Санька-умник 2 - Сергей Анатольевич Куковякин
— Ушел куда-то… — захлопал глазами я.
— Ну, и мы тогда пошли. — похлопал меня по плечу Чернов.
Глава 43
Глава 43 Я, Мао Цзэдуна видел!
Китаец, сопровождавший нас, уже давно нетерпеливо перетаптывался на месте. Услышав слова полковника он даже просветлел лицом.
— Пойдемте, пойдемте, — на довольно чистом русском языке сказал он и, то и дело оглядываясь, следуем ли мы за ним, зашагал в одному ему известном направлении.
Тяньаньмэнь кишела народом. Как бы у нас сказали — яблоку некуда было упасть.
Военные и гражданские с какими-то повязками на рукавах пропускали нашу группу без слов и вскоре мы оказались на отведенном нам месте.
— Стоим тут. — потыкал пальцем себе под ноги китаец.
Я осмотрелся.
Справа и слева — русские лица.
Чернов здоровался с ему знакомыми. Кому-то только кивал, некоторым и пожал руки.
Где-то, ещё далеко, справа от нас, начал подниматься над площадью гул людских голосов. Отдельных слов было не слышно, да я всё равно выкрикиваемого бы и не понял.
Волна звуков приближалась и приближалась…
— Смотри, Мао Цзэдун, — крикнул мне почти в ухо Чернов.
Вот, теперь и я могу сказать, что всемирно известно китайского лидера собственными глазами видел. Не только на рисунках и фотографиях.
Справа и слева от группы советских советников кричали, махали руками, а мы стояли как оловянные солдатики. Чуть ли не по стойке смирно.
Люди, заполнявшие площадь Тяньаньмэнь, никак не успокаивались. У меня уже от всего этого в ушах начало побаливать.
Наконец, стало относительно тихо.
Мао что-то начал говорить. Наш сопровождающий даже на цыпочки привстал. Видно, так ему лучше слышно.
Нам-то он почему не переводит? Думает, что если сам Мао говорит, то всем народам мира это понятно?
— Провозглашено образование Китайской Народной Республики, — наконец-то сподобился оделить нас информацией приставленный к нам представитель братского народа.
Во! Событие!
Кстати, СССР первый это новое государство признает. Это я ещё из дома помню.
Мао Цзэдун закончил говорить.
На площади опять все разом закричали.
— Точно — оглохнем, — повертел головой по сторонам Чернов.
Я был с ним совершенно согласен.
Тут Мао Цзэдун начал поднимать флаг.
Мля! Знал бы — в уши ваты натолкал. Точно, лечить их после всего этого придется…
Флаг затрепетал на ветру и народ на площади запел.
Пели с душой и эмоции окружавших меня китайцев просто разрывали на части. Слов я не понимал, но хотелось идти куда-то вперед, даже не идти, а бежать, разить врагов и без остатка вливаться в счастливое светлое будущее.
Могли бы и нам листочки со словами раздать…
Я бы тоже присоединился сейчас к гражданам новой страны, спел с ними с превеликим удовольствием.
Потом, после Мао, ещё кто-то говорил, но наш сопровождающий-переводчик на радостях совсем про нас забыл и только кричал что-то со всеми своими, а мы как балбешки на чужом празднике стояли.
Так, а кормит-то нас здесь будут?
Торжественное мероприятие продолжалось уже довольно долго и никак не завершалось.
Далее был ещё парад, а за ним, когда уже темнеть начало — салют.
Предусмотрительный Чернов время от времени свою правую руку в карман галифе засовывал, что-то оттуда извлекал и в рот прятал.
— Э, а мне? — толкнул я его в бок.
Тут же я стал обладателем маленького сухарика.
Эх… Как там бабушка Саньки в Пугаче говорила? Хлеб свой — тогда хоть у попа стой? Так, кажется?
Народ с площади всё не расходился.
Наконец, наш китаец подошел к полковнику, что-то сказал ему и мы проталкиваясь сквозь толпу куда-то двинулись.
Вообще, здесь, во второй мой жизни, меня всё время куда-то вели, что-то мне приказывали, поручали, самостоятельности у меня почти не было.
Ещё и за порученное строго спрашивали.
Ну, время такое…
Пока я так невесело рассуждал на голодный желудок, мы подошли к автомобилю.
— Есть сейчас поедем. Принимающая сторона банкет устраивает, — обрадовал Чернов меня и стоящих сейчас рядом со мной летчиков.
Наконец-то…
Ехали мы довольно долго, но всё когда-то кончается.
В зале уже были те же, что рядом с нами на Тяньаньмэнь стояли. Похоже, что мы сюда последними прибыли. Видно, советских военных советников решили в отдельные места не растаскивать, а всех вместе ужином угостить.
Присутствовали и представители от КПК и НОАК, но не самых высоких рангов.
Впрочем, какая мне разница…
О! Пельмени!
У меня даже в животе заурчало.
К этому любимому мною блюду прилагалась ещё и водочка. Причем, не местная, а наша родненькая в до боли знакомых бутылках.
Что, из СССР на праздник её специально доставили?
Да сколько же говорить-то речи можно! Пора бы и поесть!
Наконец, речи завершились и все собравшиеся принялись за угощение.
— Что, теперь скоро домой? — после третьей спросил я Василия.
— Кто куда, а ты, Саня, в субординатуру…
Куда?
В субординатуру?
Совсем не понял…
Для полноты картины, тут, в зале, оставалось только монаху появится. Тогда бы уж точно, всё для меня совсем непонятно стало.
Глава 44
Глава 44 Нас ждут великие дела
В субординатуру?
У меня от неожиданности даже пельмень в пищеводе колом встал. Хорошо ещё, не в то горло не пошел.
Пришлось без всякого тоста рюмку водки замахнуть. Протолкнуть китайское угощение в желудок. Чернов из-за этого на меня осуждающе покосился.
В субординатуру?
Какая мне субординатура?
С каких таких щей?
Дома, в студенчестве я не только с сачком за бабочками бегал. Случалось, и в компаниях за столом посиживать. В том числе с ребятами и девицами из меда. Парни там шебутные, а девчонки… самые красивые.
Отсюда я и знаю, что такое субординатура. Они там у себя, в медицинском институте, допустим — на лечебном факультете, пять лет все одинаково учатся, а затем их уже на потоки делят. Кто хирургом желает стать — год субординатуру по хирургии проходят, кто терапевтом — терапевтическую субординатуру, своя субординатура и у будущих акушеров-гинекологов. Всех труднее попасть на хирургическую. Не знаю, как сейчас, но раньше так было.
То есть, субординатура — это этап получения высшего медицинского образования.
А, может здесь не так?
Другой смысл, это слово тут имеет?
Я начал вертеть головой по сторонам.
Во, повезло! Незнакомый майор медицинской службы как раз из-за стола встал и папиросу
