Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Прочь с дороги, червь! — неожиданно низким басом пророкотал Петр Семеныч. — Я…
Что он хотел сказать, Сидоренко так и не узнал — Министр неожиданно застыл на месте, словно каменный истукан. Его глаза потухли и закатились, он обмяк, колени подогнулись — Петр Семеныч мешком осел на пол. Посох, вывалившийся у него из рук, глухо стукнул о камни. Когда Министр упал, за его спиной обнаружился улыбающийся егерь.
— Вольфыч, это ты его? — Сидоренко, кряхтя, поднялся на ноги.
— Я. Приложил его слегка прикладом. А то чего-то Петр Семеныч не к добру раздухарился.
— Молодец… Свяжи пока ему руки. А то в себя придет и опять за посох схватиться! Вещица-то не простой оказалась!
— Господи, наконец-то все стихло! — перекрестился Миргородский.
— Точно, успокоились жмурики, — согласился майор.
Пока Вольф сноровисто связывал руки Министра, Сидоренко выудил из аптечки флакон нашатыря.
— Готово! — отрапортовал Вольф.
— Не развяжется? — подергал узел Миргородский.
— У меня так просто не развяжется, — сообщил археологу Вольф.
— Слава Богу, — Валера вытер со лба выступивший пот. — Держите эту штуку от него подальше! — попросил он.
— Вадим Дмитриевич, — Сидоренко поднял посох и протянул артефакт профессору, — одна надежда на вас. Справитесь?
— Попробую, — пожал плечами Вадим. — А что нужно делать?
— Держаться подальше от Петра Семеныча.
Сидоренко откупорил флакушку с раствором аммиака и поднес пузырек к носу Министра. Петр Семеныч вздрогнул и очнулся. Обвел мутным взглядом окруживших его людей и хрипло спросил:
— Что со мной?
— А сам не помнишь? — спросил Сидоренко.
— Смутно, — признался Мистерчук. — И башка трещит…
— Это тебя Вольфыч прикладом приласкал. Ты тут такого накуролесил…
— Ох, худо мне! — простонал Петр Семеныч. — А что с моими руками?
— А это, чтобы мы живыми домой вернулись, — подмигнул Министру Сидоренко. — Не боись, мы тебя подстрахуем.
— А без этого никак? — расстроился Министр.
— Не-а, — сказал Сидоренко, — лучше не рисковать.
— Тогда достань из аптечки голубую пилюлю, — попросил Петр Семеныч. — А то моя башка сейчас лопнет!
Глава 6
29.06.09
Россия. Новгород.
Двое священников, облаченных в одинаковые черные сутаны, сидели друг против друга. Тщедушный глава 16 отдела внимательно изучал своего гостя — коренастого старика с шикарной окладистой бородой. Со слов Петера он знал, с кем их свела судьба. О такой удаче он даже не смел мечтать. Возможно, от этого человека будет зависеть судьба всей России, да впрочем, и всего мира.
— Налить вам чаю, батюшка? — радушно предложил контрразведчик.
— Отчего же не испить чайку с хорошим человеком? — тягуче отозвался гость. — Извольте, батюшка!
Генерал наскоро наполнил кружки свежезаваренным чаем:
— Сахар положить?
— Не надо, — качнул большой лобастой головой батюшка Филарет.
— Может быть меду? Есть липовый, гречишный, лиспядичный… Правда, прошлогоднего сбора. — Есть еще свежий, этого года — цветочный…
— Меду отведаю, — степенно ответил монах. — Свежего…
Батюшка Феофан поставил перед гостем банку с медом, фарфоровое блюдце, на блюдце положил десертную ложку. Гость взял ложечку и положил её на стол. Из банки налил в блюдце мед.
— Хлебом угостите? — спросил он хозяина. — Я до утренней не успел…
— Ох, простите великодушно! — спохватился контрразведчик. — Я как-то… Вы ж всю ночь в дороге!
На столе, как по мановению волшебной палочки, появился поднос с хлебом и булочками.
— Выпечка свежая, — заверил гостя батюшка Феофан. — Повариха у нас знатная, — похвалился он, — она и хлеб сама выпекает. — Может быть печенье?
— Благодарствую! — ответил отец Филарет. — Мне хлеба вполне достаточно.
Он взял с подноса большой ломоть хлеба и опустил его в блюдце с медом. Обильно пропитав кусок тягучим лакомством, он ловко отправил его в рот. Степенно прожевав откушенное, он повторил процедуру. Запив хлеб чаем, он довольно произнес:
— А недурственный у вас медок! Зело недурственный!
— На здоровье! — улыбнулся контрразведчик.
— Вы, батюшка, спрашивайте, не стесняйтесь! — уплетая очередной кусок, разрешил Филарет. — По глазам вижу — вопросов тьма!
— Вопросов действительно накопилось немало, — генерал провел ладошкой по лысой голове, словно приглаживая давным-давно исчезнувшие волосы. — А у вас разве нет ко мне вопросов?
— Скрывать не буду — заинтересовали вы меня!
— Тогда, батюшка, давайте честь по чести: один вопрос мой, следующий — ваш… И кстати, как мне прикажете вас величать? Финном, отцом Филаретом, либо как-то иначе?
— Был Финн, да весь вышел — Филаретом зови. А тебя — Феофаном кликать?
— Феофаном, — согласился генерал. — Как постриг принял — другого имени и не упомню уже.
— Добро! — прогудел Филарет, отодвигая пустую кружку и блюдце, начисто вымаканное хлебом. — Постриг когда принял?
— При Алексее Михайловиче Романове, упокой господи его душу, — перекрестился отец Феофан.
— Это при Тишайшем-то князе? — удивился Филарет. — Я думал ты моложе. Хотя Гуля в тебе сразу учуял. Как, впрочем, и упыря твоего посыльного. Постриг до или после принял…
— После. Вину отмолить хотел.
— А как же твой упырь-хозяин? Как от пут его освободился? Не припомню я таких случаев, не припомню.
— Повезло, — пожал плечами старец. — Вурдалака, что меня кровью своей опоил, крестьяне дрекольем забили. Так что он и привязать меня как следует, не успел. Но я изменился.
— Гуль без хозяина? — вновь качнул седой шевелюрой Филарет. — Чудно! А как самого-то дрекольем не забили. Для мужичья что упырь, что гуль — все одно отродия.
— Так я очухался, ноги в руки и деру! Через две губернии к святым инокам… А настоятель Филимон тогда Тайный Приказ возглавлял. Он меня и к делу пристроил, и мозги на место поставил.
— Чудно! — вновь произнес Филарет. — Упырь у гуля на побегушках… А его как ты привязать к себе сумел?
— Это ты про Петера?
— А что, у тебя в приказе еще упыри имеются?
— Нет, — ответил генерал. — Петер единственный в своем роде: он из параллельной вселенной… из альтернативного мира… Не знаю даже, как тебе объяснить…
— А ты не смущайся, Феофан, — неожиданно улыбнулся бывший волхв. — Я же не дикарь! А о множественности миров я еще во времена своего ученичества слышал! Так значит, этот упырь вместе с захватчиками проник в наш мир? Я ведь красных братьев последний раз лет сто назад встречал, — погрузился в воспоминания Филарет. — Свили в одной глухой деревеньке гнездо… Благо в силу не вошли. С патриархом, правда, повозиться пришлось, а молодняк… Тьфу! Как безмозглых кутят передавил!
— А я своего последнего аккурат после войны… В Праге дело было, — поделился генерал. — А насчет Петера… Я его не привязывал. Он сам, своей волей к нам… В том мире он типа пса цепного…
— Наслышан я о том мире, — сообщил монах.
— Откуда?
— Так всю ночь с твоим упырем сюда добирались. Поспрошал я его немного. Он ничего от меня не скрывал… Да и не смог бы, даже если и очень захотел. Многого я не понял, но, думаю, со временем все проясниться. А вот откуда вы обо мне вызнали — не сказал. Обо мне даже ваш Тайный Указ в свое время не прознал… Хотя были времена…
— Да Петер и не в курсе всех подробностей.
Батюшка Феофан убрал со стола пустые кружки и банки с медом. На обводившейся поверхности стола контрразведчик развернул копию карты Финна, нанесенную на большой лист ватмана.
— Узнаешь? — спросил он гостя.
Филарет молча разглядывал собственные каракули.
— Даже не вериться, что она так хорошо сохранилась! — наконец произнес он. — Я о ней совсем забыл… А вот лишь взглянул — как будто вчера все это было.
— Пойдем, я тебе еще кое-что покажу. Надеюсь, что для тебя это тоже будет приятной неожиданностью, — пообещал Феофан.
Выйдя из палатки, генерал повел гостя в сторону раскопа. Они спустились по длинной приставной лестнице в глубокую яму, в которой пахло сырой землей. Завидев откопанную археологами землянку, Филарет сбился с ровного шага и ухватил старца за рукав:
— Это же моя землянка! Я в ней вырос…
Приблизившись к срубу, он замер, не решаясь войти внутрь. Генерал тем временем включил в землянке освещение. Филарет стоял перед закрытой дверью, прикасаясь пальцами к старому дереву. Генерал мог поклясться, что в бездонных глазах бывшего волхва блестели слезинки. Он не стал торопить гостя, понимая его чувства. Ведь эта землянка была когда-то его родным домом. Домом, где он вырос и возмужал, познал отеческую заботу и первую любовь. Наконец, собравшись с духом, отец Филарет распахнул низенькую дверь и вошел в землянку. Генерал не стал заходить в землянку вслед за волхвом, оставив монаха наедине со своими воспоминаниями. Старик пробыл в землянке минут двадцать.
