Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Не допустить превращение АвтоВАЗа или «Березины» в предприятие-паразит в социалистической экономике проще, чем в частно-рыночной. Есть, есть у неё преимущества! Надо лишь, чтобы АСУ «Русь» помогла их реализовать.
Вернувшись в Москву из столицы украинского Черноморья, Юрий Алексеевич сел на Як-42Д правительственного авиаотряда и полетел в Казахстан. Самолёт имел уменьшенный салон VIP-комфортности на тридцать человек и дополнительный топливный бак, за счёт чего практическая дальность увеличилась до шести тысяч километров. Всякие колебания о перегоне ради одного Гагарина довольно большой реактивной машины давно ушли в прошлое. Её вполне могли сгонять на Дальний Восток всего лишь для торжественной встречи кого-то из ЦК ВЛКСМ с передовиками студенческих строительных отрядов, что, конечно, по-своему важно, но не сравнить с проблемами внедрения АСУ в масштабе народного хозяйства целой державы или организации миссии на Марс по программе «Аэлита».
Уже в воздухе узнал, что сын с ненаглядной собаченцией в кармане благополучно приземлился, встреченный Аллой.
Что-то отпустило внутри. Только сейчас признался себе, что переживал за парня. Сильно. Но ничего. Очередь в космос большая, годик или около того проведёт на Земле.
Когда поцеловал жену, потискал великовозрастное дитятко и познакомился с его питомицей, крохой с белым пятном на коричневой мордочке, Гагарина-старшего отозвал Береговой. Самый возрастной из считавшихся действующими в отряде космонавтов, Береговой был единственным, вступившим в их команду уже со Звездой Героя Советского Союза за подвиги в воздушных боях Великой Отечественной. Хоть в космосе ничего особого не совершил, в единственном трёхсуточном полёте на одном из первых «сапсанов» сорвал стыковку со станцией, пусть не по своей вине, получил вторую Золотую Звезду. В отряде космонавтов Берегового уважали за рассудительность. Сам Гагарин, ранее возглавлявший этот отряд, давно стал лишь почётным командиром, иначе никто бы туда не допустил Андрея и в качестве кандидата — Ксению, дети не имеют права служить в армии под командованием отца. Береговой теперь руководил и Центром подготовки, и собственно отрядом.
— Юра! Надеюсь, он нас не слышит. Молодец твой сын, понимаешь! Мастеровой. Такую смекалку показал, когда станцию чинил, весь ЦУП удивлялся. К Харитонову тоже замечаний нет, но он больше ключи подавал да инструменты держал, помогая твоему Кулибину. Потому и их фортели с животными решили оставить без внимания.
— Может — зря, Георгий Тимофеевич?
— Ты бы видел лицо Вахтанга, когда тот со своего пульта включает вызов и камеру на станции, а на его экране и большом экране ЦУПа появляется обезьянья рожа с раззявленной пастью, да ещё ругается на нашего полковника, понимаешь! Он на макаку матом: уходи, звэр, твою мать туда-сюда, макака на него — гав в ответ! Поговорили… Садились докладную писать, но где там. Кто сам присутствовал, хохотать начинает, ручка из пальцев падает.
— Представляю.
— Юра, я к чему. Ты Андрея наверняка в марсианскую метишь. Но когда та ещё… Мы же «Салют-11» переоборудуем с науки чисто на связь и гостиницу для туристов. У Андрюхи талант из говна и палок сделать стоящую вещь.
Да, это шанс не ждать очереди слишком долго. Отдохнуть, восстановиться после первого полёта, и снова — туда, где год выслуги за два, отличные командировочные, запись в полётной книжке…
Он посмотрел на сына и стоявшего рядом Харитонова, альтер-эго, хоть сам Павел об этом никогда не узнает. Оба таращились на марсианский корабль, весьма непривычный для глаза.
Во-первых, он опирался не на стартовый стол, а на ажурное металлическое основание, без обычных ферменных конструкций, расположенное прямо в степи, на грунте. Во-вторых, ракета была заметно короче даже «семёрки», отправившей в космос первые космические корабли, метров двадцать или двадцать пять на глаз, но существенно толще, утратив привычную для РКН стремительность линий. Стоя на Марсе, она не должна опрокинуться с хлипкой подставки под действием ветра, дующего со скоростью больше сотни метров в секунду.
К ней стремились кабели, присоединённые к корпусу. На настоящей марсианской ракете будет ещё наружная лесенка для подъёма с грунта в кабину.
САС, системы аварийного спасения, нет вообще. Если ракета подведёт, бессмысленно уводить от неё обитаемый отсек и возвращать его на Марс — космонавтов никто оттуда не заберёт, они обречены, и это только небольшая часть дополнительных трудностей и опасностей, поджидающих участников сверхдальней экспедиции, не сравнить с заурядным подъёмом на низкую околоземную… Он повернулся к Береговому.
— Офицер служит там, где прикажут. Если надо обслуживать космотуристов — значит, надо.
Алле точно это решение понравится.
К ним приблизилась целая делегация наблюдателей, Гагарин поздоровался с Егоровым, министром авиационной и космической промышленности, около него дежурил офицер стартового расчёта с включённой рацией. Среди свиты Егорова находились незнакомые лица, в том числе пара человек совершенно репортёрской наружности: хрупкая молодая девушка с диктофоном и микрофоном, её сопровождал мужчина в возрасте, увешанный фотокамерами.
Меж тем объявили предстартовый отсчёт. Ракета выглядела точно так же, как час назад, от неё только отсоединили кабели.
Пуск! Легкая вибрация, едва ощутимая с расстояния полукилометра. Над степью прокатился рёв, вспыхнула рукотворная звезда, начавшая движение вверх. Отрыв от стола был гораздо мягче и подъём более плавный, чем у привычной «Энергии», начальный вес ракеты в поле тяготения Земли лишь ненамного меньше численного выражения тяги в тонно-силах. На месте старта остались титановая рама и большое чёрное пятно под ней и вокруг неё.
Закончив вертикальный разгон, ракета начала уменьшать угол тангажа, наклоняя траекторию движения к северо-востоку и превращаясь в удаляющуюся звёздочку, потом исчезла.
— Надеюсь, на этот раз, понимаешь, известили американцев об испытаниях, — бросил Береговой. — А то взволнуются, бросятся докладывать президенту: Советы запустили баллистическую ракету. Вдруг летит к Белому дому?
— Тоже надеюсь. Тем более идут переговоры по объединении их «Барсума» с нашей «Аэлитой».
— Решили скрестить американского терьера с нашей овчаркой? Странный гибрид выйдет, Юра. Сами бы справились, без америкашек.
— Да. Политика, мать её.
Далее крепкие выражения Гагарин придержал, потому что журналистка устремилась к ним, наставив микрофон. Безусловно, лишнее в печать не просочится, но при женщине надо бы вежливее.
Она была небольшого росточка, под стать самим космонавтам, чернявая, с подвижными чертам на породистом личике, очень стройная, на вкус Юрия Алексеевича — даже чересчур худая, тоньше Аллы. И где-то он её видел, на каком-то цековском сабантуе в Кремле, куда высшие партчиновники допускались с семьями, вроде бы новогоднем банкете пару лет назад. Возможно, её даже представляли Гагарину, но он не мог вспомнить, кто она.
— Лариса Гусакова, специальный корреспондент «Известий». Георгий Тимофеевич, Юрий Алексеевич, какое значение для освоения
