попадаться им в прицел — на этих самолетах поставили авиапушки, чуть улучшили моторы, так что верткие и кусачие крысы были не самым приятным соперником. 6 августа было безоблачным, пара охотников забралась повыше, стараясь усмотреть или звено русских истребителей, или какой-то отбившийся от строя красный бомбардировщик.

Гюнтер Липски был напарником Гейдриха уже несколько лет. В части Рейнхард узнал, что Липски был сбит, неудачно приземлился, сломал ногу, и теперь отправлен в госпиталь, поэтому с ним полетит один из самых опытных пилотов части, майор Рудольф фон Виденгорф. С Рудди Рейнхард несколько раз летал, это был очень аккуратный, осторожный и быстрый летчик. Гейдриху было немного сложно привыкнуть к манере пилотирования ведущего в их паре. Но, проведя учебный вылет и проведя пробный бой в паре против пары истребителей из их же части Гейдрих решился на полет. Вскоре они вылетели поохотиться. Из рассказов сослуживцев оказалось, что уже в первый день боев все пошло не так. Удары Люфтваффе были нанесены по практически пустым аэродромам. А когда бомбардировщики стали возвращаться на них набросились хищные «крысы» — большевистские истребители И-16. И вот уже несколько дней лучшие пилоты вермахта делают не свою работу: сопровождают бомбардировщики, охраняя их от вражеских истребителей. Иначе очень скоро нашей пехоте некого будет вызывать на помощь. Потери штурмовой и бомбардировочной авиации очень велики. Им удалось подтянуть на самые важные направления резервы, потеснить авиацию красных, но с очень большим трудом. Это был первый вылет на охоту за всю войну, до сих пор даже эксперты вынуждены был заниматься обычной рутиной войны.