Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем
Убедившись, что все трое китайцев мертвы, Лонг склонился над женой.
— Как ты?
— Ничего, только голова болит. Ударилась сильно.
После этого Лонг подбежал к кабине, и скривился от досады. Сашка сидел за рукояткой управления с открытыми глазами, вот только одна из веток столетнего кедра проткнула его тело насквозь.
— Черт! Как не повезло парню. Как жаль. Так, уходим. Настя, садись в машину.
Лонг прихватил оружие, рацию, карту, рассадил семью на заднее сиденье.
— Ну, девчонки, держитесь!
Они, может быть, успели проскочить на территорию, занятую русскими войсками, но вскоре Вале пришла пора рожать. Лонг до последнего гнал автомобиль, стараясь как можно дальше забраться в тайгу. Это был невероятный маршрут, на нерве, на сверхусилиях он проезжал там, где не проехал бы никто. Каким-то чудом в сплошной тайге он умудрялся находить дорогу среди деревьев, поднимался по руслу ручья, по распадкам, проламывался через кустарник.
— Лонг, я рожаю! — сообщила, кусая губы, Валя.
— Потерпи еще немного, потерпи! Немного осталось! — Умолял Лонг жену.
— Не могу. Больно мне. Больно!
— Валя, еще немного, нам нужно подальше уйти от всех!
И только когда Валя уже во весь голос закричала, Лонг свернул в сторону и загнал машину в кусты. После этого он постелил приготовленное одеяло, затем помог жене выбраться из машины, уложил ее. Лонг метнулся к машине, достал пустую баклажку из-под минералки.
— Настя, тут где-то ручей, сходи, набери воды.
Рядом, в самом деле, слышался шум воды. Настя быстро нашла ручей, в этом месте он образовывал небольшой, чуть выше метра, водоскат, а сразу за ним была небольшая заводь. Она набрала воды, а потом невольно присела и уставилась на водную гладь. Внутри девочки словно отпустило какую-то пружину. Весь тот ужас, что ей довелось пережить в родной квартире — эти ледяные, водянистые на ощупь ноги бабушки, уже исходящий от ее тела неприятный, сладковатый запах смерти, крики матери и темнота вкупе с подкатывающим к горлу страхом, когда хочется закричать, и понимаешь, что нельзя, и держишься из последних сил… Все это отпустило, все смыл таежный ручей. Из этой нирваны Настю вывел донесшийся до ее ушей дикий крик матери. Она подхватила баклажку и побежала к машине.
Там шло самое важное — головка ребенка уже показалась наружу, и обливающийся потом отец пытался помочь жене, но при этом до смерти боясь повредить ребенка.
— Валя, тужься, Валя! — Умолял он.
Наконец свершилось главное чудо — ребенок весь вышел наружу, и сразу закричал. Лонг быстро и решительно перерезал пуповину штык-ножом.
— Давай, лей! — Приказал он Насте.
— Вода холодная, — предупредила Настя.
— Ничего, крепче парень будет.
Настя начала лить воду на красный комок мяса со сморщенным лицом старичка, ребенок на секунду словно захлебнулся воздухом, а потом закричал еще сильней и надрывней.
— Вы там не простудите его, — слабым голосом сказала Валя.
— Никогда, — пообещал Лонг, растирая тело сына полотенцем. Он и в самом деле вскоре перестал плакать. Отец взял его на руки, и, рассмотрев, довольно засмеялся. Сейчас он был как никогда счастлив. Боковым зрением Лонг засек справа от себя какое-то движение, повернул голову в ту сторону и увидел на уровне глаз два направленных на него ствола.
Эпизод 31
Война шла своим чередом, и главное, что радовало Сазонтьева — все шло примерно так, как они и рассчитывали. Они, это сам Сазонтьев и начальник Генштаба Колбин. Иван Андреевич Колбин действовал на Главковерха как удав на кролика. Буйный нрав Сибиряка мог усмирить только многолетний адъютант Татарников. Но в три последних года именно Колбин был человеком, вившим из маршала веревки. Может это шло от того, что Колбин в свое время был преподавателем Сазонтьева в академии, но и сейчас маршал совершенно спокойно выслушал длинный доклад начальника штаба.
— Практически везде китайские войска прорвали первую линию защиты, максимально они продвинулись в глубину на сто пятьдесят километров. Вступила в действия вторая линия укрепрайнов. Здесь они застрянут еще примерно на неделю, в отдельных случаях на месяц.
— Удается выводить из укрепрайнов живую силу?
— Да, примерно тридцать процентов.
— Мало.
Колбин пожал плечами:
— А что делать. Это смертники. Японцы своих камикадзе просто приковывали к пулемету цепями, наши идут на это добровольно.
— Что флот?
— Флот радует. Лодка Соловушкина пустила на дно еще один эсминец. Китайцы потом чуть не сутки бомбили этот район, а лодка уже ушла. Благодаря флоту укрепрайны в районе Владивостока не прорваны до сих пор. И не будут прорваны.
— Хорошо. Как идет переброска войск?
— Стабильно. Наконец-то нам пригодился БАМ. Развернуты две полноценных танковых дивизии, два корпуса дальней артиллерии. Они располагаются в заранее определенных районах и готовы в случае прорыва нанести встречный удар. Кроме того мы перебросили еще два полка штурмовой авиации, так что скоро китайской бронетехнике будет совсем плохо.
Как раз в эти дни китайские войска достигли столько вожделенного Тайнакского нефтяного месторождения. Перед уходом русские взорвали нефтяные скважины, так что черный дым тянулся на сотни километров. Несмотря на это ведомство Шоушана раздула из скромного факта войны грандиозную истерию. Это преподносилось как главная цель войны, по этому поводу в Тайнак приехал сам Ван Джин. Для телевизионщиков было сплошное мучение снимать Генсека на фоне единственной уцелевшей работающей качалки, все время наползал дым, а потом еще произошел налет русской авиации, так, что Ван Джин чудом остался жив, и после этого уже никогда не пытался побывать в зоне близкой к фронту.
Пудрить мозги Шоушану удавалось только внутри страны. На западе действия китайского руководства оценивались весьма скептически. Кроме того в руки российских солдат попала та самая видеокамера, съемки на которую наблюдала Валя Москвина. Сцена с отрубанием головы несчастной старухи и кровавым футболом была показана по всех телеканалам мира, и она сильно подорвали репутацию китайских вояк.
Когда же китайские войска снова сосредоточились для решающего штурма второй полосы укреплений, в дело вмешалась погода. Пошли дожди, и сначала это не было чем-то особенным, для Дальнего Востока осень — традиционный период муссонных осадков. В этом году господин муссон чуть запоздал, но зато потом превзошел все доселе виданное. Две недели шли непрерывные дожди. Реки, и малые, и большие, вроде Амура, вспухли и разлились вширь. Особенно сильно разлив затронул Амурскую область. Десятки городов, поселков и деревень оказались затопленными. В каждом таком поселении уже разместились воинские части, так что им пришлось срочно покидать обжитые дома и устраиваться менее комфортно, в палаточных лагерях.
В одну из сентябрьских ночей рядовой Мин Делун проклинал всю свою жизнь и особенно тот день, когда он решился пойти и записаться в армию добровольцем. Если бы не это роковое решение, то он сейчас бы не стоял на посту насквозь промокшим, несмотря на плащ-палатку и накинутый сверху кусок полиэтилена. Тело солдата пробирала дрожь, зубы его стучали от холода, и он все поглядывал на часы, когда же придет смена. Караул задержался на целых пять минут, и этого было достаточно, чтобы Мин Делун с руганью накинулся на сменщиков:
— Какого черта вы так задержались!? Я тут замерз как собака!
— Ты и есть собака, ты забыл, что ли? — Со смехом спросил сержант Ли Генгис. Делунг и в самом деле по гороскопу значился как собака, но того сейчас это напоминание совсем не рассмешило.
— Я вообще не понимаю, зачем нужно ставить караулы в такую погоду, — взорвался Делунг. — В такую погоду могут передвигаться только лягушки.
Сержант сделал строгое лицо. В отличие от новичка Делунга он был кадровый военный и всем своим подчиненным не давал про это забывать.
— Устав требует непрерывного несения службы!.. — начал он читать одну из своих любимых лекций, когда вдалеке послышался какой-то странный шум. Сержант прервал свои рассуждения и обернулся в сторону непонятного звука, стараясь понять, что происходит. А шум все нарастал, это был не привычный звук мотора, а что-то незнакомое, равномерное и все нарастающее. И чем больше он нарастал, тем больше он становился угрожающим.
— Это что еще за… — начал сержант, но потом он прервал свое бормотание и, заорав во всю глотку, бросился убегать. Но убегать было некуда. Местность в том районе была лишена высоких сопок, так что громадный вал воды высотой в десятки метров догнал и поглотил не только сержанта и его караул, но и все подразделения в этом районе, состоящих в основном из танкистов только что переброшенных из Южного Китая дивизий. Чудом выжили единицы.
