Выпускник - Мэт Купцов

Хотел подойти к старому зеркалу в деревянной раме, которое какой–то прежний жилец оставил, но передумал. И так видно, все нормально.

— Ничего себе! — присвистывает Колька Сытин. Ты ЦУМ что ли ограбил? Гляньте только на него, ребята. Пижон и стиляга.

— Брось, Колян. Ему идет, теперь все девчонки общаги — его, — говорит Серега.

Молчу, стиснув зубы. В мужском обществе в эти времена так, не принято особо выделяться.

Не могу я объяснить ребятам, с чего вдруг преобразился. А главное, с какой целью.

В комнату возвращается Мишка.

— Ты, че, Сом, наследство получил? Богатый дядя объявился? — хохотнул он.

— Нет, тетя! — хмыкаю, примеривая футболку. — Не знаете, у кого из ребят магнитофон есть? У тут по случаю кассеты прикупил.

— У девчонок со второго этажа, — говорит Серега. — Завтра попрошу.

— Ты сегодня прямо именинник, Сом! — дает мне в руки извещение на почту Мишин. — Тебе еще и перевод пришел — пятьдесят рублей. Тоже от богатой тети, — смеется он.

— Не, это от матери из дома, — вчитываюсь в адрес на извещении.

— На одежду зимнюю прислала, — выдвигаю ящик в тумбочке и бросаю туда квиток.

Открываю одежный шкаф, тут у каждого своя полка, и разглядываю свой скудный гардероб. Дома одежды было больше.

Но, я за это лето так вырос. Все стало катастрофически мало. Пиджак, что на мне, можно смело на мусорку нести. Потертый весь и рукава короткие.

Но я в нем все еще хожу.

— Сом, иди к столу! — зовет Колька. — Хватит шмотки свои инспектировать. Не один ты сегодня урвал. Сереге из дома тушенку прислали говяжью. Мишка вон нам макароны с тушенкой сварганил. Пальчики оближешь!

— Да, сейчас, — бросаю озадаченный взгляд на свои растоптанные ботинки и захлопываю дверцу шкафа.

Ботинки, конечно, надо купить, да такие, чтобы всесезонные, осень и зиму проходить.

Падаю за стол. Беру вилку и ломоть хлеба.

— Вкуснота! — закидываю в рот макароны с тушенкой. — Серега, признавайся, где твои родители работают? На мясокомбинате?

— У него тетка, не хуже твоей буржуйки, в сельпо работает! — смеется Колька. — Это тебе и мясокомбинат, и колбасный и богатое наследство разом.

Все смеются с набитыми ртами.

Слышен дружный стук вилок о дно тарелок. Мишка сгребает пустую посуду и идет на кухню мыть ее.

— Сом, завтра твое дежурство, не забыл? — бросает он через плечо. — И, кстати, тумбочка с продуктами практически пуста.

— Помню. Есть только один нюанс, у меня завтра зачет по истории КПСС, а я не в зуб ногой. Всю ночь заниматься буду. А после сдачи завалюсь спать.

— И что ты предлагаешь?

— Вот, — достаю из кармана трешку и кладу на стол. — Серега, подмени меня завтра, купи продуктов и ужин за тобой. А я за тебя потом отдежурю.

— Нет проблем, — зеленая купюра скрывается в кармане брюк мышиного цвета.

Беру учебники под мышку, конспекты и отправляюсь в красный уголок.

— Куда пошел? — Серега заваливается в кровать. — Тут занимайся.

— Я надолго. Не хочу вам мешать спать.

— Ну, смотри, там частенько столько народу трется, ни черта не позанимаешься.

— Тогда вернусь обратно. Мне кровь из носа завтра надо зачет сдать.

Вхожу в помещение и озадаченно чешу затылок. Народу здесь предостаточно, не спится многим.

Окидываю взглядом красный уголок общежития. В углу трескучий радиоприемник «Рекорд», из которого монотонно звучат последние новости и музыка.

На стенах висят плакаты с лицами космонавтов и портреты Ленина. Столы металлические с пластиковыми столешницами, словно из столовки притащили. Зато новенькие стулья закупили под стать столам.

В центре комнаты, под приглушенным светом лампы, студенты играют, кто в шашки, кто в шахматы.

Их лица напряжены так, будто от исхода партии зависит судьба всей планеты.

Прохожу в угол, устраиваюсь за массивным деревянным столом, за которым в прошлый раз сидела комсорг Веселова. Включив настольную лампу раскладываю перед собой учебники и конспекты.

Начинаю готовиться к завтрашнему зачету.

Старательно погружаюсь в свои записи, бормочу себе под нос статьи и толкования великих мира сего, стараясь уместить в голове весь курс за одну ночь.

Неожиданно возникает тень. Поднимаю голову. Передо мной возник Семен, высокий и тощий студент с коротко стриженными волосами. Он переминается с ноги на ногу.

— Чего тебе, Семен? Я тут занят, как видишь, — объясняю я.

— Я должен тебе кое– что сказать.

— Говори. Только быстрее, — киваю на стол с разбросанными на нем учебниками и конспектами.

— Вся общага гудит о тебе и о Машке Серегиной.

От неожиданности роняю ручку и, хмуря брови, смотрю на парня.

— С тобой все в порядке?

Семён наклоняется ближе, понижая голос, как будто делится государственной тайной.

— Вся общага гудит, что у тебя с Машкой роман. Говорят, у вас с ней прямо все по — взрослому, — Семен краснеет, чувствуя себя неловко.

Меня распирает смех.

Откидываюсь на стуле, и запрокинув голову начинаю хохотать. Кадык дергается в унисон раскатам смеха.

Студенты, играющие в шашки и шахматы, поднимают головы, озираются на нас.

— Ну ты даешь! У меня с ней ничего нет. Все, вали отсюда, пока не накостылял.

— Сом, а ты ведь сейчас врешь, — нервно выдает Семен.

— Что значит вру? — я даже поперхнулся.

— Машка Серегина сама рассказывает всем о вашем романе… и мне.

Учебник из рук с грохотом падает на пол. Кровь бешено пульсирует в висках.

— А, ну, повтори!

Поспать перед сдачей зачета удается всего пару часов.

Да и