Мамба и большой Куш - Алексей Птица
Утро застало меня вновь у костра. Некоторым моим пациентам за ночь стало лучше, но не всем, и я повторил лечебные процедуры, а затем приступил к изготовлению новых зелий. Пока меня всё устраивало: я лечил, ел, пил, отдыхал и меня никто не трогал. Даже почти следить перестали и отдали оружие. А в обед меня вновь позвал к себе старейшина, чего я пока и не ожидал. Думал, что проверка затянется на пару-тройку дней, но, как оказалось, вызову была веская причина.
И опять пришлось оставить всё оружие возле хижины, даже не позволили взять тесак. Правда, кинжал не отобрали, оставили мне, уважив, как редкого специалиста, а не обычного воина. Не часто бывает, чтобы воин мог лечить, немыслимое дело во все времена, на то я и надеялся, хотя и опасался, что могло получиться всякое при входе в селение: риск быть убитым или попасть в рабство тоже имелся. Мало ли за кого могли меня принять.
Мы прошли мимо постоялого двора, в котором по-прежнему находились люди из каравана. Странно, видимо, у них дела шли совсем плохо. Мысленно пожав плечами, я прошёл мимо и вскоре оказался перед домом старейшины. Опять повторилась та же самая процедура допуска, и вот я снова сижу напротив Зам-Зама.
Глава 11
Девица
— Приветствую тебя, о интересный путник. Мне уже доложили о том, что ты знаешь множество лечебных зелий и умеешь их готовить, да и само твоё тело и раны на нём говорят о том же. Многим больным стало лучше, хотя прошло не так много времени. Ты показал, что умеешь лечить, этого достаточно для проверки, и я тебя вызвал, чтобы наградить.
Я молчал, безмятежно глядя прямо на хитрого старейшину. Вот как он, оказывается, завернул. Хотелось скривиться от таких щедрот, но лучше всего сделать вид, что ты не то что прямо обрадовался, но и не огорчился.
— Мы дадим тебе отдельную хижину и в придачу к ней молодую хозяйку, за твои умения, а если ты научишь своим знаниям пару моих людей, то станешь уважаемым человеком. К тебе будут прислушиваться и боготворить. Хочешь?
— Спасибо, уважаемый, но мне хватит просто места в любой хижине, и я спешу в Аксум. Знаю я немного, но то, что знаю, покажу вашим женщинам. Всему ведь не научишь, и всего не поймёшь. Мой дед говорил, что на это уходит вся жизнь, а я только в самом начале её и не смогу показать то, чему ещё не научился. Не каждый может быть целителем, и себя я тоже таковым не считаю.
Старейшина помолчал, переваривая мои слова, буквально прожигая своим пронзительным взором. Не знаю, что он хотел разглядеть на моём безучастном лице, но через какое-то время всё же бросил бесполезные попытки и продолжил разговор.
— Я понял тебя, путник. Может, это и правда, но у меня есть к тебе одна просьба. В селении остановился богатый караван, им владеет один из самых влиятельных купцов Аксумского царства и доверенное лицо визиря Ахмека-тэре. У него случилась беда: сначала заболел он, но смог оправиться, но тут же заболела его единственная дочь-красавица, что ухаживала за ним в пути. Её надо спасти, она находится здесь, лежит в лучшей комнате постоялого двора.
У меня нет в селении лекарей, а те, что есть, не знают и половины того, что знаешь ты. Мне доложили, что ты прекрасно разбираешься в травах. Та старая женщина, что ухаживает за больными, потомственная целительница, чьи знания передаются из поколения в поколение, и она не соврёт мне. Не отпирайся, ты знаешь много трав и умеешь распознавать болезни. Я тебя награжу за это, но позже, а пока нужно спасти дочь купца. Спасающийся в саванне хватается даже за хвост змеи, надеясь убежать от льва.
Если ты сможешь её вылечить, то получишь огромную награду и заслужишь уважение, а купец заберёт тебя с собой в Аксум. Но так будет, если ты вылечишь девушку, если же нет, то на тебя обрушится весь гнев Шафата, отца девушки.
Я немного удивился, и в то же время несколько опешил от подобного ультиматума, как-то мне не доводилось выступать целителем, да ещё девушки, да ещё с угрозой собственной жизни. Ох, уж эти местные забавы. Ладно, как-нибудь вывернемся.
— Я приложу все силы, но если есть угроза, то я не вижу смысла подвергать опасности ни свою, ни жизнь этой прекрасной, по вашим словам, девушки. На всё воля богов, и только они могут сделать так, что она выживет, я же бессилен и несведущ в болезнях. Я лечу открытые раны и то, по необходимости, потому что воин и знаю в этом толк. А чем болеет девушка, я не знаю, даже не сомневаюсь, что её болезнь совсем другого свойства.
— У тебя, воин, нет другого выбора, и у меня его тоже нет. Если девушка умрёт у меня в селении, то мне этого не простят. Если ты не поможешь, то и тебе этого не простят, уважаемый Мамба. Советую тебе приложить все силы и умения, дело этого явно стоит. У тебя есть шанс стать богатым, а у меня — сохранить своё селение.
— Что, всё настолько серьёзно?
— Да, — коротко ответил старейшина и сложил руки на своём объёмном пузе, — у тебя нет выбора, воин: или ты вылечишь девушку, или сложишь голову. Из селения нет выхода. Караван большой, а связи у купца весьма серьёзные. За него обязательно отомстят.
Слушая старейшину, я в задумчивости качал головой. Лекарства-то я подберу, но вот правильно распознать болезнь будет очень сложно. Я ведь действительно не врач, и у меня тут нет ни лаборатории, ни возможности провести анализы, ничего нет. Только я и пациент. Ладно, не будем заранее расстраиваться. Всё же, дело благое.
— Хорошо, раз выбора нет, то я согласен.
— Я не сомневался в тебе, воин. Пойдём, я проведу тебя лично к постели больной. Идём!
Старейшина встал и, отдёрнув полог хижины, вышел наружу, я вслед за ним. В окружении трёх воинов мы быстро дошли
