Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем
— Хорошо.
— Возьми рацию. Если что — ты тут главный. Командуй за меня.
Напоследок они обнялись, а когда Шубин уже открыл нижний люк, Завидов крикнул ему вдогонку:
— Ваня, когда сын родится — назови Вадимом!
У Шубина должна была родиться дочка, но он не стал разочаровывать друга.
— Обязательно.
Завидов выпустил Шубина из командного пункта, снова запер люк. Потом он нажал кнопку вызова:
— Кто еще живой, отзовитесь?
— Первый ДОТ жив и, погибать не собирается.
— Третий ДОТ посылает всех китаезов нахрен.
— Шестой на связи. Вышла из строя гаубица, но будем бить по китайцам из танка.
По очереди отозвались все оставшиеся в строю пункты защиты. Когда доклад закончился, Завидов крикнул в микрофон:
— Мужики! Я вами горжусь!
Это были его последние слова. Через несколько секунд очередная полутонная бомба все-таки сокрушила многометровую мощь бетонного свода, лишив жизни его командира.
История форта «Шилка» могла закончиться раньше, но вырвавшиеся из-под непогодного одеяла звено российских МиГ-29 уничтожила три китайских бомбардировщика со следующей порцией тяжелых бомб.
Шубин пробирался по узким коридорам форта. Попытка пройти к южной стороне не удалась — проход был разрушен прямым попаданием бомбы и завален землей и остатками бетона. Тогда Шубин повернул на запад. На своем пути он открывал и закрывал бронедвери, наконец, остановился перед дверью ДОТа номер три. Вытащив пистолет, он дробно простучал азбукой Морзе: точка, тире, и два раза точка. На условный сигнал артиллеристы отреагировал как надо — дверь через пару минут отворилась, пахнув на Шубина жаром, дымом сгоревшего пороха и пылью.
— О, Иван Михайлович! А мы думаем, кто это к нам ломится. Неужели Мироныч с бутылкой водки.
Это мог сказать, конечно, только Мишка Корнеев. По пояс голый, весь черный от копоти, он, несмотря ни на что, улыбался во все свои оставшиеся во рту зубы. В каземате их было трое, при этом у одного, наводчика Суслина, была забинтована голова.
— Мироныч уже на небесах, — сообщил Шубин, собираясь закрыть дверь. — Да, воздух у вас тут не горный.
— Вытяжка приказала долго жить, так что дверь не закрывай, пусть хоть немного дыма уйдет.
— Где это тебя ранило? — Спросил Шубин Суслина.
— Да осколок, гад, по касательной залетел прямо через прицел! Хорошо я чуть отклонился как раз. А так бы глаз точно бы вышиб!
Он снова прицелился, потом скомандовал:
— Огонь! Давай-ка, Мишка, теперь фугасный. Что-то там народу у них слишком много скопилось.
Мишка тут же притащил снаряд, забросил его в чрево пушки.
— Огонь! Вот вам, получите и распишитесь!
Потом Мишка пояснил:
— Свои снаряды кончились, это мы уже из шестого притащили.
Шубин занялся оптикой, теперь он координировал действия обороны ДОТа.
— Так, Миша, слева ползут какие-то хунвейбины в камуфляже. Старательно так ползут, человек сорок. Мишка, поджарь-ка их.
— С удовольствием, — отозвался Корнеев, нажимая кнопку запуска огнемета.
В это время третий член «экипажа» — пулеметчик Антон Смолин, поливал склон горы из крупнокалиберного пулемета «Утес».
— Ну, что ж вы не драпаете-то, а? — Бормотал он, старательно обрабатывая окрестности тяжелым свинцом. — О, вот и побежали.
Время от времени Шубин пытался выйти на связь с пунктом наблюдения, но молчал и телефон и рация. Стало жарко, так что вскоре он сам разделся до тельняшки. Время от времени он сам обзванивал другие оборонительные точки, узнавал как у них дела. Постепенно он терял связь с опорными пунктами, и только косвенно, по слишком мощным взрывам или докладам соседей узнавал о гибели очередного укрепления. Наконец подполковник вспомнил, что есть еще и внешняя связь. Только Шубин щелкнул тумблером переключения, как в бункер сразу ворвался голос дежурного:
— Шилка, Шилка, ответьте!
— Это Шилка.
Микрофон сразу перехватил кто-то другой.
— Шилка, Завидов…
— Нет уже Завидова, это Шубин.
— Шубин? Какой Шубин?
Подполковник все не понимал, с кем разговаривает.
— Простой Шубин, подполковник. А я с кем говорю?
— Сазонтьев. Маршал.
В это время Фролов громким шепотом доложил Главковерху:
— Подполковник Шубин строил этот форт, потом по собственному желанию остался его защищать. Мною назначен заместителем Завидова.
— Ах, вот как. Молодец.
После этого Главковерх уже обратился непосредственно к строителю:
— Шубин, как у вас дела?
— Говорите громче, я плохо слышу.
— Как у вас дела?! Доложите обстановку!
— Из семи дотов осталось три, командный центр разбит, хуже всего то, что к концу подходит боезапас. Сейчас, правда, они стрелять стали реже.
— Это мы пустили в ход авиацию. Сколько можете еще продержаться?
— Сколько сможем, столько и продержимся. Когда последний солдат умрет, тогда и все. Кончится «Шилка».
— Нужно продержаться еще час.
— Час так час. Продержимся.
— Я на вас надеюсь.
Шубин переключил рацию на внутреннюю связь.
— Мужики, начальство просит продержаться еще час. Лично маршал звонил.
— Продержимся.
— Все равно сдаваться же не будем.
Вскоре Корнеев доложил:
— Осталось три снаряда.
Шубин кивнул головой. Вскоре не обрадовал Смолин.
— Последняя коробка патронов.
Вскоре перестал извергать пламя автоматический огнемет.
— Все, горючка кончилась.
Смолин сам нашел себе работу.
— Все парни, патроны кончились. Попробую пробраться к пулеметному гнезду, оттуда вас поддержу.
Он ушел, а вскоре ниже и левей по склону заработал станковый пулемет.
— О, Антошка палит! — обрадовался Корнеев, досылая в казенник последний снаряд. — Все, дискотека кончилась.
Соснин в этот раз целился дольше обычного, потом выстрелил, и обернулся к Шубину. Он ничего не спросил, но и так было ясно.
— Уходим в танк, — приказал тот. — Берем автоматы и как можно больше патронов.
— О, все хоть на свежий воздух, — обрадовался Мишка. — Я тут уже угорел, в этой чертовой бане по черному.
Они пробрались к нужной двери, с трудом ее открыли — снаружи ее сильно засыпало землей. Танк находился в тридцати метрах от входа, и когда Шубин строил форт, ему казалось, что это нормально. Но сейчас он сам оценил то, что тридцать метров под обстрелом из всех стволов — слишком круто! Перебежками, падая на землю, а временами и по-пластунски они добрались до вкопанного в землю танка, забрались вовнутрь. Соснин тут же приник к окуляру пушечного прицела, и потребовал:
— Бронебойный!
— По просьбам трудящихся, дискотека продолжиться до утра, — крикнул Мишка. — Ну-ка, получите подарок, господа китаензы! Поди, соскучились по хорошей музыке?!
Этим выстрелом они подбили выдвинутую прямой наводкой пушку.
— Ага, не понравилось! — Одобрил Шубин. — Отличный выстрел!
— О, Антон палит, слышите?! — Восхитился Корнеев.
Действительно, ниже и левее их басовито стучал старенький ДШК.
— Молодец!
— Вася, левей двести метров еще одна пушка, — подсказал Шубин.
— Где она? Сейчас и от нее колеса полетят.
Эту пушку им так же удалось подбить, теперь по ним стреляли исключительно танки, причем с дальней дистанции. Но попасть в закопанный танк, сильно сливающийся с местностью, было не так просто. Так что снаряды рвались рядом, в такой близи, что вскоре все трое уже почти не слышали друг друга, а Шубин еще и сорвал голос. Несмотря на это все трое прекрасно понимали друг друга. Они продолжали стрелять, башня танка поворачивалась то вправо, то влево, успевая отбивать атаки едва ли не по всему фронту сопки. Шубин слышал взрывы левей себя и где-то на другой стороне сопки, а это значило, что мужики еще были живы, еще воевали.
Больше они не комментировали свои выстрелы и победы. Вода кончилась, и в раскаленном, загазованном танке им хотелось только двух вещей — воды и тишины.
В это время командующему третьей ударной армией Сю Гуожи доложили:
— Мы подавили все очаги сопротивления кроме одного.
Генерал-полковник разозлился:
— И что вы мне об этом докладывает?! Вы подавите все, чтобы мои танки могли пойти в прорыв!
— Это дело десяти минут.
— Я засекаю время, полковник Мин Донгэй.
А в танке все шло своим чередом. Мишка, который слышал лучше своих товарищей по экипажу, во время очередной паузы сообщил:
— Семерка и Мишин больше не стреляют. Антон тоже замолк.
— Плохо, — сказал Шубин, и все поняли его. Теперь китайцы могли зайти к ним с тыла, спустившись с вершины сопки. Взяв в руки автомат и сумку с запасными магазинами, Шубин сообщил: — Пойду, прикрою вас, а вы продолжайте дискотеку.
