Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу
Егор почувствовал, что сзади его сильно тянут за ноги. Он, матерно ругнувшись про себя, вырвался и с удвоенной энергией нырнул с головой в очередной глубокий сугроб. Кто-то прыгнул ему на спину, два тяжёлых тела навалились на ноги. Егор отбивался изо всех сил: кусался, посылал направо и налево удары и оплеухи, выкручивал невидимым противникам руки и ноги, изворачивался….
Удар по голове чем-то тяжёлым, фиолетовые круги перед глазами, чёрная бездонная пропасть, покой…
Сперва вернулось обоняние: привычно и приятно пахло позавчерашней баней, сохнущими мокрыми тряпками и портянками, свежевыпеченным хлебом, кислыми щами…
«Следовательно, я нахожусь в родимой пещере», – с облегчением подумал Егор. – «Пещера в Чёрной горе – теперь – практически Родина!».
Потом восстановилось зрение: тусклый свет соснового факела, Генка Федонин, напряжённо сидящий на войлочной кошме. Под глазом у Федонина красовался нехилый фиолетовый синяк, левая рука была помещена в холщовую перевязь, переброшенную через шею. Генка что-то активно и возбуждённо говорил. Вернее, его рот безостановочно открывался и закрывался, но Егор абсолютно ничего не слышал: будто в его уши плотно натолкали аптечной ваты, или даже – хвойной северной целлюлозы…
Он решил, что надо срочно помассировать уши. Учили когда-то в профильной школе, как надо правильно восстанавливать слух после неожиданного артиллерийского обстрела – снарядами самого крупного калибра…. Потянулся к ушам, но ничего не получилось: руки, как выяснилось, были заведены за спину и крепко связанны, более того, и ноги кто-то – однозначно умелый – надёжно и старательно спутал-спеленал.
– Что это ещё за дурацкая хрень? – изумился Егор. – Почему меня связали? А? Отвечай, Генка, собака бешенная! Мать твою, неудачницу…
Федонин и отвечал, старательно и медленно шевеля толстыми мордовскими губами.
– Ничего не слышу! – честно сообщил Егор. – Абсолютно ничего…. Эй, братишка, развяжи мне руки! Ну, пожалуйста! Честное слово, я не буду хулиганить! Развяжи! А?
Только минут через восемь-десять, видимо поверив в искренность слов своего командира, Генка подошёл к Егору вплотную и острым ножом перерезал верёвки на его руках. Тут же резко шарахнулся в сторону – чисто на всякий случай, типа – учёный…
Егор слегка потёр уши, указательными пальцами сильно надавил на нужные точки, снова потёр, вновь – надавил…
– Ну-ка, теперь скажи что-нибудь! – попросил он Федонина. – Стихотворение прочитай какое-нибудь, желательно на зимнюю тему.
Генка откашлялся и выдал:
Новогодние снежинки, Смелые глаза. Как давно всё это было, Много лет назад. Много лет назад – всё было? Не смешите – зря. Это всё со мной осталось Раз – и навсегда. Дома ждут меня, я знаю, Смелые глаза. Новогодние снежинки – Над Невой кружат. С рифмой – снова неполадки. Впрочем, наплевать… Новый Год к нам снова мчится, В сотый раз – опять. Ну, не в сотый, чуть привралось, Выпил, всё же, я…
Новогодние снежинки – Над Невой кружат…
– Хорошее стихотворение, душевное! Не, действительно, без всякой балды, очень хорошее, – похвалил Егор. – Сам сочинил? Вдвойне – молодец! Кстати, что у тебя с рукой? И кто тебе подбил глаз? С Сенькой Брауном опять подрался?
Генка смешно округлил глаза:
– Ты что, командир, ничего не помнишь?
– Да, как-то не очень, – неуверенно ответил Егор, осторожно трогая большую круглую шишку на затылке.
– Ты и подбил, и руку мне вывихнул, – неохотно сообщил Федонин. – А ещё ты Сене Брауну выбил два передних нижних зуба, а Петру ляжку прокусил…. Это когда мы тебя вытаскивали из сугроба…
– Стоп! – Егор заскрипел зубами.
Он всё вспомнил: «Санька пропала! Её снегом занесло в метель. Санька, Саша, Шура, Сашенция, Сашенька, Сашенька, Сашенька…».
– Дай мне нож! – ледяным голосом велел Егор. – Да ты не бойся, дурачок, я просто ноги освобожу от ваших хитрых пут. Кстати, кто это у нас умеет так грамотно связывать руки-ноги? Вера Попова? Не врёшь? Никогда бы не подумал на неё…
Ловко разрезав толстые верёвки, он отбросил нож в сторону, твёрдо встал на ноги, размял и помассировал затёкшие конечности и поясницу, огляделся по сторонам:
– А где мой кожух, шапка, рукавицы?
– Висят на печи, сушатся, – робко ответил Генка. – А зачем они тебе, Егор Петрович?
– Пойду дальше искать Александру. И лучше мне не мешайте, если, конечно, жить хотите…
Федонин тяжело вздохнул:
– Нереально это. Совсем, даже, невозможно…
– Почему это? На этом свете – всё возможно! Было бы желание и упрямство. А у меня с этими факторами никаких проблем нет. Да и не было никогда.
– Завалило нас, командир, снегом. Полностью завалило, дверь не открывается. Печка, того и гляди, совсем потухнет. Похоже, труба уже полностью занесена, только печной жар пока ещё пробивает коридор в глубоком снегу. Ребята там топят по полной программе…. Да только тяга слабеет – прямо на глазах.…Чувствуешь, как дымом пахнет?
Егор принюхался: дым ощущался очень даже явственно, да и глаза пощипывало крайне неприятно.
Около тёплой печи собрались-сгрудились остальные участники этого беспримерного реалити-шоу. Вернее, все они беспомощно лежали на полу, спасаясь от едкого желтоватого дыма, который беспрерывно поступал внутрь пещеры из жерла печи.
«Совсем плохи наши дела, командир!», – обеспокоено доложил внутренний голос. – «Сейчас вентиляция в пещере полностью отсутствует, ещё немного, и печную трубу полностью завалит свежим снегом. Здесь начнёт скапливаться угарный газ, час-другой, и полные кранты наступят – нашей славянской деревушке…».
– Немедленно отставить – подбрасывать дрова! – приказал Егор. – Дружно занимаемся полным тушением огня и ликвидацией углей! Наполнить на одну треть водой всю плоскую посуду! Горящие дрова и тлеющие угли тщательно тушить! Морды и лица тщательно обмотать мокрыми тряпками! Федонин, за мной! Прихвати два топора! Только самых тяжёлых…, – зажег новый факел, изготовленный из смолистых сосновых корневищ, и уверенно зашагал вглубь пещеры…
Отсутствие полноценной вентиляции – верная и безысходная смерть. Егор помнил, как они первый раз осматривали пещеру, как нашли солончак, прошли до самого конца и упёрлись в тупик. Сеня Браун тогда – просто так, по собственной инициативе – обстучал стенки тупика, и одна из них (Егор это чётко запомнил), отзывалась на удары обухом тяжёлого бронзового топора как-то по-другому: немного звонче остальных, что ли.… На тот момент данное обстоятельство было совершенно ни к чему: какая разница, что находится за этой дурацкой стеной? Главное, что нашли соль…. Теперь же всё кардинально изменилось, речь шла о жизни и смерти.… Ещё можно было, конечно, разнести в щепки входную дверь и устроить масштабное откапывание, прорываясь к свежему воздуху. Но это был уже совсем неприятный вариант: остаться со снежной и лютой зимой один на один, без надёжной двери, дело неверное…. О пропавшей Саньке он старался совсем не думать, надо было спасать всех остальных. Егор точно знал, что потом придёт боль: злая, тупая, беспощадная.… Но пусть это будет потом, не сейчас…. Ради Бога – потом!
Егор непонимающе оглянулся на Федонина:
– Ну, и какая из этих трёх стен в тот раз стучала звонче?
– Кажется, вот эта, – не очень уверенно показал Генка направо, один топор бросил на землю, топорище другого обхватил обеими руками: – Я сейчас, командир! Постукаю немного обухом по ним по всем, сразу точно поймём…
– Не будем терять времени! – Егор без промедления подхватил второй топор, примерился. – Работаем с правой стеной. Бьём по очереди. Ты – на счёт «раз», я – на счёт «два». Готов, бродяга? Тогда поехали: Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два…
Через десять минут Егор, смахнув со лба обильный пот, объявил перерыв:
– Отдыхаем! Хотя бы минут пять-шесть…
Он внимательно осмотрел получившуюся нишу: из стены было вынуто порядка одного кубометра подземного грунта – мелкая галька вперемешку с известняковой крошкой и жёлтым мелкозернистым песком. Егор зачерпнул странную смесь ладонью, тщательно растёр между пальцами, понюхал и громко озвучил напрашивающийся вывод:
– Знаешь, друг мой Генка, а ведь это – совсем недавняя искусственная кладка. Очень и очень свежая!
– Да ты что? – восторженно удивился Федонин. – Может, там спрятан самый настоящий клад? А? Золото там, крупные алмазы, самоцветы, жемчуга? Вот было бы здорово, командир! Правда, ведь?
– В нашей паршивой ситуации было бы гораздо лучше, если бы за этой стенкой оказался крутой склон холма, не занесённый снегом.
– И так запросто может быть! – Генка всегда отличался устойчивым и однозначным оптимизмом. – Мы же, если подумать, сейчас по пещере продвигались на северо-восток? Вот, там как раз он и есть – крутой склон! Я уже отдохнул, командир, дыхание полностью восстановилось. Может, продолжим?
Ещё через двенадцать-пятнадцать минут в стене удалось пробить небольшую овальную дыру. Егор нетерпеливо поднёс к ней ладонь правой руки и радостно объявил:
