Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу
Ещё через двенадцать-пятнадцать минут в стене удалось пробить небольшую овальную дыру. Егор нетерпеливо поднёс к ней ладонь правой руки и радостно объявил:
– Есть – циркуляция воздуха! Ура, Генка! Давай, расширим это отверстие, чтобы оно было хотя бы сантиметров двадцать пять в диаметре, и уже тогда пойдём к нашим.
Дыру они успешно расширили, засунули туда горящий факел, но понять, что же там – за странной искусственной стеной – так и не удалось…
– Ничего, потом разберёмся! – уверенно пообещал никогда неунывающий Федонин. – Вот появится у меня немного свободного времени, обязательно пробью в этой стенке самую натуральную дверь. Всё там обшарю и тщательно обыщу! Смотри, командир, а дым-то понемногу выносит в дырку. Работает твоя вентиляция!
Было нестерпимо холодно. Прошло трое суток (примерное, на глаз, по ощущениям), с тех пор, как полностью погасла печь. Живительное тепло ушло не сразу, понемногу, буквально по чуть-чуть.…
По мере его ухода славяне надевали на себя одну одёжку за другой, постепенно превращаясь в натуральные капустные кочаны из известной детской загадки. Но это помогало очень слабо: убийственно-колючий холод пронизывал до самых костей, заставляя мускулистые тела колотиться мелкой и противной дрожью, а зубы – выстукивать звонкую барабанную дробь…
Один раз в четыре-пять часов, у самого пролома в дальней стене, где наблюдалась незначительная – но вытяжка, разжигали небольшой костёр, грелись, кипятили воду. Впрочем, очень скоро вентиляционное отверстие переставало справляться со своими обязанностями, и дым начинал непреклонно и угрожающе заполнять собой всю пещеру, заставляя всех её обитателей глухо и надсадно кашлять….
Костёр приходилось тушить, а потом продолжительное время ждать, когда противный дым окончательно рассосётся и исчезнет. Огонь и тлеющие угли костра они забрасывали снегом, который старательно доставали лопатой из топки печи, заваленной плотно, как говорится, до самого основания.
Дело усугублялось тем обстоятельством, что большую часть питьевой воды (её и запасено-то было совсем немного, литров шестьдесят-семьдесят), девчонки легкомысленно израсходовали при тушении огня и синих, смертельно опасных углей в печи, а та вода, что осталась, регулярно покрывалась ледяной корочкой, которую приходилось разбивать через каждые двадцать-тридцать минут.
Поскольку костёр – каждый раз – горел недолго, то пещерные узники успевали вскипятить совсем немного воды. О приготовлении же горячей пищи и речи быть не могло, поэтому они питались сугубо овощами и копчёным мясом: бобрятиной, гусятиной и лосятиной. А мясо было немного пересоленным – сознательно так сделали, чтобы оно лучше хранилось. Поэтому после каждого приёма пищи всех славян начинала мучить нестерпимая жажда, но Егор разрешал пить только тёплый кипяток, чтобы дополнительно не остужать организмы.
– Если увижу, что кто-то пьёт холодную воду или ест снег, то буду бить! – предупредил он по-честному…
Так и подмывало – разобрать входную дверь, откопаться, выбраться наружу, освободить печную трубу из снежного плена, натопить до красна печь.… Но, судя по звукам, долетавшим из «вентиляционного отверстия», на улице по-прежнему властвовала коварная вьюга. А может, и всесильная пурга, или – бесконечная и непобедимая метель…. Попробуй, разберись…
Прошло ещё какое-то время. Может, сутки, а, может, и все пять…. От холода и постоянной острой жажды все впали в какое-то нездоровое оцепенение: было не уснуть (в обычном понимании), неуклюже навалилась странная и дурманящая дрёма, натуральный полусон, смешивающий явь с коротким цветным забытьём и тоскливыми, чёрно-белыми фантазиями…
Егор понимал, что начинается коварное раздвоение личности, он как будто наблюдал за собой со стороны. Вот высокий и широкоплечий человек – с бесконечно грустными глазами – разводит дымный костёр, ставит на него походный котелок (новгородское наследство), плотно набитый белым снегом, рядом осторожно пристраивает, чтобы разогреть, толстый бронзовый прут с нанизанными на него крупными кусками копчёного лосиного мяса.… А вот сознание чуть смещается, и перед «внутренним взором» проплывают незабываемые картинки из совсем недалёкого прошлого: Сашенька – в очень открытом купальнике – выходит из зеленоватой морской воды на белоснежный песок заброшенного пляжа, дочка Иришка, отчаянно визжа и громко смеясь, несётся ей навстречу…
Остальные славяне чувствовали себя не лучше: Юлька Федонина откровенно бредила и ловила по тёмным закоулкам пещеры каких-то «серых человечков», Симон Браун устроил жаркую перепалку с собственной женой, в результате чего Сенина правая щека – абсолютно предсказуемо – украсилась свежими глубокими царапинами, а Генка и Петро поглядывали друг на друга с плохо скрытой ненавистью, многозначительно поглаживая рукоятки охотничьих ножей…
«Всё, пока ещё не поздно, надо выбираться наружу!» – решил Егор, лопатой выгребая из жерла печи очередную порцию снега. – «Иначе, скоро все окончательно сойдут с ума и поубивают друг друга…».
– Командир! – ворвался в сознание далёкий голос Федонина. – Ты же велел слушать эту дыру в искусственной стене…. Так вот, там всё стихло! Окончательно! Не воет больше!
Он выпрямился во весь рост, с хрустом потянулся, расправил плечи и громко скомандовал:
– Мужская часть отряда – немедленно ко мне! Привести себя в порядок, умыться снегом, вооружится соответствующим инструментом! Будем прорываться на волю…
С дверью, которая открывалась наружу, они возились достаточно долго.
– Не ломать, а разбирать! – настаивал Егор. – Где мы потом возьмём новую дверь? Так разбираем, чтобы и собрать было можно!
Через полтора часа все составные дверные части, включая бронзовые гвозди, костыли и кожаные петли, были сложены отдельной аккуратной кучкой в мужской спальне. Настала очередь снега.
– Куда его будем складировать? – нетерпеливо спросил Сеня Браун.
– Всюду и будем! – решил Егор. – Складываем на вотолы и разносим по всем боковым нишам, начиная с ближайших. Почему – с ближайших? Потом, когда разгребёмся снаружи, нам придётся выносить его обратно. Не со снегом же всю оставшуюся зиму коротать…
Конца и края этому снегу не было видно: часов шесть кряду участники реалити-шоу «Живём – как в старину» неустанно носили его и усердно складировали в пещерные ниши…
– Что за чёрт! – начал паниковать Нестеренко. – Сколько же там его? А может, многие десятки метров? Если не сотни…. Тогда нам точно конец, крышка, мать его!
– Отставить – грязно выражаться! – недовольно прикрикнул Егор и показал Петьке кулак. – Носить снег! Кому я сказал? Трамбовать его тщательно! Засыпать – чтоб до самого потолка…
– Стоп! Тихо! – Сеня Браун поднял руку вверх. – Слышите? Вот ещё, ещё…
– Может, это кто-то к нам пробивается снаружи? – неуверенно предположил Нестеренко.
– Хорошо, если бы так! – пессимистично усмехнулся Егор. – Только вот, кто это может быть? Вдруг, какой-нибудь кровожадный, голодный и полностью отвязанный монстр? Почему бы и нет? В этих вологодских краях, судя по всему, возможны любые сюрпризы…. Ладно, отставить пустые разговоры! За работу, славяне!
Снег уже был мягким и рыхлым, что, безусловно, говорило о том, что долгожданное освобождение не за горами. Звуки сверху становились всё явственнее и громче…
– Эй, кто там? – грозно прокричал Генка, задрав голову вверх. – Отзовись, так тебя растак! Иначе будем стрелять на поражение!
– Не, ну надо же! – притворно удивился знакомый голос. – Их откапываешь, стараешься, спасаешь…. А они – стрелять собрались! Хамы пещерные! Неблагодарная деревенщина! Емельян это…. Фамилия же моя – Пугачёв!
Успели до темноты соединиться.
– Привет, бродяги подземные! – Пугач был бодр и весел. – А мы с Галчонком так и подумали, что вас на фиг занесло. У нас-то в Алёховщине только слегка порошило, даже по колено не намело…. А посмотришь в вашу сторону – сразу делается страшно: чёрная тучища висит на целых полнеба, а под ней непрерывно подрагивает абсолютно белая, очень плотная пелена…. Чудеса натуральные! Пять суток туча тупо провисела на одном месте, а потом – раз-два, и растаяла…. Мы тут же – ноги в руки, вернее, лыжи прицепили на ноги, и к вам. Отходим от родной деревни, а снегу всё больше и больше, всё подъём и подъём – даже там, где раньше был крутой спуск…. Вы хоть знаете, славяне, сколько снегу над вами?
– Сколько? – заинтересованно спросила Юлька Федонина, крепко обнимая Галку Быстрову-Пугачёву.
– Почти два с половиной метра! – похвастался Емельян. – Хотя бы похвалили, медалькой бы наградили – «За спасение из снежного плена»…
– Потом будем награждать и благодарить! – распорядился Егор. – Сейчас торопиться надо, пока совсем не стемнело. Я и Генка идём откапывать печную трубу, остальные трудятся здесь: снег обратно выносите наружу, площадку расчищайте перед входом, дверь собирайте и вешайте, печку очищайте от снега, дровами загружайте…. Только дрова берите самые сухие и бересты напихайте побольше!
