Война, торговля и пиратство… - Игорь Леонидович Гринчевский
* * *
Статы с прошлой главы не изменились
* * *
Примечания и сноски к главе 10:
[1] Тамкар — царский (иногда — храмовый) торговый агент шумеров и вавилонян (а также других народов передней Азии). Также выполнял функции налогового агента, торгового представителя и крупного купца. Слово «тамкар» — семитское по происхождению, вошло в употребление в шумерском языке еще в конце XXVII века до н. э. Автор напоминает, что не сумел узнать, использовалось ли в державе Ахеменидов это название или они выработали своё. Пришлось принять волевое решение и использовать.
[2] Дом Эгиби (Дом Сыновей Эгиби) — семья нововавилонских банкиров, чья история прослежена историками за период с 715 по 485 гг. до н. э.
Дом Мурашу — семейством торговцев и ростовщиков, живших в Ниппуре в Вавилонии в V веке до н. э. Версия разорения и гибели этих домов, излагаемая Софией — не единственная, и даже не основная.
[3] Исаак Ньютон был первым, кто показал, что белый свет является смесью лучей различного цвета. Сделал он это, разложив луч белого света на «все цвета радуги» при помощи призмы из стекла.
Показатель преломления стекла — 1,46–1,5, а чистой воды — 1,33.
Глава 11
«На волоске судьба твоя»[1]
Преклонение Михрана перед эллинской культурой пока что не привело к реформе календаря. Нет, он об этом подумывал, но придворные отговаривали. Так что Новый год встречали по-прежнему в день весеннего равноденствия. А вот отмечать его начинали, едва заканчивался тридцатый день двенадцатого месяца, так что длилось это от четырёх до шести дней, в зависимости от года.
Работать в эти дни не прекращали, но старались переделать все дела до обеда. Правда, дел бывало много, так что обед иногда сдвигался на конец светового дня и совмещался с ужином.
Тем не менее, это был самый радостный период в здешнем году — праздничная еда, мало работы, шутки и веселье.
Нас с женой, впрочем, это коснулось лишь отчасти. Да, занятия в школе сократили до трёх уроков в день, зато вечером приходилось лично устраивать фейерверки и салюты. Что я делал в промежутке? Что за глупые вопросы⁈ Разумеется, всё проверял и проводил последние подготовительные мероприятия.
Розочка, впрочем, не особо страдала от одиночества. Именно в праздники наплыв посетительниц в «Розу Ерката» был такой, что ей приходилось лично заниматься обслуживанием.
Так что, для всех это были праздники, а мы — работали «праздничной лошадью», у которой, как известно, «морда в цветах, а всё остальное — в мыле!»
В общем, в последний вечер года мы еле дотащились до постели. И вот тут-то мне и напомнили милый здешний обычай: супружеские пары должны встречать наступающий год ударным сексом. Уж не знаю, из какой тьмы времен этот обычай попал к айкам, но относились к нему весьма серьёзно. Дескать, от качества и количества «супружеских радостей» прямо зависит и то, насколько боги благословят твои дела в течении всего года.
Не то, чтобы я в это верил, но пошёл навстречу настрою своей молодой жены.
Уснул, как убитый, и боялся, что просплю не только завтрак, но и занятия в Школе. Однако еще до рассвета меня просто «подбросило» от неожиданной идеи: что, если сульфид натрия не просто получать на месте, но и плавить, а затем отливать в слитки?
Ведь, как я и боялся, попытки возить его в виде порошка ни к чему хорошему не привели. К счастью, температуры плавления разных веществ я заучивал специально, для «попаданческих» игр с учениками, поэтому помнил таковую и для Na2S: 1176 градусов. Наши печи её спокойно достигнут даже без особых ухищрений.
Да, немного вырастет расход кокса, но зато «продукт» в расплавленной фазе можно очистить от всякой грязи, остатков угля и шлаков. А крупные слитки можно сначала натирать сухим мылом, а потом — стеарином. Полная гидрофобизация, можно даже в воду окунать — ничего страшного не произойдёт.
Я не выдержал, ещё спозаранку смылся из супружеской постели и ещё до завтрака всё опробовал. Ну, что вам сказать? Слегка трудоёмко, придется людей туда добавить. Но — вполне реализуемо. Зато как возрастёт эффективность логистики!
Я уж было собрался писать письмо родичам и Дикому, но тут-то меня, всего такого гордого собой, и накрыла пышущая гневом супруга, недополучившая «утреннюю порцию радости». Пришлось повилять хвостиком, отмыться по-быстрому от грязи и вони, да и наверстывать упущенное. Эх, до чего всё-таки это здорово — снова обрести молодость!
* * *
Разумеется, в результате я не только пропустил завтрак, но и немного опаздывал с выходом на занятия в Школу.
В тот момент я не видел в этом ничего страшного. Подумаешь, вместо степенного шага придётся бежать. Нет, бег в наступившую распутицу — удовольствие маленькое. С идеей мостовых персы познакомились довольно давно[2], а затем поделились этой полезной технологией и с армянами. Вот только новая столица всё ещё находилась в процессе активной стройки, появлялись новые кварталы, где-то замостить просто не успели, где-то, наоборот, дорогу вдрызг разбили… В общем, значительную часть пути мне предстояло пробежать по лужам, кучам вытаявшего из-под снега мусора и грязи.
Я бежал, проклиная немедленно промокшие ноги и пытаясь представить, сколько грязи я притащу на себе в дворцовую пристройку, где проходили наши занятия.
Рядом, стараясь не отстать, пыхтел отрок, приданный мне мецаморской роднёй «для охраны». Учитывая, что из оружия он имел только подростковый нож, толку от такого сопровождающего было не так уж и много — я поручил ему тащить мою «хуразданскую махайру»[3] вместе с ножнами. Клинок хороший, дорогой и престижный, только такой и пристало носить наследнику знаменитого рода кузнецов и оружейников. Да и вообще, без оружия взрослому и свободному мужчине появляться на людях просто неприлично.
Всё это я понимал, но в это утро клинок был только помехой для бега. Вот я и передал его мальчишке, дескать, пусть пользу приносит. Сам же я нёс только свой любимый кожаный рюкзачок с невеликой поклажей: небольшая фляжка, чтобы было чем промочить преподавательское горло, набор для письма (кучка перьев, стеклянная чернильница да небольшой острый ножичек для «починки» перьев) и папка из толстой кожи с нетолстой стопкой бумаги, по размеру примерно соответствующей привычному мне стандарту А4.
Кстати, подобные рюкзачки уже появлялись, но не могу сказать, что они обрели бешеную популярность. Многим не позволял консерватизм, а часть народа отпугивала относительно высокая цена.
Когда до дворца оставалась жалкая сотня метров, меня вдруг окликнули:
— Руса, постой, разговор есть!
