Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Выбор есть всегда! — не согласился батюшка.
— А если я откажусь? — поинтересовался профессор.
— Подумайте, от чего вы хотите отказаться? — предостерег от поспешного выбора генерал. — Какие тайны истории откроются перед вами?
— Как он? — вновь напомнил о себе Филарет.
О его вопросе попросту забыли в ходе развернувшейся дискуссии.
— Простите, батюшка, — смущенно извинился глава 16 отдела. — Что с Кемийоке?
— Я не знал его при жизни, — поспешно ответил Сидоренко, — но на мой неискушенный взгляд он хорошо сохранился. Как маринованный огурчик, если можно так выразиться. Ну, разве что не дышит. Тление его не коснулось.
— Я рад это услышать, — произнес Филарет. — Когда-нибудь он очнется и призовет меня… Вы положили его на место?
— Конечно! — ответил Сидоренко. — Еще тысячу пролежит…
— Благодарю за службу, господа! — произнес генерал.
— Служим России! — нестройным хором отозвались контрразведчики.
— Сутки на отдых, — расщедрился батюшка. — Рад бы больше, да не могу, — развел он руками, заметив недовольную физиономию Петра Семеныча, до сих пор стоявшего со связанными руками, — на войне выходных не бывает.
01.07.09
Россия. Новгородская область.
Заброшенный хутор «Неклюевка».
На прогретой летним зноем завалинке, щурясь и пуская блестящей лысиной солнечные зайчики, сидел батюшка Феофан. В тишине брошенного людьми хутора, среди зияющих пустыми фрамугами, заросших бурьяном бревенчатых изб, окруженный беспечным щебетанием птиц, стрекотом длинноногих и легким жужжанием насекомых монах отдыхал душой. Его, человека прошлого, очень утомляла стремительно набирающая обороты действительность. Темп жизни постоянно нарастал, особенно последних полтораста лет. Ну а последние десятилетия, да еще так не вовремя разразившаяся война, вконец уморили старика. Конечно, подчиненным генерал не мог демонстрировать свою слабость, слишком многое на сегодняшний день зависело от его 16 отдела. Это в былые, относительно спокойные годы, он мог позволить себе бросить на время государственную службу и отдохнуть душой в каком-нибудь тихом монастыре. Год-другой среди благостных иноков, посты и молитвы, простой физический труд — и от накопившейся усталости и депрессии не оставалось следа. Но сейчас, когда весь мир находился на краю попасти, он не мог этого себе позволить. Приходилось терпеть, сжимая зубы, и мечтать… До недавнего времени отцу Феофану было не с кем поделиться своими переживаниями. Никто не в силах понять его, прожившего почти четыре столетия, в стремительно изменяющемся мире. Но встреча со старым волхвом изменило многое. Они оба — осколки минувшего, понимали друг друга с полуслова. Их чувства и мысли оказались схожи, а усталость, накопившаяся за долгие столетия, одинаковым гнетом мешала радоваться жизни. Они общались почти сутки, делясь друг с другом маленькими секретами выживания в мире, в одночасье ставшим чужим. Как это ни покажется странным, но после разговора со старым волхвом бессменному главе Тайного Приказа стало легче. Отец Филарет тоже признался ему в схожих чувствах. Старики оказались по-настоящему полезны друг другу. Ну а демонстрация возможностей организма отца Филарета вызвала почти детский восторг у генерала. По собственному усмотрению древний волхв мог изменять все биометрические параметры своего тела: он мог становиться выше или ниже, моложе или старше, мгновенно отращивать или сбрасывать волосы, изменять цвет кожи в широком спектре… Он мог стать кем угодно, даже, при большом желании поменять пол. Но делать этого, по одному ему известным причинам не хотел.
— Хе-хе, — рассмеялся отец Филарет, когда зашел об этом разговор, — стар я для таких опытов, да и привык я уже к своим причиндалам. Не скрою, пару раз приходилось… Но это касалось лишь груди и вторичных половых признаков. Стать существом другого пола, я как-то не решился.
— А этому можно научиться? — с надеждой спросил Феофан.
— Можно. Процесс долгий, болезненный, требующий полной концентрации… У меня он занял больше сотни лет!
— Действительно солидный срок, — согласился контрразведчик. — Вот разберемся с агрессорами…
Сидя на завалинке, батюшка Феофан улыбался своим мыслям.
— Эх! Красота! — На скрипучее крылечко выбрался из дома зевающий Министр. В одной руке он держал большой надкусанный бутерброд с докторской колбасой, во второй — солдатскую походную кружку.
— Доброго утра, батюшка! — заметив скучающее начальство, поздоровался Петр Семеныч.
— Ну и горазд ты спать, Петенька! — вместо приветствия ласково попенял Мистерчуку монах. — Какое же это утро? Полдень на дворе! Все уже давно встали, и занимаются делом!
— Знаете что, батюшка, — Министр запихнул в рот половину бутерброда и, бессовестно чавкая, произнес:
— Я тоже делом занят! Не менее важным, между прочим!
— И чем же, позволь тебя спросить?
— Сплю! — выпалил Петр Семеныч, заталкивая в рот остатки еды. — Мне от ваших прививок до сих пор хреново! Вы бы дали, батюшка, задание своим яйцеголовым, чтобы они с «экстрактом» поработали — отходняк жуткий.
— А таблетки, они же снимают…
— Ага, снимают, но лишь на несколько часов. Для того чтобы ноги унести — достаточно, но не больше!
— Хорошо, я озадачу руководителя фармакологического направления.
— Во-во! — поддакнул Министр. — Пусть поработают! Так что сон для меня — такая же рабочая составляющая! — довольно закончил Петр Семеныч.
— Ты полностью восстановился после экспедиции? — неожиданно потеплевшим голосом произнес батюшка. — А то я, дурак старый, даже и…
— Да не парьтесь, батюшка — я в норме! Правда, откатец в этот раз был мощнейший. Может быть, посох виноват? Сильная штуковина. У меня ведь чердак снесло — мама не горюй. Властелином мира себя возомнил. Сейчас даже прикасаться к нему боязно, — признался он.
— Не надо бояться, — из-за угла дома показался отец Филарет, видимо слышавший последние слова Мистерчука. — Сейчас такого не произойдет, — со знанием дела заявил он.
— Почему вы так уверены в этом, уважаемый? — решил прояснить ситуацию Петр Семеныч.
— Использовать посох в самом сердце усыпальницы не решился бы и сам Кемийоке. Это было большой ошибкой!
— Да это я и сам понял, — согласился Петр Семеныч. — Концентрация магических полей в подземелье просто чудовищная! Но я так и не разобрался, где находится основной источник излучения.
— Источник намного ниже, на каком-то из глубинных уровней. Но что он собой представляет, не знал даже учитель…
— Или просто не хотел с тобой поделиться этой тайной, — предположил Министр.
— Все может быть, — не обиделся отец Филарет. — Я тогда был молодым и глупым.
— А где остальные? — огляделся по сторонам Мистерчук.
— Готовят полигон, — ответил батюшка Феофан.
— Какой полигон? — мучительно соображал Петр Семеныч.
— Пестр Семеныч, я тебе не перестаю удивляться! Ты чего, все проспал? — не поверил Генерал.
— Да говорю же, хреново мне было, — раздраженно повторил Министр. — Совсем не соображал. Вот только-только полегчало. Так что за полигон?
— Полигон для испытания секретного оружия.
— Какого оружия? — вновь затупил Министр.
— Петя, с тобой действительно все в порядке? — озадачился здоровьем подопечного батюшка.
— Да, нормально! — отмахнулся Мистерчук. — Со сна еще покачивает, а так — нормуль! Какое оружие?
— Да ты у нас секретное оружие! — рассмеялся батюшка. — Правда, с тормозами у оружия не все в порядке.
— Так вы о посохе? — наконец догадался Мистерчук.
— Слава Богу! — воскликнул батюшка. — Дошло, наконец, по длинной шее! Других вариантов у нас и не было!
— А мне откуда знать? Может вон, отец Филарет свой старый арсенал откопал.
— Увы, мне, увы, — выразительно развел руками отец Филарет.
— Понятно, — тяжко вздохнул Петр Семеныч, — значит, мне опять за всех отдуваться? Дайте-ка догадаюсь, полигон — тутошнее заброшенное кладбище? Угадал?
— Угадал, — подтвердил батюшка Феофан.
— Ох, грехи мои тяжкие! — притворно изобразив на лице скорбные муки, простонал Министр. — Опять со жмурами возиться! Как они мне дороги!
— Петя, кроме тебя у нас некромагов нет, — в тон ему так же скорбно произнес батюшка Феофан. — Поэтому держись, внучок…
— Ага, атаманом буду! — съязвил Министр.
— Точнее — полководцем! — поправил батюшка.
— Почему полководцем? — не понял Мистерчук.
— у посоха есть имя, — пояснил отец Филарет, — «Полководец».
— На какое время испытания назначены? — решил уточнить Петр Семеныч.
— Ближе к вечеру, — ответил батюшка. — Чтобы тебе работу облегчить, парням нужно вскрыть десяток могил.
