Калинов мост - Василий Анатольевич Криптонов
— Был туда-сюда человеком, хоть и скотом последним. А после того, как звезда с неба грохнулась и яйцо на том месте осталось, он в это яйцо один и зашёл. А вышел другим. И менялся ещё потом. Потихоньку. Истощал весь. Всех чертей подчинил и заставил яйцо то сторожить. Потом замок себе вокруг него построил. Ну а там я уж плюнула и ушла совсем. Стала границу сторожить. Ещё видались, конечно, не без того. Кощей царём себя провозгласил, приказывать пытался. Ну да не на ту напал! Мне что приказ, что обсерватория, один пёс. Так, сошлись на кой-чём. Я сюда чертей не выпускаю, а ежели кто отсюда в потусторонний мир захочет — пожалуйста. Коли дурак смерти ищет, мне не жалко.
— И много желающих?
— Да когда как. В былые времена чуть не каждый год смельчак какой-нибудь вырисовывался. Оно ж как было? У молодца невеста от лихорадки какой преставится — он и ко мне. Так, мол, и так, пропускай, пойду Кощею морду бить, да любимую доставать. Ну и…
— Ни один не вернулся?
— Да ты видел ту морду, у Кощея-то?
— Бог миловал.
— Вот, то-то же. Потом народ поумнел малость, в сказки верить перестал. Совсем забыли меня, старуху.
Карелия Георгиевна пригорюнилась, но печаль её всё-таки казалась напускной.
— Скажи мне вот ещё чего, бабушка Яга. Что за равновесие такое? Почему чертей в наш мир Кощей отпускать не любит?
Я был уверен, что сейчас мне скажут, что это очень сложно, и чтобы постигнуть баланс, нужно тысячу лет медитировать в тибетской пещере. Но — нет. Старушка фыркнула и пояснила:
— Так от чертей сила идёт. Небось, сам видал — они любую тварь подчинить могут.
Я припомнил, как самый первый чёрт в первую нашу встречу явился с упырями — и кивнул.
— Вот! Когда черти там, — Карелия Георгиевна ткнула пальцем под ноги, — они своей силой Кощея подпитывают. А когда уходят, сила сюда хлещет. Ежели сразу много чертей придут, поднимется здесь тварный царь, не хуже Кощея. Поэтому строго так.
— То есть, это всего лишь шкурный интерес?
Карелия Георгиевна вздохнула.
— Ты вия видал?
— Краем глаза.
— Ну, вот. Он оттого появился, что ходили к нам черти когда-то. И находили — такое, что сам Кощей с ним связываться не хотел. Не то чтоб боялся, а понимал, что возни много будет.
— А вий — он один был?
— Да уж, слава тебе, один. Куда второго-то…
— Так ведь говорят, что его раньше уже убивали?
— А ты больше слушай, что говорят. Послушаешь — так и Кощея убивали, и меня, и Горыныча.
— Угу. То есть, Горыныч тоже существует?
— А ты как хотел? Мост Калинов кто, думаешь, стережёт? Я-то только за эту сторону отвечаю. А он — за ту. И вот через него пройти — то-то история…
Ситуация на глазах обретала очертания. Уже неплохо.
Нужно принести старушке какую-нибудь вещь Катерины Матвеевны, дождаться, пока она исполнит некий ритуал, пройти с полученным артефактом (ну или что там) через врата, разобраться с Горынычем, найти Кощея, вломить ему, найти «яйцо», спереть «яйцо» (потом разберёмся, вдруг нужное), забрать Катерину Матвеевну… А дальше и жениться можно на всякий случай. Чтобы всё чин-чином уже. И повод как раз будет подходящий: спас девушку — значит, имел намерения. Вот и давай теперь, чё ты.
Задача как будто не самая простая (это я про Кощея, а не про жениться). Чую, придётся тысячу собирать. А для этого надо сделаться Тысячником. А я только-только в Гриди выскочил, ещё даже удовольствия получить не успел. До следующего ранга — тысяча родий. Почти. Без тех тринадцати, что на сдачу получил.
Кому-то тысяча родий — целая жизнь. А мне, судя по всему, придётся управиться до…
— А сколько времени на ритуал нужно? Ну, чтобы Катерину Матвеевну найти?
— С недельку. Быстрей не управлюсь.
Ну вот, за неделю надо набрать тысячу родий. Зимой. Задача ясна? Работаем.
Глава 2
Как ни просился Захар, я его с собой не взял. Хватит. Зацепится опять за Марфу — и поминай, как звали. Дело молодое, понятное, да только расслабляться-то не надо, когда такие дела творятся.
Поехал в Поречье один.
— Один он поехал! — возмущалась Тварь, работая копытами. — Да, конечно, а я — так, с боку припёка. Вот слезай и ехай один, а я посмотрю, далеко ли уедешь!
— Смотреть будет не сильно интересно, — сообщил я, наклонившись к уху лошади. — Амулет возьму — и исчезну. Я ж там бывал, значит, перенестись смогу.
— Фр! А меня тогда чего погнал, не жрамшую?
— Ну как? Похвастаться перед людьми. Вот, мол, какая у меня лошадь имеется. Не конь — огонь!
Я буквально бёдрами почувствовал, как Тварь раздулась от гордости.
На самом же деле мне просто хотелось чуток проветрить голову, да и спешки особой не было. Всё равно Карелия Гавриловна будет долго исполнять колдовские штуки. Что-то она там уже начала даже без интимных вещичек Катерины Матвеевны, какие-то базовые подготовительные дела. Когда я уходил, впёрла на печку здоровенный котёл, налила воды и принялась бросать туда резко пахнущее всякое. Я поспешил ретироваться, чтобы не мешать.
И вот теперь — скачу на Твари в имение, где проживала Катерина Матвеевна, и где ныне проживает Марфа.
Марфа меня и встретила у ворот, с широко раскрытыми глазами.
— Это что⁈ — указала она пальцем на Тварь.
— И тебе здравствуй, — сказал я, спешившись. — Что, даже чаю не нальёте?
Марфа молчала. Палец дрожал.
— Щас как откушу — будешь знать! — пригрозила Тварь. — Хотя не откушу. Побрезгую. Мало ли, куда ты этот палец пихала. По всему видать, есть манера тыкать им куда попало.
— Ч-ч-что это⁈ — пискнула Марфа, бледная, как снег, прикрывший землю вокруг неё.
— Тс-с-с, Марфа. — Я аккуратно согнул её палец и погладил кулак. — Всё хорошо. Это — Тварь, она своя. Ты не смотри, что злая — это она просто голодная. Ей бы чего-нибудь пожрать, только, знаешь, не овса, а чего-нибудь человеческого.
— Человечины? — Марфа попыталась упасть в обморок.
— Эм… Экспериментировать не будем, хотя теория интересная. Она яйца любит. Пышки… Короче, надо накормить, как меня. Только меня не надо, я по делу.
Марфа
