Афганский рубеж 3 - Михаил Дорин
Держу в поле зрения площадку и смотрю по сторонам. Я прикрываю ведущего, а потом он будет прикрывать меня.
— Внимание, проверяю площадку. Атака! — проговорил в эфир Баев и выпустил по площадке несколько снарядов из пушки.
На земле никаких взрывов. Только вверх поднялись несколько столбов пыли и камней от попаданий снарядов.
— 302й, на боевом. Атака! — доложил я и тоже отработал по площадке.
Повторный заход тоже не выявил мин на площадке.
— 220й, площадка готова. Разрешил подход, — произнёс в эфир Баев.
Первая пара Ми-8, поднимая пыль и разбрасывая во все стороны траву и камни, произвела посадку. Сверху прекрасно видно, как среди пылевого облака скачут тёмные точки десантников, которых высадили в этой части ущелья.
— 507й, высадку закончил. Иду домой, — доложил ведущий группы Ми-8.
— 220й, понял. 304й, возврат на Окаб, — дал команду Баев второй паре Ми-24.
Мы же с Баевым остаёмся, чтобы прикрыть десантников. После того как они займут позиции, будем возвращаться.
Ми-8 уже перевалили за хребет, когда я заметил шевеление на одной из вершин. Топливо у меня в достаточном количестве. Боевая зарядка полная.
— 507й, справа дух. Надо атаковать, — доложил я.
Баев уже заходит на цель и пускает залп НАРами. Цель однозначно поражена. В воздух поднялся столб пыли, а вниз со склона полетела груда камней. Но это ещё не всё.
Ещё одна группа духов показалась на вершине. Нужно отработать быстрее, иначе по Баеву может прилететь ракета.
— Ещё один слева. Атака! — скомандовал я и выпустил один залп НАРами.
Расчёт ПЗРК уничтожен. Отворачиваю от гор, но краем глаза вижу, что подо мной были ещё люди в цветных одеяниях.
— Подо мной! Сейчас сзади, — доложил я, но Баев молчит.
— Ловушки, командир! — кричит Кеша.
Почему не работает Баев? Он же меня прикрывает.
Успеваю выпустить ловушки, но в зеркале вижу, как в нашу сторону устремились две тёмные точки. Спутный след начал извиваться как змея.
Резко отклонил ручку влево, потом перекладка вправо, но у нас не истребитель. Не всё делает быстро Ми-24.
Взрыв рядом с кабиной. Еле удерживаю вертолёт. Земля приближается, и нужно выводить. Ручку на себя, нос задираю вверх. Даже слегка перегрузка прижала к креслу.
И тут снова взрыв. Мощный удар где-то позади меня. Звон в ушах. В нос бьёт запах гари, а спину что-то сильно греет.
— Пожар правого двигателя! — заговорила «девушка» РИта.
Вертолёт практически не слушается.
Кажется, надо выходить.
— Кеша, прыжок! Прыжок! Прыжок! — произношу я, но сам вижу ужасную картину.
Вертолёт валится вниз. Как раз туда, где на занятых позициях окапываются наши десантники. Прыгнем, и вертолёт рухнет на них…
Глава 14
Сирена бьёт по ушам. Речевой информатор сходит с ума, а в нос продолжает бить запах гари.
И время, как это часто бывает, растягивается в один длинный кадр. Сердце замирает, и дыхание сбивается. Решать здесь нужно как можно быстрее. Но вариант у меня только один — уводить вертолёт в сторону. А там как получится…
Спину обжигают языки пламени из грузовой кабины. Но я не могу себе позволить, чтобы вертолёт рухнул на своих. От взрыва погибнет много бойцов. Никогда себе не прощу. Даже не представляю, как можно будет жить с такой тяжестью на душе. От одной мысли тошно.
Вертолёт нужно уводить.
В кабине уже стоит дымовая завеса, но разглядеть «цветомузыку» на табло отказов можно. Кислорода не хватает, а доставать маску времени нет. От едкого дыма начинает ужасно першить в горле.
— Пожар правого двигателя! — продолжает говорить РИта.
Первая очередь пожаротушения запускается автоматически и должна была сработать. Но похоже, неудачно. Времени привести в действие вторую нет.
Стоп-кран правого двигателя успел закрыть, но ладонь обожгло языком пламени. Представляю, что в эти секунды в грузовой кабине.
Ручку управления тяну на себя. Как могу, задираю нос вертолёта, а с этим появляется возможность увести Ми-24 от своих.
— Влево! — проговариваю я, не думая, что меня кто-то услышит.
Теперь ручку управления вновь увожу в сторону. Совсем-совсем близко от наших. Ещё немного нужно пролететь. Удалось увести вертолёт от позиций десантников.
Но теперь новая проблема!
Успеваю выпустить шасси, чтоб можно было хоть как-то плюхнуться на поляну, но меня несёт к одному из кишлаков. Упасть на чью-то крышу, да с боекомплектом очень бы не хотелось. Тогда и сам погибну, и жильцы дома тоже. А там могу быть и дети. Да и взрыв будет такой, что зацепит соседей.
Пытаюсь сбалансировать вертолёт, но его болтает и идёт сильная вибрация. Температура растёт. Нащупываю тумблер аварийного сброса подвесок и мгновенно избавляюсь от них. Куда упали — неважно, но главное, что не на кишлак и на позиции десантников.
— Дома! Дома! — раздался чей-то крик в наушниках.
Уже не замечаю, что огонь начинает идти в мою кабину. Слегка перелетаю один дом, за ним второй. Вижу более-менее подходящий для посадки участок. Главное — примоститься удачно, чтоб не произошёл взрыв.
В кабине всё заполонило дымом. Ничего не вижу! Огонь вот-вот вторгнется ко мне. Запахи гари, жжёной проводки и керосина становятся сильнее.
Невыносимый жар по всему телу. Так хочется уже просто плюхнуться на землю, чтобы закончить с этим пожаром! Выскочить из горящей кабины и глотнуть свежего воздуха.
Вытягиваю рычаг шаг-газ у самой земли. Ещё немного и будет касание.
Резкий удар. Да такой, что меня начало болтать в кабине. Ремни впились в тело. Мотнуло так, что головой несколько раз стукнулся о блистер. Хорошо, что шлем на своём месте!
Всё вокруг вибрирует, мигает и горит. Но вертолёт на земле. Рычаг шаг-газ опускаю и быстро перекрываю стоп-кран второго двигателя.
Сквозь дым и пыль ничего не видно. Отстёгиваюсь и на ощупь ищу ручку сброса блистера. Тяжело, из последних сил и с невозможным головокружением, выбираюсь из кабины и падаю на землю. Вспоминаю, что не видел, как Кеша выпрыгнул из вертолёта по моей команде.
В любой момент произойдёт взрыв. Ползу к его кабине, поскольку в этом кишлаке я обстановки не знаю. Может, ко мне уже бегут духи, чтобы получить «честно заработанный» миллион афганей за мою голову. А за живого и больше могут дать.
Всё как в тумане. Вокруг пыль, поднятая винтами, которая ещё
