Первый инженер императора – I - Александр Вольт
— Из дома силой вывели? Ну и что? Ну, вывели и вывели, в чём проблема?
— Дальше… — он развёл руками. — Разное говорят.
— Говори, — настаивал я.
— Говорят, что призраки тут по ночам бродят, — усмехнулся кузнец. — А то и ещё чего похуже. Чудовища, мол. А всё потому, что по слухам главу того рода здесь у фонтана за непокорность и казнили. Вот и мается его душа, отмщения ищет.
Я хмыкнул и покачал головой.
— Глупости какие.
— Глупости, — согласился старик, но не стал спорить со мной. — Но… вот так говорят.
— Призраки — это несерьёзно, Андрей Михайлович, — с улыбкой ответил я. — Они неосязаемы. Это не имеет научного обоснования. Они не могут никого напугать, потому что их нет. Физика это отрицает.
— Может, — сказал кузнец и пожал плечами.
«Может», — промелькнула мысль. Я задумался, отложив мешок и облокотился на борт повозки. Да. Призраков, скорее всего, нет. Их отрицает физика. Как и магию отрицала. Но… я ведь сам собираюсь сейчас в эту магию окунуться с головой. Или вляпаться по шею, как там говорится.
А что будет, если я скажу, что магия — это не совсем магия, а просто то, что ещё не было изучено? Что если рунная магия — это просто манипуляция энергией, которую мы в моей эпохе тогда не поняли и не имели знания о природе этого явления. Может и призраки тоже что-то из этой оперы? Может они тоже как-то связаны с энергией, но мы это пока не изучили?
Я посмотрел на свои руки, на свои пальцы, которые до этого касались руны в том месте; вспомнил огненный шар, которым управлял на стене…
«И правда, — подумал я. — Физика раньше много чего отрицала. А что, если всё, что кажется нам сверхъестественным — это просто неизученное?»
— Эй, Саш! Чего это ты замер, как статуя? — раздался голос кузнеца. — Помогай.
— Да-да, — встрепенулся я и снова стал разгружать телегу.
Мы быстро перетаскали все пожитки к фонтану, после чего я посмотрел на крестьян. Лица были всё такими же хмурыми и унылыми. Похоже, что я погорячился, когда понадеялся на их самостоятельность.
— Так, слушайте меня все! — громко сказал я, стараясь говорить чётко и понятно. — На данный момент, пока не знаю сколько времени, мы будем жить все вместе в господском доме. Дома ваши в плохом состоянии, сейчас нет возможности их чинить. А заставлять вас жить там без крыши и окон, чтобы вы простудились — мне оно не надо. Поэтому пока что поселимся здесь.
Народ кивал и молчал. Меня такая ситуация не устраивала.
— Все всё поняли? — спросил я, глядя им прямо в глаза, в которых не увидел ни страха, ни злобы, а скорее покорность. Это меня ещё больше напрягло. Что же с ними раньше-то происходило, что они такие забитые?
Крестьяне переглядывались друг с другом, словно ища поддержки.
— Да, барин, — ответили мужчины разрозненно. Только Василь выделялся живостью, явно обрадованный тем, что никакого наказания для его супруги не будет.
— Поняли, барин, — эхом отозвались женщины.
Я вздохнул.
— Тогда за мной.
Я направился к дому, который с близкого расстояния казался ещё хуже, чем издалека. Подойдя к центральному входу, я приложил ладонь к покосившейся двери и толкнул её.
Помещение встретило меня удушливым, тяжелым запахом старости и затхлости. Любое движением поднимало взвесь пыли до потолка, отчего я невольно закашлялся.
Сквозь щели в стенах просачивался самый обыкновенный сквозняк посвистывая, как сорванец, а из пробоин в потолке на пол падали тонкие оранжевые лучи закатного солца.
Полы местами давно прогнили и под ногами поскрипывали половицы, словно кости старого скелета. Потолки второго этажа обвалились во многих местах, а куски штукатурки валялись на полу, похожие на куски застывшей сметаны.
На стенах виднелись следы копоти и гари. Похоже, что тут были пожары или попытки поджечь дом.
— Мда, — вырвалось у меня.
Андрей Михайлович похлопал меня по спине.
— Не расстривайся, Саш, — сказал Михайлович, посмотрев на меня с сочувствием. — Разгребём.
«Разгребём», — подумал я. Ну, разве что если трактор завести и проехаться по всем комнатам. Или снести все к чертовой бабушке.
— Да, — ответил я, после чего обернулся к крестьянам. — Разбираем вещи и располагаемся в комнатах. Тут их много, места всем хватит.
В глазах поданных не было ни энтузиазма, ни особого желания, но они начали разносить свои пожитки, распределяясь по комнатам. Лишь некоторые посматривали с любопытством на всё происходящее.
Я прошёл вглубь дома. Правая его часть была полуразрушена, поэтому двигаться приходилось осторожно. По обе стороны коридора располагались двери. Все они были старыми и разбухшими от сырости. Некоторые петли поржавели и скрипели, когда я пытался открыть двери.
В помещениях царил мрак, но с каждой секундой глаза привыкали, и можно было разглядеть убранство комнат. Всё было завалено мусором. Старая мебель с поломанными ножками, кучи тряпья, горы старой бумаги, разбитая посуда. Всё это покрывала толстый слой пыли и паутины.
Я заглянул в одну из комнат — бывшая спальня. Посреди неё стояла сломанная кровать с торчащими из матраса пружинами. В углу валялась груда одежды. На стенах были видны ободранные остатки обоев, в некоторых местах оголились брёвна.
Следующая комната — кабинет. Книги и бумаги валялись по всему полу. Полка для книг была сломана и лежала рядом с разбитым столом, на котором перевернулась чернильница, оставив синее пятно.
Третья комната — детская. Разбитые игрушки, куклы без голов и старый игрушечный конь без ноги. На стенах остались детские рисунки, которые поблекли от времени.
Остальные комнаты были в таком же удручающем состоянии. Похоже, что этот дом действительно пытались уничтожить, а потом просто забросили.
В конце коридора была лестница, ведущая на второй этаж, но я решил отложить её осмотр на потом. Слишком устал для походов наверх, да и в одиночку подниматься в неизвестность было не особо заманчиво.
Я вернулся к Михалычу, который стоял на входе и о чём-то беседовал с Василием.
— Куда мы с тобой? — спросил он у меня.
— Давай пока вместе где-нибудь расположимся, — ответил я. — Уже ночь
