Дмитрий Бондарь - Другой путь 5 (СИ)
— Мудрый шаг. Особенно, если опасения верны. Вы слышали, что там сейчас происходит?
— Вы про их Президента?
— Да, я говорю о товарище Баталине. Вы поддерживаете его избрание?
— А у меня есть альтернатива поддержке? Разве я могу поехать к большевикам и сказать им: “ваш выбор недействителен, давайте проведем процедуру снова”?
— Есть много способов повлиять на действительность.
— Вас чем-то не устраивает господин Баталин? Горбачев был бы лучше?
— Горбачев был наш. Наш с потрохами. Вы знакомы с программой Баталина?
Смотревший до того отрешенно на горы, князь с этим вопросом повернулся ко мне.
— Да, я ее читал.
— И что вы о ней думаете?
— Будут небольшие трудности. Думаю, легко преодолимые.
— Вы, кажется, не понимаете всей глубины угрозы для свободного мира. Позвольте говорить с вами начистоту? Сколько времени вы работаете с большевиками?
— Года три-четыре.
— Немного. Я знаком с ними с самого рождения. А бизнес с ними веду уже пятнадцать лет. Поэтому кое-что знаю совершенно точно. И правда состоит в том, что моих соотечественников, тех, кто сейчас правит в Москве, нельзя выпускать на открытый рынок на их условиях. Ведь это послужит укреплению власти коммунистов. Они сейчас сговорчивые, потому что нищие - им не дают кредитов, им не продают технологии, они вынуждены догонять и маневрировать. Но что будет, если они получат за свою нефть, за свои алмазы, за свой лес и электроэнергию настоящую цену? В такой ситуации вы вечно будете беднеть, а они - богатеть. Единственный вариант взаимодействия с ними - игра на разнице внутренних, большевистских, от внешних, мировых цен. Чем вы успешно занимаетесь. Если же они решат сами торговать по мировым ценам, что предусматривает программа Баталина, - можете закрывать свой бизнес.
— Им все равно понадобятся кредиты. Им понадобятся гарантии, им нужны будут агенты. Ваш “Де Бирс” торгует с Москвой уже…
— Тридцать лет и именно на разнице между внутренними и внешними ценами. Отнюдь не на паритетных началах. И вы не представляете, чего нам стоило загнать большевиков в отведенные им пределы. Они ведь пытались выйти на рынок самостоятельно еще задолго до вашего разговора с Рудаковым. Но представьте, что стало бы с рынком, если бы предложение вдруг поднялось процентов на тридцать в одночасье? И не только в ювелирной промышленности, но и в создании режущих инструментов, абразивов - всюду, где могли использоваться алмазы? Рынок просто бы рухнул!
— И как же вы поступили?
Князь сделал ладонью неопределенный жест и все так же добродушно улыбаясь, ответил:
— Маркетинг, сэр, старый добрый маркетинг, в котором большевики не очень-то сильны, потому что их идеология отрицает его как явление. Если внушить публике, что якутские алмазы дрянь и вредны для здоровья - лавочку с такими алмазами добропорядочный буржуа будет обходить стороной.
— Невероятно. И это сработало?
— Не только это. Но определенно большевики стали сговорчивее. К тому же они изначально допустили существенный промах - построили за Полярным кругом приличных размеров город и обеспечили его инфраструктурой и только для того, чтобы добраться до алмазов. Если бы они работали нормальным вахтовым методом, все обошлось бы втрое дешевле в пересчете на единицу добытых камней. Но большевики чихать хотели на законы рынка, на себестоимость и экономику - их интересовал только размах, только весь рынок сразу, которым они хотели начать манипулировать. Они изначально желали слишком много - и поплатились за это. С таким способом ведения бизнеса их алмазы сразу стали недопустимо дороги, а уж если их еще и не покупают, то вопрос решается сам собой - они были вынуждены идти договариваться к нам.
— Вы всегда говорите “большевики, коммунисты…” и никогда - “русские”, как сказал бы любой добропорядочный янки…
— Это потому, что я сам русский. Я знаю этот великий народ - я сам его плоть и кровь. И именно поэтому я не хочу, чтобы мой народ тащил на шее удавку, наброшенную коммунистами.
— Понятно. Так чего же вы с Оппенгеймером хотите от меня?
— Законы бизнеса везде одинаковы, сэр, - князь старательно избегал называть меня по имени или титулу, твердо остановившись на вполне нейтральном “сэр”. - Нефть, алмазы, золото… Тонкости кроются только в деталях и для общего понимания не слишком важны. Но если вы контролируете какой-то рынок полностью, а “Де Бирс” контролирует алмазы на девяносто пять процентов, то вы понимаете о рынках больше, чем любой высоколобый профессор из Стенфорда. Верно?
— Мне трудно спорить - вряд ли кто-то из уважаемой профессуры так же безошибочно разбирается в реальных, а не академических законах рынков. Соглашусь.
— Ну а раз так, то вы согласитесь, что лучше, если контролировать рынки будем мы, а не наши конкуренты?
С такой очевидностью спорить было трудно, я пожал плечами:
— Иное я бы принял за страшный сон.
— Поэтому, если вы знакомы с программой Баталина, вы должны всего лишь объяснить своим советским партнерам, что их нефть никому не нужна, что она радиоактивна и плохо горит, что содержание серы в ней делает ее непригодной для европейских нефтеперерабатывающих заводов, и что без вашего посредничества они никогда не получат за нее настоящую цену. Если мы выступим единым фронтом, коммунистам придется умерить свои аппетиты. Нам, мне и тем кого я представляю, почти нечего делить с вами, наши интересы проходят в параллельных плоскостях, но нам не хотелось бы, чтобы однажды через вас они стали бы продавать алмазы, занимать деньги и сбывать свое узбекское золото в ущерб нашим интересам. Любой ответственный хозяин встанет на защиту своего дела и будет прав. Согласны?
— Нынешние девять долларов за баррель вряд ли можно назвать настоящей ценой, - пробормотал я. - Они продают нефть только потому, что у них ничего больше не покупают. Но стоит она им самим в среднем двенадцать, если не брать в расчет околокаспийские скважины.
— Это не продлится вечно, - сказал князь. - К тому же кое-какие меры уже принимаются, чтобы эту цену поднять. Важно только, чтобы маржа, которая появится у русской нефти, оставалась здесь, а не попадала в Москву - так они будут посговорчивее в вопросах приватизации и демократизации общества.
Его намек на некие “меры” по повышению цены на нефть показался мне занятным, но я постарался не выдать своего интереса - просто чтобы не дать ему небольшого преимущества. К тому же после затяжного трехгодичного “флэта”, когда котировки фьючерсов и контрактов болтались в узком диапазоне 12-14 долларов на легкую нефть и 9-12 на Urals, пророчество князя о скором росте цен выглядело несколько самонадеянным. Всему миру уже казалось, что нефть будет стоить столько всегда. Заключались контракты и на три и на пять лет на поставку по таким ценам. Это все было крайне интересно, но у меня имелся источник информации куда надежнее, чем князь-переговорщик. Я спросил его о другом:
— Почему вы думаете, что русские проведут приватизацию?
— Посмотрите на ваших любимых немцев - первым, за что они взялись по освобождению от надзора коммунистов, это приватизация. Законы рынков везде одинаковы, их можно какое-то время не замечать, но игнорировать всегда - не получится. Советам чем-то нужно кормить своих граждан, учить и лечить. А для всего этого денег нет. Выход один - приватизация госактивов с участием западных компаний, у которых деньги есть.
— Как все просто, - разочарованно протянул я.
— В мире вообще нет ничего сложного, сэр, - невесело рассмеялся князь. - Ну если не считать теорию струн мистера Грина.
— Хорошо, князь. Положим, я согласился с вашими рекомендациями. Что получу я взамен?
— Наше доброе расположение. Место в Трехсторонней комиссии. Признание вашего избрания в США, Японии, ЮАР, Германии, в ряде других стран, кто пока этого не сделал.
С признанием он в точку попал. Пока что никто, кроме Испании, Франции, Британии и десятка-другого игроков третьего эшелона моего королевского титула официально не признал. В переписке обращались “Ваше величество”, но официально не признавали. Для большинства официальных властей в мире я все еще был удачливым пройдохой, немножко узурпатором, самую малость тираном, но больше всего - клоуном, поставщиком занятных новостей для газет и TV.
— Это достойное предложение, - заключил я. - Своевременное. А какие гарантии?
— Сэр, ну какие еще нужны гарантии? Так будет.
— Я могу подумать?
— Нет. Я очень сожалею, но - нет. Времени немного и если Баталин сможет утвердиться в Кремле, сковырнуть его будет очень непросто. Ответ нужен сейчас, решайтесь, сэр.
Я уже был не рад, что по юношеской глупости связался с этой чертовой Андоррой. Тогда это казалось забавным, но стало тем крючком, на который я попался, и соскочить теперь было непросто.
— Как вы проконтролируете мои обещания, и что будет, если я не смогу их выполнить?
