Чжунгоцзе, плетение узлов - Татьяна Никитина
Этот хрупкий юноша весьма заинтересовал молодого господина Паня. А уж когда стали играть в застольный приказ, и тот, проиграв, выпил чарочку вина, глаза Пань Цзиня загорелись прямо-таки, как угли[1]…
Господин Сяхоу любил хорошо развлечься. Если сидеть за столом, то сыграть в застольный приказ, а иначе пить вино не так интересно. На этот раз он предложил сыграть в «Угадайку»[2]. Нужно было разбиться на пары и по очереди загадывать слово: что-то из того, что можно увидеть, не сходя с места. Чтобы дать напарнику подсказку, следовало вспомнить фразу из произведений классических авторов и назвать одно из слов в этой фразе. Если слово и фраза угаданы, то загадавший пьет штрафную чарку. Если нет, то пьет тот, кто не угадал.
Нежата не хотел играть, потому что он совсем не знал китайскую литературу: слишком мало Юньфэн успел ему показать. Но господин Сяхоу не позволил. Тогда Ао Юньфэн попросил играть в паре с Нежатой, ведь кто как не он знает, с какими произведениями классиков тот знаком. Остальные тоже разбились на пары, и игра началась.
Не станем пересказывать все загадки, приведем только те, что задавали друг другу Нежата и Ао Юньфэн.
Первым загадывал Нежата. Он уточнил:
— А можно загадать кого-то живого?
— Н-ну… можно.
— Гм… тогда… «страна».
Юньфэн немного подумал и вдруг вспомнил, как они пару дней назад читали Конфуция. Нежата загадал чуть ли не самую первую фразу первой книги: «Встретить друга, прибывшего из далеких стран, разве это не радостно?»
— «Друг», — отозвался он. — Ты на самом деле загадал… меня?
— Мне очень трудно играть в эту игру, — смутился Нежата. — Слишком много сложных условий…
— Я угадал? Тогда пей, — Юньфэн протянул ему чарочку с вином. Нежата до сих пор не пил ничего крепче кваса, и вино, пусть и не очень крепкое, подействовало на него сразу. Мир вокруг стал мягким и зыбким.
Юньфэн подумал немного и сказал:
— «Просо».
Нежата поднял на него изумленный взгляд. «Просо»? Что они читали о просе? Юньфэн улыбнулся и постучал носком по земле. Он выбрал фразу из «Толкования истории» Ма Су: «Во времена Шэнь-нуна небо пролилось на землю просом…»
— Ну? Ты понял? — Юньфэн красноречиво опустил глаза.
— А, «земля»? — Нежата вспомнил, как они обсуждали этот отрывок на днях.
— Угадал! Теперь пью я.
Когда до них опять дошла очередь, Нежата загадал снова.
— «Песня», — сказал он.
Понятное дело, если песня, то и музыкальный инструмент должен быть рядом. Гуцинь Ао Юньфэна лежал на столике на расстоянии вытянутой руки, конечно, его можно было увидеть. Понятно, что Нежата вспомнил строчку из «Лунной поэмы» Се Чжуана: «Тогда подвернуты струны, настроен гуцинь, и песни, и лица в отменном согласье».
— «Гуцинь».
— Я опять должен выпить? — с нескрываемым страхом спросил Нежата.
— А ты что, боишься?
— Я больше не хочу.
— Давай тогда выпьем вместе. Хорошо?
Они выпили вместе, и у Нежаты все поплыло перед глазами. Он беспомощно уставился на Юньфэна, боясь, что уже ничего не сможет угадать. Ао Юньфэн назвал слово:
— «Красота».
— Нет, — сказал кто-то, — это слишком сложно. Слишком много есть строчек, где употреблено слово «красота».
— Хорошо, «гора», — согласился Ао Юньфэн. — Ну же, ты знаешь этот текст.
Нежата зажмурился, чтобы кружащийся мир не мешал ему думать, но мысли путались.
— Ты же сам только что его вспоминал, ну?
— Подсказывать нельзя! — перебил господин Сяхоу. — Будешь подсказывать, придется пить штрафную чарку!
— Я не знаю, — признался Нежата.
— Я загадал всего лишь слово «хризантема». Это тоже из «Лунной поэмы»: «Хризантема разбросала красоту свою повсюду, на горах и на вершинах». Тебе придется выпить.
— Я больше не могу.
— Нет-нет, — заспорили сидящие за столом. — Если проиграл, то пей!
Но Юньфэн заметил, что его другу нехорошо, и поспешил прийти к нему на помощь:
— Чжайдао не привык пить вино. Он живет как монах, мы не должны его заставлять. Давайте, я выпью вместо него.
— Хорошо, выпей. Но, раз ты нарушаешь правила, кроме того выпей еще три штрафные чарки, — согласился господин Сяхоу.
Все равно играть Нежата больше уже не мог. Он как-то незаметно для себя положил голову на плечо Ао Юньфэну и задремал. Поскольку его напарник не играл, Юньфэн тоже вышел из игры. В общем-то, он тоже выпил слишком много для себя и хоть и не заснул, но был в смятении.
Наконец, сообразив, что состояние Нежаты дает ему повод покинуть празднество, Юньфэн поклонился господину Сяхоу и засобирался домой. Сюэлянь хотела было ехать с ним, но увидев, в каком неустойчивом состоянии находятся эти двое, решила остаться погостить у родителей до завтра. Саньюэ пришлось тащить Нежату до самой повозки: он спал на ходу, у него заплетались ноги. Юньфэн же был очень взволнован и возбужден.
…Когда они вернулись домой, между ними произошло маленькое недоразумение. Проводив Нежату до постели и уложив его, Юньфэн присел рядом и засмотрелся. Ум его еще не прояснился после выпитого, в повозке немного растрясло и убаюкало. Даже прохлада осенней ночи не освежила его. Что он видел в этом лице? Какие-то свои мечты? Тайные желанные образы? Юньфэн мягко коснулся лица Нежаты… Тот не спал и, вздрогнув, от прикосновения резко отстранился. Он смотрел на Юньфэна с непониманием, а у того от порывистого движения Нежаты, оттолкнувшего его, мысли пришли в движение и начали вливаться в привычное русло. Юньфэн сам испугался того, что сделал, и поспешно проговорил:
— Ох, прости! Сам не знаю, что со мной было…
Нежата смотрел на Юньэна, и в голове у него понемногу светлело. Произошедшее было недоразумением оттого, что они слишком много выпили вина? Он решил переспросить:
— Ты, наверное, слишком много выпил этих штрафных чарок из-за меня? Ты задремал и тебе сон какой-то приснился?
— Да, — торопливо согласился Юньфэн. — Это был какой-то глупый сон.
Нежата понимающе кивнул головой. Все это время ему тоже грезилось что-то невнятное и безóбразное — текучее, плавучее, переливающееся.
— Вот и ладно. Может, ляжем спать? Уже, кажется, поздно? — предложил
