Борис Чурин - Временной узел
– Это тебе на память от меня, – со смущенной улыбкой он протянул Лере тетрадь, – прочти. Может быть, то, что там написано, покажется тебе интересным.
* * *В Еремеевку въезжали глубокой ночью. Сняв тулуп и ополоснув руки, Ефим, не задерживаясь, прошел в комнату к больной. Валерий двинулся было за ним, но тетка Варвара ухватила его за рукав.
– Не след тебе туда ходить. Помешаш яму.
Лера остался в горнице и широким шагом принялся мерить помещение от одной стены до другой. Тетка Варвара с минуту молча наблюдала за ним, сидя с вязанием на лавке у печи. Потом взяла с полки газету и развернула ее на столе.
– Вот, нынче с пошты принесла. Почитай-ка чо пишут.
Валерий неохотно опустился на стул и упер невидящий взгляд в газетную страницу. Все его внимание было приковано к редким звукам, доносящимся из соседней комнаты.
Прошло не менее получаса, когда дверь в спальню медленно открылась и оттуда, ступая на цыпочках, вышел Ефим.
– Уснула, – шепотом сообщил он и, пройдя к столу, сел на подставленный теткой Варварой стул. Некоторое время все сидели молча. Ефим низко склонил голову и внимательно разглядывал пальцы своих рук, словно увидел их впервые. Валерий с теткой Варварой не сводили с его лица пристального, испытывающего взгляда. Первой не выдержала тетка Варвара:
– Чего молчишь, Ефим? Сказывай, как она.
Гость глубоко вдохнул воздух, будто собирался нырнуть в воду, и произнес на выдохе:
– Не смогу я ее вылечить.
Затем, еще раз вдохнув, добавил:
– Поздно вы ко мне обратились.
Он расстегнул свой саквояж и достал оттуда тряпичный мешочек, перетянутый тесемкой. Развязав тесемку, Ефим высыпал на стол несколько небольших бумажных пакетиков.
– Один пакет порошка растворяйте в ста граммах воды. Будете давать ей по три столовых ложки, когда усилятся боли.
Он повернул голову к Валерию:
– Когда порошки закончатся, придешь ко мне. Дам еще.
В следующий момент оба мужчины вздрогнули от стука упавшего на пол стула. Тетка Варвара выскочила из-за стола и стремглав кинулась за занавеску. Вскоре оттуда донеслись приглушенные подвывания, которые чередовались с тяжелыми стонами. Мужчины сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. Через несколько минут звуки из-за занавески стихли, и оттуда появилась тетка Варвара с красными глазами и опухшими веками. Она собрала еду на стол, приготовила на печке ночлег для Ефима и вновь скрылась за занавеской. За ужином ни гость, ни хозяин не проронили ни слова.
Утром Валерий отвез Ефима до скита и, не задерживаясь, вернулся домой. Тетка Варвара рассказала ему, что у Полины были сильные боли, и она дала ей растворенный в воде порошок.
– Тотчас успокоилась и уснула, – не то с радостью, не то с горечью сообщила она, – видать, сильное средство.
Валерий прошел в спальню и сел у изголовья больной. Полина лежала на высокой подушке, и волосы веером рассыпылись вокруг ее головы. С болью в сердце отмечал Лера на лице подруги признаки тяжелой болезни. Горький комок подступил к его горлу. Он осторожно взял руку Полины и несколько раз крепко прижал ладонь к своим губам.
Спустя три недели к вечеру оставался последний пакет порошка, и утром следующего дня Валерий вновь поехал к Ефиму. Лесник встретил его вопросом:
– Неужто весь порошок кончился?
Услышав утвердительный ответ, Ефим горестно покачал головой:
– Стало быть, конец уже скоро.
– Как, конец?! – искренне удивился Валерий.
Человек ко всему привыкает. За время Полининой болезни Валерий свыкся со сложившейся ситуацией. Свыкся с тем, что большую часть суток Полина находилась во сне или полудреме. Свыкся с тем, что она почти не вставала с постели. Привык спать на полу, на матрасе, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся с постели. Привык, вместе с теткой Варварой, ухаживать за больной: кормить, поить, менять белье. Для Валерия такая ситуация стала нормальной, обыденной. И вот теперь он вдруг узнал, что скоро ставшему привычным укладу жизни придет конец, а главное, придет конец его любви. Полины больше не будет рядом с ним. Новость эта показалась Валерию настолько невероятной, что потребовалось две или три минуты, чтобы мозг его смог осознать ее и сделать какие-то заключения. Все это время молодой человек стоял, не шевелясь, посреди комнаты в доме лесника, уставив взгляд в одну точку. Хозяин дома не пытался отвлекать гостя от его мыслей. Он тихо копошился у стола, раскладывая порошок в пакеты.
– Конец!
Вырвался из груди Валерия глухой стон. На негнущихся ногах он прошел к столу и медленно опустился на табурет. С минуту молодой человек, молча, наблюдал за работой знахаря. Когда он заговорил, голос его срывался от волнения:
– Ефим, я прочитал вашу тетрадь… Я многое узнал… Однако кое-что мне хотелось бы услышать от вас лично… Чтобы вы подтвердили… Короче, скажите, вам известно, что происходит с душой или, как вы ее называете, Разумной Энергией, после смерти человека?
Хозяин дома закончил свертывать очередной пакет и внимательно посмотрел на Валерия:
– Известно.
– Ну и?.. – молодой человек нетерпеливо заерзал на табурете.
– В момент смерти человека его Разумная Энергия оставляет тело. Однако в течение последующих сорока дней она остается, как бы лучше выразиться… безхозной. В это время решается ее дальнейшая судьба. Разумная Энергия грешников, таких как убийцы, насильники, воры-рецедивисты, а также наркоманы, алкоголики и самоубийцы, растворяется в Разумной Энергии Вселенского Разума, то есть Бога, и теряет свою индивидуальность. Разумные Энергии остальных умерших пересаживаются Всевышним в мозг человеческих эмбрионов, находящихся в материнской утробе. Поэтому характер, наклонности, интеллект вновь народившегося индивидуума полностью копирует усопшего человека, чью Разумную Энергию он унаследовал.
– Интересно, интересно… – оживился Валерий и ближе наклонился к пожилому человеку, – при первой нашей встрече вы говорили, что Бог даровал вам способность управлять Разумной Энергией других людей. Скажите, а можете вы управлять ею на большом расстоянии?
– Да, могу, – кивнул головой Ефим, – помнишь, я говорил тебе, что много хлопот мне доставил Тухачевский? Так вот, мне часто приходилось держать его Разумную Энергию в поле своего Источника Разумной Энергии. И делал это я, находясь от маршала порой за сотни километров.
– Значит, это возможно… – словно разговаривая сам с собой, чуть слышно выдохнул Валерий. Ефим отложил в сторону до конца не свернутый пакет с порошком.
– Ты что задумал, парень?
Настороженный взгляд лесника внимательно изучал лицо молодого человека. Поймав этот взгляд, Лера смутился и опустил глаза.
– Ефим, у меня к вам просьба, – начал он нерешительно, – я… я… одним словом, я не представляю свое существование без Полины, поэтому я хочу прожить с ней целую жизнь… ну, почти целую…
– Что-то я тебя не пойму, – нахмурил брови Ефим, – будь добр, изъясняйся доходчивее.
Лера несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять охватившее его волнение.
– Ефим, – наконец, твердым голосом произнес он, – я желаю умереть одновременно с Полиной и одновременно с ней родиться вновь. Я намерен встретить ее там, в новой жизни, чтобы быть вместе с ней. И вы должны мне в этом помочь!
– Ты с ума спятил! – вскрикнул лесник, выпучив и без того крупные, на выкате глаза, – чего удумал! Умереть он решил! Даже не думай об этом!
– Ефим! – Лера ухватил пожилого человека за запястье, – я должен быть рядом с ней! Должен!
Под взглядом сверкающих бешенным огнем глаз молодого человека Ефим смутился и заговорил уже не столь решительно.
– Послушай меня, мальчик. Я немало прожил на этом свете и знаю больше твоего. Бог так устроил человеческую память, что, со временем, отрицательные эмоции теряют в ней свою остроту. Как заброшенное жилище в пустыне покрывается слоем песка, так и негативные воспоминания обволакиваются слоями новых ощущений и впечатлений. Поверь мне, пройдет год, два, и ты с ироничной усмешкой будешь вспоминать о сегодняшнем своем желании. Ты…
– Я не хочу знать, что я буду чувствовать через год или два, – прервал лесника Валерий, – может быть, к тому времени я вообще ничего не буду чувствовать. Может быть, меня переедет трамвай, или начнется новая война, и я погибну на поле боя. Я этого не знаю и знать не желаю. Я хочу жить сегодняшним днем и сегодняшними чувствами.
Валерий крепче сжал руку пожилого человека.
– Помогите мне, Ефим. Выполните мою просьбу.
Лесник с трудом вырвал руку из цепких пальцев молодого человека.
– Что ты от меня хочешь? – буркнул он сердито, – чем я тебе смогу помочь?
– Во-первых, вы должны умертвить меня. Каким способом, это ваше дело. Я не должен этого знать. Иначе, это будет смахивать на самоубийство. А вы говорили, что душу, простите, Разумную Энергию самоубийцы Бог забирает себе.
