Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем
ФСБ удалось предотвратить фатальный ход событий, перехватив несколько телефонных разговоров резидентов китайской разведки и, пристроив миниатюрные жучки прямо на одежду главарей будущего бунта.
Точно так же были блокированы еще несколько пунктов постоянного проживания китайцев. Так что в назначенное время у Васильевского спуска собралась кучка в полторы сотни людей одной национальности, не решившихся волновать превосходящих их в численности втрое омоноцев.
Меньше всего хлопот для ФСБ доставили китайские фермеры. Им было настолько не с руки терять свою собственность, что ни одному эмиссару ведомства Вейшенга не удалось поднять их на какой-нибудь протест или диверсию. Несколько подстрекателей фермеры втихаря сдали органам. Внешне они, соглашаясь с резидентами, обещали поддержать, а потом совершали пару звонков куда надо.
Гораздо трудней сложилась судьба покинувших свое место обитание жителей Дальнего Востока. Вывести этих людей ближе к Уралу не представлялось возможности — железная дорога работала практически в одном направлении. По обоим путям Транссиба гнали составы с военной техникой, боеприпасами, бензином и соляркой, продуктами и живой силой. Обратно в пассажирских поездах вывозили раненых. Массовое переселение сразу сделало многие небольшие городки вроде Тынды и Беркатита едва ли не городами миллионерами. Жилья не хватало, в обязательном порядке беженцев подселяли к местным жителям. В каждой квартире теперь обитало по две, три семьи. Но и этого было мало, так что для эвакуированных ставили растянувшиеся на километры палаточные города. Полевых кухонь не хватало, так что под открытым небом строили печи, вмазывали в них большие казаны и в них варили еду. Из-за просчетов снабженцев вскоре стало не хватать продовольствия, особенно это сказалось в первые дни октября, когда на одной из рек на БАМе диверсантами был взорван мост. Пайки тогда урезали едва ли не до блокадного минимума.
Длинная очередь к одной из построенных кухонь растянулась на добрые тридцать метров. Повар ловко раскладывал по мискам кашу, его напарник, худой мужчина с одной рукой выдавал тонкие куски хлеба и отмечал в журнале фамилию счастливчика.
— Самойлов. Есть такой, отходи. Пигарева. Получи на троих.
Вскоре у кухни вспыхнул конфликт.
— Ты, чувырла китайская, ты мне чего тут, плюнул, что ли этой кашей? Если я инвалид, то меня можно и не кормить, да?
Невысокий мужичонка лет сорока с пропитым лицом и тремя пальцами на двух руках, высказывал свое недовольство повару. Поваром был Мун, тот самый муж подруги Вали Москвиной Светланы. Как и всем межнациональным парам, им разреши поселиться в русской части лагеря.
— Норма, видишь половник, — попытался оправдаться Мун. — Всем так. Что ты хочешь?
— Да меня не е… твоя норма! Я жрать хочу! Жалко, что я в армии пальцы потерял, а то бы я тебя сейчас…
Инвалид исходил матом, напряжение нарастало. Еще немного, и народ бы кинулся бить повара. Но тут через толпу протиснулась пожилая женщина, присмотрелась к горлопану.
— Сашка! Куликов! А я думаю, кто там так воет. Это в какой такой армии ты пальцы потерял? Да ты их по пьянке отморозил, когда заснул под новый год на остановке без варежек! Ну-ка, иди отсюда, упырь! А то я тебе эту кашу на голову одену.
По-прежнему матерясь, буйный инвалид отошел в сторону. Однорукий хлеборез не стерпел и так же послал коллегу по инвалидному цеху куда подальше, а потом обратился к повару.
— Не обращай внимания, Мун. Дураки в России никогда не переведутся. Рожают их бабы зачем-то и рожают. Как твоя фамилия, красавица?
— Корнеева, Таня, — ответила полная, красивая, беременна девушка.
— На тебе Корнеева, два куска хлеба. На тебя и на того парня, — инвалид ткнул пальцем в сторону живота девушки.
— Спасибо, — ответила Татьяна.
— Только вот такого не роди, — хлеборез кивнул головой в сторону дебошира. — Таких нам не нужно.
Эту сцену застал комендант поселка, майор Анциферов.
— Мун, что у тебя с провизией?
— Каша еще есть, а масло кончается. Каша будет невкусной.
— Слава богу, что такая еще есть. Завтра придется еще урезать норму.
Анциферов отошел в сторону, закурил. Кадровый тыловик, призванный из запаса двадцать первого августа, майор прекрасно понимал, что он не сможет прокормить тридцать тысяч человек теми продуктами, что имелись у него на складах. К нему подошел его зам, там же пожилой мужчина с погонами капитана.
— Вот теперь, Семен Михайлович, я начинаю жалеть, что в бога не верю, — сказал Анциферов.
— Чего это так?
— Был бы верующим, спросил бы бога, как он смог накормить сто тысяч человек пятью хлебами и семью рыбами. Да еще отходов от этого банкета осталось столько, что целый свинарник можно было прокормить. Крутым интендантом был Христос.
Семен Михайлович засмеялся:
— Балабон вы, товарищ капитан.
— Может и балабон, но вскоре нам придется выполнять роль бога. Вот что, Семен Михайлович, езжай на аэродром, попроси командира части дать вертолет, у него есть один МИ-8, и солдатика с винтовкой. Путь полетаю по тайге, поищут кабанов, лосей, оленей.
Капитан покачал головой:
— Но Максим Михалыч, тут же кругом заповедник. Мы его столько лет разводили этих же самых моралов.
— Круглов, ты уже не директор заповедника, а мой зам! И разводить теперь нужно не зверей, а людей. Давай, иди! Я же не прошу тебя стрелять тигра или этого барса. Людям нужно мясо! Еще два дня и нам нечего будет жрать. А это бунт, это… Это беспредел… Китайцы будут упрекать нас, что мы их плохо кормим, а наши будут требовать, чтобы китайцев не кормили совсем. И их можно будет понять. У нас тут столько детей, женщин!
Он чуть помолчал, потом кивнул головой.
— А если хочешь, чтобы охотники не били лишнего — лети сам, руководи отстрелом.
Круглов вздохнул, и кивнул головой:
— Ладно, слетаю. Только двух солдат мало. Там не всегда можно будет сесть, придется тащить туши на поляны. А у нас в лагере мужики одни инвалиды. То руки нет, то ноги.
Майор задумался, потом кивнул головой:
— Хорошо, я найду тебе людей с руками и ногами.
Анциферов тут же отправился дальше, на китайскую половину лагеря. В одной из палаток он нашел нужного ему человека. Седой китаец вдумчиво и не торопясь обыгрывал в шахматы молодого парня.
— Привет, Ли.
— Приветствую вас, господин майор.
Они поздоровались за руку, Анциферов с интересом посмотрел на позицию на шахматной доске, похлопал по плечу молодого китайца:
— Не пыжься, парень, все равно уже проиграл.
Потом он обратился к Ли:
— Поговорить бы надо, господин директор.
— Хорошо, пошли.
Ли Пенгфей до войны был преуспевающим бизнесменом, директором фабрики керамических изделий. Они были знакомы лет шесть, и именно через него Анциферов руководил десятитысячным отрядом интернированных китайцев.
— Закури хороших сигарет, — предложил майор.
— «Мальборо»? Давай, а то эта ваша «Прима» мне уже все легкие уже забила.
Они закурили, и Анциферов рассказа о деле, что привело его к собеседнику:
— Продукты в лагере кончаются, завезут не скоро, и есть идея полетать по округе на вертолете, попробовать добыть кабанов и лосей. Ну, все, что попадется, что можно в котел пустить. Работа будет трудоемкая, а у тебя полно молодых и здоровых оглоедов. Но одно смущает…
— Кабы они не захватили вертолет и не махнули в Китай?
— На лету ловишь, Ли, молодец. Если такое произойдет, меня снимут, а лагерь будет голодать, и сколько он будет голодать — не знаю.
Ли задумался, потом кивнул головой:
— Хорошо. Я подберу тебе таких людей, что не сбегут. Сколько надо?
— Шестеро.
— Будут. Готовь вертолет.
На следующий день с утра к вертолету прибыли семь человек — капитан Круглов с винтовкой и шесть китайцев. Вечером вертолет вернулся. Охотники добыли трех лосей, двух кабанов и трех маралов.
Кроме отстрела животных Анциферов отправил своих людей на одно хорошо известное ему озеро. Оно славилось своим сигом и тайменем.
— От себя отрываю, — жалился он заместителю. — Я там каждую осень на неделю зависал со спиннингом. Там такой сиг! А какой таймень! Я одного на шестьдесят два килограмма выдернул.
Круглов не поверил:
— Врешь! Он бы с таким весом тебя утащил на дно.
— Да вот не утащил. Три часа его выводил, красавца!
Рыбу на заповедном озере не ловили, ее нещадно глушили гранатами, собирали всплывшие рыбьи туши в мешки и грузили в самолеты.
Майор своего добился — голодных бунтов не произошло. Мост восстановили через неделю, провиант снова начал поступать в города и поселки в нужном количестве.
Эпизод 30
