До основанья, а затем - Роман Феликсович Путилов
— Слышь, ты, господинчик! Ты считаешь, что можно над рабочим человеком измываться? Щас дружину нашу кликну и покажем тебе, что такое пролетариат! — Павлуха вскочил, передернул плечами и выбежал из кабинета, хлопнув дверью.
Один из усачей поднялся вслед за ним, но я его остановил.
— Вы, уважаемые, где такого придурка взяли?
— Так это Павлуха Семенов, командир боевой дружины и член забастовочного комитета. Боевой хлопец.
— И давно бастуете?
— Да нет. Два дня побастовали, а потом оказалось, что хозяина уже в живых нет, извиняйте барышня…- мужчина кивнул головой Анне, что все также, молча стояла у окна: — Потом приехали военные, сказали, что за срыв военного заказа мастерские арестовываются, все опечатали, а нас из мастерских прогнали…
— А что сорвали то, какой военный заказ?
— Так, когда революция и прочая кутерьма началась, то Павлуха организовал дружину, чтобы, значит, с контрреволюцией бороться. Они в кладовую двери выломали и отремонтированные винтовки забрали. А военным то все равно, революция или черный мор. В оговоренный срок приехали, а винтовок, как положено по договору и нет. Вот на следующий день из интендантского управления приехали и цеха опечатали.
— Сколько винтовок было готовых?
— Так пятьдесят две штуки.
— И что, у вас дружина такая большая?
— Да нет, половину наши разобрали, а вторую половину отдали ребятам с Оптического завода Герца, те им патронов обещали дать, а то ведь у нас с патронами туго, по пять патронов на винтовку Артиллерийское управление выделяет, чтобы значит, после ремонта пристрелять.
— Ладно отцы, я вас услышал. Сейчас то вы что набежали?
— Так как что? Мы это, насчет работы пришли узнать, когда работать то будем?
— Так вы же бастуете. Какая вам работа?
— Ну…
— Короче, какие ваши требования, господа депутаты?
Мужики переглянулись после чего выкатили мешок требований.
Во- первых подчинить мастерские совету рабочих депутатов, во-вторых повысить расценки на пятьдесят процентов, затем отменить штрафы, содержать за счет администрации рабочую дружину….
— Все, граждане, хватит, я чувствую, что разговора с вами у нас не получится.
— Это почему?
— Да потому что вы сами не знаете, чего хотите, начитаетесь газет и выкатываете тут мне фантазии журналистов. Короче…
— А вы вообще кто такой будете, господин хороший?
— Я начальник народной милиции по Адмиралтейской части Котов Петр Степанович, а Анну Ефремовну вы должны знать. Как вы знаете, хозяин мастерских, Ефрем Автандилович трагически погиб несколько дней назад. Согласно оглашенного вчера завещания Анна Ефремовна, как единственный наследник, приняла на себя наследство. Судя во всему, оборотные средства и другие материальные средства из мастерских похитили, в том числе и казенное оружие, поэтому Анна Ефремовна не уверена, что ей стоит связываться с возобновлением работы мастерских. А в этом случае, через полгода их, по остаточной стоимости выкупит казна. Или не выкупит, если вы продолжите растаскивать имущество из цехов.
— Так как полгода? А мы что кушать это время должны? — возмущению пролетариев не было предела.
— А Анна Ефремовна тут причем? Она вас содержать не обязана. Мы сейчас опись составим того, что здесь еще осталось и обратно завод опечатаем.
— Да ты думаешь, что мы это терпеть будем? Мы завтра на работу выйдем и будем работать, только по-новому, как свободные люди.
— Так вперед, работайте. Только с военными разберитесь сначала. Вон Павлуха у вас есть, авторитетный товарищ. Как придет в Артиллерийское управление со своей дружиной, так и научит там всех этих генералов Родину любить. Все господа, не задерживаю вас. Хотя, наверное, я по-другому поступлю. Завтра возьму, пожалуй, в аренду у Анны Ефремовны мастерские часть своих бойцов сюда приведу. Благо, у меня их триста человек и еще около ста человек просятся. Вот лишних сюда приведу, заселю их в вашу казарму, и будем мы дальше работать. А с военными я вопрос решу. Да, пожалуй, так и поступлю. Так что господа, кто казармы, относящиеся к мастерской занимает — готовитесь освободить жилые помещения. Мои мужики все уже давно просят им для семейного проживания жилье предоставить, а тут как раз на всех хватит.
— Да ты что, сволочь удумал! — черноусый делегат, с перекошенным от ярости лицом, вскочил и из-за всех сил долбанул жилистым кулаком по столу: — Ты, что, сволочь лощеная, думаешь, что мы тебе позволим? Да щас кликнем по соседним заводам дружинников и от твоих штрейкбрехеров мокрого места не останется! Пошли, Кузьма.
— Стоять! Прежде чем уйдете дослушайте, чтобы потом не плакать горючими слезами. — я в ответ хлопнул ладонью по столешнице и две напряженные спины замерли в дверном проеме: — У меня бойцы все фронтовики, почти половина инвалиды, что по несколько месяцев в ночлежках ночевали и на паперти копеечку просили, пока вы мимо них с кривыми рожами проходили. Вы сколько дураков с винтовками, типа вашего Петрухи не приведите, они от вас мокрого места не оставят, потому как я им дал работу, еду и кров, а вы им ни хрена не дали. А после того, как они ваших дружинников на ноль помножат, то выкинут всех, кто в казарме живет, и привезут сюда своих баб и ребятишек. И вы, кто живой останется, сюда даже посмотреть побоятся. И никакие депутаты, и журналисты вам не помогут, потому что они герои войны, которые хотят работать в этих мастерских и делать для Революции новое оружие, а вы воры, которые полмесяца не работали, но из мастерских медь и свинец выносили, и работать не хотите без прибавки жалования. Так что, или валите отсюда, или, если хотите работать, то через полчаса жду пять выбранных от рабочего коллектива делегатов, только серьезных людей, а не балаболов, будем коллективный трудовой договор писать.
— Какой договор?
— Коллективный трудовой договор. Неграмотные, что ли, не разу? Из Сибири приехали? Все, ладно, жду полчаса, не будет делегатов, значит завтра ждите новых жильцов с пулеметами и броневиком, а там посмотрим, чья кун-фу сильнее.
Полчаса после ухода представителей рабочего коллектива за забором шла яростная ругань, один раз кто-то отчаянно стал долбить в ворота, и даже какое-то вонючее дерьмо перебросили через забор.
Пяти мужикам, в том числе двум уже знакомым мне депутатов появились, правда не через полчаса, а через сорок минут, поэтому я встретил их, выходя на улицу из домика
