Мари Клармон - Возрожденная любовь
Может быть, они с Маргарет похожи гораздо больше, чем она хочет признавать. Только они скрывают свои раны разными средствами. Он пытается утопить их, а она делает вид, что их вовсе не существует.
И если дело в этом, кто-то должен разрушить этот ее фасад, чтобы она могла жить по-настоящему.
Мэгги подняла руку и показала:
– Здесь нам направо.
Крепко закрыв рот, Джеймс отступил и последовал за отцом и Маргарет. К его величайшему изумлению, эти двое склонили друг к другу головы. Всю дорогу они невинно болтали.
Внутри нарастало чувство раздражения. Как возможно, что эта крошечная женщина говорит вещи, от которых Джеймса начинает трясти? Казалось бы, ничего такого, но если задуматься, она бросила все годы его несчастья ему под ноги. Именно туда.
Как будто он один во всем виноват!
Совершенно невозможная мысль. Пауэрз годами держался за свою злость на отца и несправедливость жизни. Разумеется, он очень виноват в том, что произошло с Джейн и Софией. Но никогда не думал, что виноват в собственных страданиях он, а не обстоятельства.
Маргарет наверняка ошибается.
Вся эта затея – одна большая ошибка. Но Стенхоуп не сдастся. Пока нет. О нет, он не сдастся, пока, по крайней мере, не сможет доказать, что ирландка не права.
В этом мире нет радости. Во всяком случае, не достаточно, чтобы уравновесить наполняющие его страдания.
Глава 19
Маргарет любила бесплатную столовую. Большое кирпичное здание несколько лет назад было куплено и полностью перестроено богатым торговцем, который поднялся из пепла голодающих беженцев.
Над арочным проходом красовалась надпись: «Во славу Скорбящей Девы Марии». Это место посещали в основном католики, но в столовой ко всем относились одинаково. Они не собирались повторять лицемерия, проявленного по отношению к ирландцам многими бесплатными столовыми, управляемыми англиканскими орденами в Ирландии.
Маргарет до сих пор бледнела от мыслей о слишком ослабленных, чтобы стоять, людях, которых заставляли отказываться от веры ради миски каши. Здесь подавали каждому, кто нуждался в пище, и она гордилась, что принимает в этом участие.
Лорд Карлайл бродил по пустующему в данный момент залу, уставленному широкими дощатыми столами, и разглядывал окружающее с изрядной долей любопытства. Он спросил через плечо:
– Сколько человек обслуживают это место?
Одна из женщин, разбиравших посуду в углу, Кэтрин, улыбнулась.
– В день? За неделю? За год, милорд?
У графа хватило такта не выражать недовольство.
– Простите. Я, разумеется, понятия не имею, как устроены такие заведения.
Маргарет быстро подошла к ним, а потом обернулась, поняв, что Джеймс не идет. Она помахала ему рукой. По какой-то причине он молча держался сзади.
Может, для него это было слишком. Но именно этого Мэгги и хотела. Она хотела, чтобы он снова чувствовал и смотрел своим чувствам в лицо. Будет лучше, если сначала это окажутся простые чувства общественной несправедливости. Позднее виконту придется столкнуться с травмой от ухода его жены и дочери.
Он мгновение колебался в дверях, словно войти означает что-то более значительное, чем есть на самом деле.
Надеясь, что он к ним присоединится, Маргарет повернулась к Кэтрин.
– Не стоит думать, что лорд Карлайл или его сын ничего не знают о благотворительности.
Джеймс подошел к ней.
– «Милосердие, Вера и Любовь» – девиз герба Карлайлов.
Кэтрин сощурила голубые глаза, слегка поблекшие за долгие годы.
– Да неужели? Мне кажется, вы слишком гладко стелите.
Пауэрз кашлянул.
– Может, и так. Простите. Мое чувство юмора…
– Довольно бесчувственно, – фыркнула Кэтрин. – У нас тут нет времени зевать. Тебе это отлично известно, Маргарет.
Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не ткнуть Пауэрза локтем в бок. Граф же улыбнулся Кэтрин, на его обычно бесстрастном лице был написан неподдельный интерес.
– Мой сын не слишком одарен душевными качествами в отличие от вас, мадам. Ваше терпение нельзя переоценить.
– Что ж, – вздохнула Кэтрин и протянула морщинистую руку, – я просила Господа, чтобы он послал нам сегодня новых друзей. Очевидно, у него тоже есть чувство юмора.
Лорд Карлайл осторожно взял ее руку в свою.
– Очень приятно.
Джеймс протянул ладонь и пожал ее руку и вполовину не так изящно, как отец.
– Маргарет говорит, что нельзя сделать ничего, чтобы уменьшить страдания за этими стенами.
Кэтрин убрала руку, ее губы раздраженно сморщились.
– Так и говорит?
Джеймс кивнул:
– Да. Вы согласны?
Кэтрин косо поглядела на Мэгги, словно спрашивая, где она подобрала этих двух чокнутых.
– Он выворачивает твои слова?
– Еще как.
– Я не удивлена. В вас явно сидит бес, милорд.
– Значит, я одержимый? – поинтересовался Джеймс. – У вас есть святая вода?
Кэтрин запрокинула голову и рассмеялась.
– Мы, конечно, можем позвать отца Галлахера сюда на недельку, чтобы он искупал вас, но пользы от этого не будет. – Кэтрин наклонила голову набок и оглядела виконта сверху вниз. – Вам нравится держать внутри дьявола, так что он никуда не уйдет.
Джеймс опасно притих.
Кэтрин сложила руки под облаченной в фартук грудью.
– Вы слишком чувствительны для такого крепкого типа. Я попала в больное место?
Маргарет потянулась к Кэтрин, чтобы ее остановить. Возможно, это было слишком. Она не подумала о том, как свободно болтают некоторые здешние женщины и как мало уважают людей его положения.
Джеймс тихо произнес:
– Меня, кажется, и раньше обвиняли в том, что мне нравятся собственные страдания.
Кэтрин кивнула.
– Значит, так оно и есть. И мне вас очень жаль. Ведь наша Маргарет не привела бы вас сюда, если бы не думала, что вы чего-то стоите.
– Ей пришлось привести меня, – признался Джеймс. – Я ее муж.
Маргарет поморщилась. Она не собиралась так сообщать об этом людям, с которыми работала.
Кэтрин вытаращила глаза.
– Да никогда в жизни! – Она ткнула пальцем в сторону Джеймса. – Какого черта, Маргарет? Он что, тебя соблазнил?
Не в силах сохранять хладнокровие, Маргарет всплеснула руками.
– Нет. Господи, нет же.
Граф откашлялся.
– Мой сын ведет себя неблагоразумно. Маргарет вышла за него по очень веским причинам.
– Я вижу только одну причину, – протянула Кэтрин. – Этот тип сложен так, что доведет любую девицу в Ирландии до греха. Но это все.
Джеймс засмеялся.
– А этого недостаточно?
От его раскатистого смеха Кэтрин отступила.
– Святые угодники.
– Уверяю вас, Маргарет весьма образованная юная леди, – успокоился Джеймс. – Я постоянно в этом убеждаюсь.
– Прекратите! – Маргарет закрыла глаза руками. Как Пауэрзу удалось превратить то, что обычно было такой простой частью ее недели, в такой балаган? – Вы оба. Я пыталась познакомить графа и его сына с благотворительной деятельностью. Как, во имя всего святого, до этого дошло?
Кэтрин уперлась руками в пышные бока.
– Лорд Важный и Всемогущий растолковывал нам тут их семейный лозунг «Милосердие, Вера и Любовь».
Граф поморщился.
– По правде, это «Никакой Пощады».
Щеки Кэтрин стали пунцовыми, и Маргарет была уверена, что их сейчас выставят и все ее планы рухнут, пока пожилая женщина не засмеялась так сильно, что по ее щекам потекли слезы.
– Кэтрин? – спросила Маргарет. – Вы в порядке?
– Боже, эти господа та еще парочка. Мне бы проклясть их, но Господь меня не простит. Заставим их поработать и поглядим, получится ли у них хоть немного очистить свои черные души?
– Чудесно, – ответила Маргарет, вздыхая от облегчения. – И они не такие уж плохие.
– Я наконец узнáю, что за великое благодеяние они совершили.
Маргарет ощутила прилив гордости. Как бы низко ни пал Пауэрз, когда-то он был благородным, и теперь она ему помогает.
– Эти двое послали достаточно средств, чтобы мой отец во время голода мог помочь очень многим семьям.
– Благослови вас Господь, – сказала Кэтрин. – И хорошо, что вы ничего не имеете против ирландцев. Потому что сегодня вы будете окружены ими.
Лорд Карлайл похлопал Джеймса по плечу.
– Думаю, у нас с сыном хватит на это сил.
– Они вам понадобятся, – съязвила Кэтрин.
Маргарет не пропустила потрясенный взгляд Джеймса, когда отец дотронулся до его плеча.
Во взгляде старика была гордость. Не просто от того, что у него есть сын, а настоящая гордость. Ее сердце опасно забилось. Было потрясающе наблюдать, как они сближаются после стольких разногласий.
Кэтрин указала на длинный ряд столов во главе комнаты.
– Что ж, котлы с едой принесут меньше чем через час.
– Мы могли бы… – начал граф.
– Нет, благодарю вас, милорд, – возразила Кэтрин. – Для этого у нас есть несколько парней. – Она одарила их широкой кривой улыбкой. – Вообще-то я хочу, чтобы вы подавали суп, когда объявится народ.
Граф замер.
