Моя чужая новая жизнь - Anestezya
— Ты сама виновата, бросилась нам под колёса…
Если бы не было так плохо, я бы, наверное, даже заржала, но мне было уже, честно говоря, ни до чего. Боль как-то притупилась, и я потихоньку стала проваливаться в какую-то серую мглу. Словно из жизни стирались все краски — уплывали звуки, слабели ощущения, меркло зрение. Эй, а где же свет в конце тоннеля? Неужели смерть — это банальное небытие…
***
Надо же, я ещё жива? Возвращающееся сознание беспокойно тормошило, напоминая, при каких обстоятельствах меня вырубило. Ну, получается жива — вроде бы ничего и не болит, кроме области чуть повыше виска. Там, где меня и приложило об бордюр. Значит, я всё-таки в больнице, только почему-то лежу как-то странно. По идее должна прийти в себя на ровной больничной койке, вся опутанная трубочками и капельницами. Но нет. Я лежала ничком, скрутившись в невнятный комок, уткнувшись фейсом в… землю? Испуганно открыв глаза, я поняла, что вокруг глухая ночь. И явно я не в больнице. Перевернувшись на спину, я попыталась осмотреться. Голова болела нещадно, но я приподнялась на локтях, всматриваясь в темноту. Твою же — я валяюсь где-то в глухом лесу! А я-то наивная думала, хуже того, что меня сбили на светофоре, быть не может. Ну так вот, получите и распишитесь. Вместо больницы эти упыри, похоже, вывезли меня в ближайшую посадку. Хорошо хоть не добили, решили, видимо, что сама откинусь. И, кстати, что там с моей головой — может, там такая дырища, что и мозги наружу?
Осторожно нащупав пальцами источник боли, я обнаружила рану, но, вроде как, с уже запёкшейся кровью и довольно небольшую. Ну и разумеется шишку довольно приличных размеров. Осторожно провела руками, с удивлением ощущая, что ни рёбра, ни бок не реагируют болью, а ведь должны. У меня как минимум переломы и ушибы после такого-то удара. Так, надо добраться до телефона и подать сигнал S.O.S. Пошарив рукой вокруг, я поняла, что моей сумочки нет. И это тоже странно — там не было ничего ценного, что могло побудить девицу на такой машине оставить её себе. По идее её должны были выкинуть вместе со мной. Ну и чёрт с ней. Мобильника, конечно, жалко, да и побегать теперь, восстанавливая паспорт и удостоверение, придётся немало. Но сойдемся на том, что жива — и то хлеб. И вообще, раз меня никто не спасет, надо самой отрывать задницу и двигаться в сторону ближайшей трассы. Она же должна быть где-то недалеко. А там разберусь и со всем остальным. Я, набравшись сил, села, упрямо игнорируя неслабое головокружение. Нет, я не буду тут валяться беспомощной тушкой, хватит с меня на сегодня экстрима. Сделав очередное усилие, я, кряхтя приподнялась, но, по ходу, всё-таки переоценила свои силы. Перед глазами замельтешили фиолетовые вспышки, и я беспомощно повалилась обратно на землю, чувствуя, что снова отключаюсь. Ну всё, наверное, теперь точно конец, пускайте финальные титры…
И опять я не угадала — по ходу я живучая, как кошка. На этот раз выход из астрала был немного полегче. Я открыла глаза, сощурившись от ярких солнечных лучей, бивших прямо в лицо, и прислушалась к организму. Слабо ныло мое «боевое ранение», но это пережить можно. Осмотревшись, я убедилась — ночью мне ничего не привиделось. Но вот что-то я не припомню такого пейзажа в своём регионе. Меня что, не поленились вывезти в Сибирь? Кругом сплошные ёлки и сосны, чего сроду не было в нашей южной местности. Я села, перевела взгляд на свои ноги, и до меня дошло, что со мной случилось что-то явно похуже дорожной аварии. Что за хрень, это не мое тело! Я — высокая фигуристая барышня, но то, что сейчас валяется на полянке, явно меньше ростом. Да и рассмотрев руки, убедилась, что они другие, не мои. Вместо золотисто-тёплого оттенка кожи, который меня полностью устраивал — нечто молочно-белое, сто пудово ещё и с веснушками на фейсе. Красивого френч-маникюра не было и в помине — неровно обрезанные ногти совершенно другой формы. А что же тогда у меня с лицом? Может, там такая квазимода, что лучше бы я окончательно сдохла? При торопливом ощупывании головы стало понятно, что волосы хозяйка тела обрезала чуть ли не под ноль. Но самая вишенка на торте — это внешний прикид.
Загадочная незнакомка, в чьё тело меня угораздило неизвестно каким макаром попасть, была одета в военную форму времён Второй мировой. Немецкую форму. Я не специалист в этих военных штуках, но характерные нашивки, знаменитая символика орла, серый цвет говорили сами за себя. Я чувствовала, как скрипит моя бедная крыша, собираясь рвануть подальше от таких потрясений. Если нацистскую форму я могла хоть как-то объяснить — какой-то дебил или маньяк переодел меня и выбросил здесь. Ну мало ли, фетиш у человека такой или чувство юмора дурное. Тоже, конечно, жесть, но хотя бы как-то вписывается в логику. Но чужое тело? Это вообще как? Может, я всё-таки в больнице, лежу на операционном столе, и сейчас в моей бедной черепушке ковыряется нейрохирург? Я осторожно поднялась, надеясь, что меня не вырубит снова, но обошлось. Опыта лесных походов у меня не было от слова совсем. Значит пойду наугад. Если эта девушка как-то попала на полянку, значит где-то же есть дорога или населённый пункт. Надо выйти хоть куда-то, а там посмотрим, что делать. Страшно, конечно, но сюрреализм ситуации придал мне какой-то пофигистичный настрой. Того, чего быть не может, бояться не стоит, верно? Странно, если это сон, то почему такие реальные ощущения? Я шла довольно-таки долго и уже ощущала первые признаки усталости, да и пить хотелось всё сильнее. Обычно во сне не бывает таких ярких телесных ощущений. Да когда я уже проснусь? Нет, делаю всё-таки ставку на то, что