Павел Дмитриев - Еще не поздно. Часть II. На распутье.
— Ты что-то сказала?
У новенькой танцовщицы были своеобразные черты лица, наводящие на мысль о жарком дыхании Востока. Глубокие черные глаза, четко обозначенные скулы, роскошные иссиня-черные волосы до лопаток и очень приятная улыбка, дополнительное очарование которой придавали два передних резца, немного крупноватых на фоне остальных зубов. Улыбаясь, девушка становилась похожей на кролика, ласкового кролика с полными, красиво изогнутыми губами. Вот только зачем она делает столь грубый, нарочито аляповатый макияж? Впрочем, клубный стилист настаивал именно на такой раскраске: публике нравилось.
«Как же ее зовут?»
Ярославский центра-а-ал,Я те душу отда-а-ал…
— Как называется твой номер?
— «Танго дракона».
Новенькая не отличалась разговорчивостью. Удовлетворив любопытство соседки, девушка встала, отодвинула пуф и сбросила халатик. Блондинка с удивлением отметила, что впечатление хрупкости, которое производила танцовщица, будучи одетой, было более чем обманчивым. Да, она была худощавой, но мускулы четко выделялись под загорелой кожей, маленькие крепкие груди были красивой формы, а каждое движение брюнетки было ловким и координированным. Девушка была подвижной и гибкой. «Как же ее зовут?»
— Чем ты занималась? Плаванием?
— Я же сказала: «Танго дракона».
Блондинка поджала губы, а новенькая стала молча надевать яркий сценический костюм.
«Тоже мне — фифа, подумаешь, танго! Глиста глистой, а самомнение такое, словно от мужиков отбоя нет. Как же все-таки зовут эту курицу? Надо будет договориться с девчонками и устроить ей какую-нибудь пакость, чтобы не задавалась. Например, изрезать одежду».
От этой мысли блондинке похорошело, настроение улучшилось, она расслабилась и даже вздрогнула, когда в дверь гримерки просунулась голова конферансье:
— Новенькая! Как там тебя, Дита! Марш за кулисы — твой номер следующий!
«Дита, ну конечно же, ее зовут Дита».
Такого она не ожидала. Точнее, не подумала об этом. Рампа, софиты, пушки… тысячи электрических ламп ударили в лицо Диты, отрезав ее от внешнего мира, оставив наедине с собой. Дита видела только маленький краешек зала, совсем не различая находящихся в нем людей. Вдалеке от нее колдунья тихонько выругалась и прошептала заклинание, усиливая мощность зрения. Через мгновение ей удалось добиться нужной чувствительности, и Кара увидела зал.
Невысокий подиум извивался между столиками, позволяя поддатым посетителям в полной мере наслаждаться обнаженными телами танцовщиц и даже, если возникало такое желание, дотрагиваться до них. Плечистые, короткостриженые ребята, которые составляли основную массу публики, очень одобряли подобную предусмотрительность хозяев заведения и не отказывали себе в удовольствии ущипнуть упругие бедра стриптизерш или засунуть им в трусики свернутые банкноты. В зале было темно, накурено, и Кара не сразу разглядела мощную фигуру Арнольда. Длинноволосый маг в одиночестве сидел за столиком, задумчиво потягивая слабый коктейль.
«Прекрасно, можно начинать».
Колдунья усмехнулась и, услышав первые аккорды музыки, прошептала:
— Наш номер, Дита, покажи им, на что ты способна.
Необычная, рваная и в то же время мелодичная музыка притягивала внимание людей. Привыкшая к заурядному стриптизу публика не могла отвести глаз от подиума, на котором бушевала дикая страсть танца. Хрупкая черноволосая девушка оказалась подлинной мастерицей своего дела. Ее чувственные движения не оставили равнодушными никого, и плечистые громилы восхищенно цокали языками, позабыв даже о том, что ни одна полоска ткани не слетела с тела девушки…
Арнольд посмотрел на часы. Номер «Танго дракона» был рассчитан на четыре минуты, прошло уже три. Пора.
— Снимай лифчик, сучка! — заорал Арнольд. — Хватит кривляться!
— Раздевайся, дура! — поддержал длинноволосого мага пьяный за соседним столиком.
— Покажи киску!
— За что мы платим деньги?!
— Потряси титьками!
— Я хочу тебя!
Разгоряченной зажигательным танцем Диты публике потребовалась всего одна спичка, чтобы вспыхнула первобытная страсть. Жадная похоть заслонила великолепие отточенных движений танцовщицы. Восхищение пропало. К извивающейся на подиуме девушке потянулись руки. Кто-то ущипнул ее за икру, кто-то дернул за резинку трусиков.
— Сними одежду, тварь!
— А может, это мужик?
— Покажи, что у тебя есть!
Музыка стихла, Дита остановилась, растерянно глядя на бушующую толпу, и ей в голову попало запущенное кем-то яблоко. Охрана бросилась к столику хулигана, но плотину уже прорвало: в девушку полетели апельсины и пустые бутылки.
— Раздевайся, сука!
— Покажи, что ты умеешь!
— Сделай это с бутылкой!
— Она что, не собиралась раздеваться? — хихикнула блондинка, выглядывая из-за кулис. — Эта дура, наверное, решила, что здесь консерватория.
— Большой театр, идиотка, — прошептал конферансье. — В консерватории слушают музыку, а такой, как Дита, надо танцевать в Большом теа…
— Они хотят тебя убить, — жестко произнесла Кара, — к бою!
Сопротивляться приказу, отданному через браслет фаты Мары, было невозможно, и Дита послушно набросила боевую шкуру.
Конферансье так и застыл с открытым ртом и приклеившейся в уголке рта дымящейся сигаретой. А тишину внезапно замолчавшего зала нарушил дикий визг перепуганной блондинки.
Никто из присутствующих не успел осознать, как именно это произошло. Хрупкая черноволосая девушка, едва прикрытая остатками сценического костюма внезапно изогнулась, и ее тонкие руки превратились в толстые мускулистые лапы, заканчивающиеся длинными когтями. Восточные черты лица трансформировались в ужасающую маску: нос провалился, полные губы исчезли, обнажив длинные клыки, надбровные дуги увеличились, из запавших глазниц пронзительно засверкало зеленое пламя, лысую голову увенчали крепкие рога, а сзади яростно приподнялся мощный хвост, усеянный острыми шипами.
Дикий рев огласил клуб, и приторный запах спелых персиков заполнил прокуренное помещение.
Единственный сохраняющий спокойствие человек — Арнольд — хладнокровно вышел из зала и направился к комнате охраны, чтобы, когда все закончится, забрать видеокассеты с камер слежения в зале. Так приказала Кара.
Картинка окрасилась красным.
Кара с удовольствием наблюдала, как когтистые лапы монстра разрывают беззащитные тела, как кривятся в истошных криках рты посетителей, как хрипят разорванные легкие. Обезумевшая от ярости моряна зловещим ураганом носилась по залу, сея смерть и ужас. Она была как минимум вчетверо быстрее любого человека, поэтому ни у охраны, ни у плечистых посетителей не было никаких шансов. Да никто и не думал о сопротивлении.
Упал могучий охранник, покатилась оторванная голова конферансье с приклеившейся в уголке рта сигаретой, блондинка в фривольном костюмчике, получив могучий удар, отлетела на несколько метров и грудой костей упала на разломанный столик.
— Отлично, Дита, отлично, — шептала Кара, поглаживая изумруды браслета. — Ты просто молодец.
Голос колдуньи дрожал от возбуждения, а на ее верхней губе выступили маленькие капельки пота.
Глава 4
«Ужасающая бойня в ночном клубе „Качели“! Слухи о трагедии распространились по Москве под утро, после того как к этому заведению было стянуто рекордное количество полицейских и бригад „Скорой помощи“. Представители властей хранили молчание, но буквально несколько минут назад пресс-служба полицейского управления сообщила, что клуб „Качели“ подвергся жестокому нападению. Полицейские отказываются сообщить подробности и тщательно скрывают немногочисленных свидетелей, но, судя по тому, что около клуба побывали все высшие чины управления, включая генерала Шведова, дело обстоит очень серьезно. По непроверенным данным, во время нападения на клуб погибло около пятидесяти человек…»
(ТВЦ)«Как нам только что стало известно, сегодня ночью в ночном клубе „Качели“ произошла кровавая трагедия. Во время стриптиз-шоу оказавшаяся в зале черная моряна накинула боевую шкуру и набросилась на посетителей клуба. Точное количество погибших неизвестно, но счет идет на десятки. Этот шокирующий инцидент ставит под удар весь Тайный Город, ведь если человская полиция…»
(Тиградком) * * *Ночной клуб «Качели».
Москва, улица Тверская,
29 сентября, пятница, 05:12
— Лучше туда не ходить, — порекомендовал капитан Козлов, начальник местного убойного отдела.
— А в чем дело? — осведомился Корнилов.
— Там такая каша, — капитан сплюнул, — честно говоря, в зале себя нормально чувствует только сержант Печорин. Но он служил в Афгане.
Андрей пожал плечами и направился к дверям в главный зал «Качелей». Майор не принимал участия в имперских колониальных войнах, но хладнокровием мог поделиться не с одним десятком ветеранов.
