Борис Чурин - Ангел Господень
Молодая женщина, принятая недавно в гостиницу горничной, робко потянула вверх руку.
— Спрашивайте, — кивнул ей Сергей Михайлович.
Отчаянно теребя в руках край косынки, женщина медленно поднялась со стула.
— Я… вот… насчет денег… Мне иногда клиенты, уезжая, деньги оставляют. Вроде как чаевые. Их как? Брать или не брать?
Из разных концов комнаты послышались сдержанные смешки.
— Простите, вас как зовут? — обратился к женщине Лунев.
— Маша, — вконец растерялась горничная.
— Спасибо, Маша, за то, что своим вопросом вы помогли мне перейти ко второму пункту повестки нашего собрания.
Сергей Михайлович широко улыбнулся и обвел взглядом аудиторию.
— Товарищи, мне, конечно, понятно желание каждого человека получать больше денег. Я бы и сам не отказался от большего заработка. Но зарабатывать деньги можно по разному: законно и незаконно. Я предлагаю получать дополнительный приработок законным путем.
— Это как же? — раздался чей-то удивленный возглас.
— Первый способ получения дополнительного приработка нам подсказала Маша, — Лунев указал на выступавшую ранее женщину, — Маша спрашивает: брать чаевые или не брать. Отвечаю: брать и постараться брать больше. Как? Прежде всего, путем повышения качества обслуживания. Почему бы, скажем, не поставить в номерах цветы в горшках? Придется потратиться, зато цветы создадут уют в комнатах и хорошее настроение проживающих в них людей.
Но основной способ получения дополнительного дохода я вижу в расширении перечня услуг для наших гостей. У нас в области есть много красивых мест, исторических и культурных памятников. Давайте в выходные дни организуем экскурсии по этим местам. Арендуем в автобусном парке автобус, все равно по выходным дням большинство из них простаивают, и будем возить наших клиентов, зарабатывая на этом деньги. Для иностранных гостей, а их у нас не мало, можно организовать рыбалку, охоту. Это тоже принесет солидный доход. Давайте сбросимся и на свои деньги построим при гостинице сауну, парилку.
— С бассейном, — выкрикнул кто-то.
— Можно с бассейном, — согласился Сергей Михайлович, — как видите, источников для дополнительных доходов не так уж мало. Я назвал те, которые пришли мне в голову. Наверняка, кто-то из вас придумает другие. Не стесняйтесь. В любое время приходите ко мне с вашими предложениями. Будем обсуждать.
После собрания Сергей Михайлович не стал, как обычно, допоздна задерживаться на работе. И домой он добирался не пешком, а на автобусе. Приняв душ и перекусив, Лунев сел в кресло перед телевизором. На экране медленно и нудно разворачивались события, высосанные из пальца сценариста, о трудовом конфликте на каком-то предприятии. Сергей Михайлович с досадой поморщился и уменьшил громкость передачи. Каждый раз, когда до его слуха с лестничной площадки доносился звук раздвигающихся створок лифта, Сергей Михайлович вздрагивал и весь напрягался в ожидании звонка в дверь.
Лунев ждал. Ждал, пытаясь не признаваться в этом самому себе. И все же предательские мысли, время от времени, сверлили его сознание:
— Она не придет, потому что не обещала прийти, — пыталась утешить Лунева одна из них.
— Она не придет, потому что ты, старый пердун, ей не нужен, — издевалась над Сергеем Михайловичем другая.
Лунев гнал от себя эти мысли, с ослиным упорством продолжая пучить на экран телевизора бессмысленный взгляд.
Звонок прозвенел неожиданно. (Видимо звонивший поднимался на третий этаж без помощи лифта.) Сергей Михайлович сорвался с места и в несколько прыжков оказался возле двери. Здесь он перевел дыхание и, щелкнув замком, осторожно потянул на себя дверную ручку. За дверью стояла Она. Сердце Лунева застучало с частотой автоматной очереди Калашникова. Под мышками выступил пот, словно хозяин дома бежал от кресла до двери с пудовыми гирями в обеих руках.
— Здравствуйте, — смущенно улыбнулась Оля, — я вам, наверное, уже надоела?
Сергей Михайлович в ответ промычал что-то нечленораздельное и замотал головой.
— Я сегодня сдала экзамен на отлично, — продолжила девушка, — у меня прекрасное настроение, но оно совершенно не совпадает с настроением моих соседок по комнате. У них экзамен завтра. Вот я и подумала: может быть, вы захотите разделить со мной мою радость.
Она открыла сумочку и продемонстрировала бутылочное горло «Советского шампанского».
Некоторое время Лунев молча рассматривал девушку. Затем, также молча, взял ее за руку и осторожно, будто имел дело с незрячим человеком, потянул внутрь квартиры.
— Скажи, — Сергей Михайлович положил руки на плечи Ольги и склонился к самому ее уху, — ты пришла только для того, чтобы отметить сдачу экзамена?
Теперь настала очередь гости касаться губами уха хозяина дома.
— Нет, — чуть слышно выдохнула она.
Руки Лунева сползли с плеч девушки на ее талию, ухватились за край кофточки и потянули вверх, стягивая с тела. Расправившись с кофточкой, руки тут же оказались на спине девушки и принялись за новую операцию.
Сергей Михайлович никогда в своей жизни не играл на музыкальных инструментах, но сейчас он вдруг подумал, что ему следовало бы попробовать себя в качестве пианиста — настолько виртуозно работали его пальцы. В одну секунду они расстегнули крючки лифчика, затем также быстро справились с крючком на юбке и незаметным движением распустили на ней замок.
С жадностью заплутавшего в знойной пустыне путника, который случайно вышел к роднику студеной воды, Лунев припал губами к девичьим соскам. Их нежная шероховатость вызвала дрожь в теле Сергея Михайловича и он с глухим рычанием стал спускаться вниз, покрывая поцелуями упругий живот, впалый пупок, лобок, поросший жесткими волосками, и…
Почувствовав, что не в силах далее сдерживать себя, Лунев обхватил ноги девушки и, прижав Ольгу спиной к стене, приподнял ее над полом. Когда они соединились, из груди девушки вырвался тихий стон…
Через полчаса Лунев и Оля лежали в кровати, лениво гладя и лаская друг друга. Рядом, на тумбочке стояла опорожненная бутылка шампанского и пустые бокалы.
— Я в вас сразу по уши влюбилась. Еще в тот вечер, когда вы меня спасли, — шептала девушка в ухо Сергея Михайловича, — вы такой смелый, решительный. Настоящий мужчина.
— Я тебя тоже сразу полюбил. Только сначала не поверил этому. Мне уже пятьдесят, а тебе… Кстати, сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— … а тебе девятнадцать. Мне казалось, между нами ничего не может быть.
— Разница в возрасте ничего не значит, если люди любят друг друга.
— Это для тебя ничего не значит. Потому что молодым не свойственно задумываться о будущем. А мне приходиться об этом думать. Ведь лет через пятнадцать-двадцать я буду уже стариком, а ты цветущей молодой женщиной, полной энергии и желаний.
— Во-первых, как мне кажется, мужчина всегда может оставаться мужчиной и доставлять удовольствие женщине. Даже в сто лет. А, во-вторых, зачем думать о том, что будет через двадцать лет? Надо жить сегодняшним днем. Надо стараться быть счастливым и получать удовольствие сегодня.
Ольга всем телом прижалась к Луневу и поцеловала его в щеку.
— Странно! — усмехнулся Сергей Михайлович.
— Что странно?
— Меня в любви бросает из одной крайности в другую.
— Что вы имеете в виду?
— Моя жена была старше меня на шестнадцать лет, а теперь вот ты…
— На шестнадцать лет?! — Ольга приподнялась на локте и заглянула Луневу в глаза.
— Понимаешь, — Сергей Михайлович наморщил лоб, — меня в юности всегда тянуло к зрелым женщинам. А тут вернулся с фронта, гляжу, совсем один остался. Родители под бомбежкой погибли. Сестра в эвакуации сгинула. Дом разрушен. Жить негде. Вот меня соседка у себя и приютила. Она тоже одна осталась: мужа и сына на войне потеряла. Поселился я у нее. Ну, а потом, когда дочка родилась, мы расписались.
С минуту лежали молча.
— Сергей Михайлович, можно я вас по имени буду звать и на «ты»?
— Зови, если нравится, — пожал плечами Лунев.
— Сережа, — тут же воспользовалась разрешением Ольга, — а давай вместе жить?
Некоторое время Сергей Михайлович молча рассматривал потолок.
— Ты хорошо все обдумала? — наконец, спросил он, — ведь это серьезный шаг.
— Очень хорошо, — тряхнула головой девушка.
— В таком случае, забирай ключ от квартиры. Он лежит вон в той шкатулке, на полке, — Сергей Михайлович кивнул на шкаф, — и жду тебя завтра с вещами.
г. Медина, 627 год
— Ты сегодня весь вечер задумчивый и печальный, — Айша[4] под одеялом прижалась к Мухаммеду, — тебе нездоровится? Или что-то тебя заботит?
— Сам не пойму что происходит со мной сегодня, — Пророк одной рукой обнял жену, — тревожно у меня на душе. Чувствую: какое-то событие должно свершиться вскоре и событие это не сулит мне ничего хорошего.
