Афганский рубеж - Михаил Дорин
Димон фыркнул, но больше не возмущался.
Командир закончил постановку задачи на перелёт. Штурман довёл маршрут и высоты полёта. Правда пока только до Бокайды.
— Вопросы? — поинтересовался Енотаев.
И все молчат. Будто никого не интересует вопрос: — а чего так спешим? Весь комплекс подготовки не прошли. Место назначения изменили. Основы тактики в условиях гор не довели.
— Товарищ подполковник, разрешите вопрос? — поднял руку Димон.
— Говори, Батыров.
— Эскадрилья ещё не проводила ракетные стрельбы, бомбометания, посадки на высокогорных площадках не отработаны…
— Знаю, — кивнул комэска. — Твои предложения?
Димон промолчал. Он мог бы и не спрашивать у Енотаева. Есть приказ, и его надо выполнять. Учиться и готовиться будем уже в процессе боевых действий.
— Нет предложений, — ответил Батыров, встретившись с суровым взглядом Енотаева.
— Ещё вопросы? — спросил Ефим Петрович.
Руку вверх поднял Мага.
— Товарищ командир, а на «разграбление города» дадите день? — поднялся со стула Магомед.
— Гураев, я тебе устрою сейчас «разграбление города»! Сухой закон объявлен. Или тебе неслышно сегодня было?
Расстроенный Мага сел, разводя руками и о чём-то переговариваясь с Багой. Дверь в класс резко открылась.
К нам забежал майор в повседневной форме. Рубашка из-за пота промокла. На голове фуражка, на которой «птичка» над кокардой накренена вправо.
— Ага, вот вы! Все здесь! Где он? — запыхавшись, начал спрашивать майор и вышел на середину класса.
— Представьтесь, товарищ майор, — спокойно произнёс Енотаев.
— Я вам сейчас представлюсь. Начальник тыла Бочкин. Повторяю вопрос — где он⁈ — повысил голос майор.
Енотаев и так был в не самом хорошем расположении духа, а тут ещё и младший по воинскому званию повышает голос. Комэска стерпеть не мог такую бестактность.
— Подполковник Енотаев, очень приятно! — громко сказал комэска.
Майор немного опешил, поправил галстук на рубашке и прокашлялся.
— Виноват, товарищ подполковник, но скверная ситуация с вашими подчинёнными приключилась. Была украдена социалистическая собственность.
Вот так ребята погуляли! Если всё так, то комэска может и «шашкой махнуть» на провинившихся. Отправит на «губу» в лучшем случае.
— Что пропало, и почему вы ищите виновных здесь? — спросил Ефим Петрович.
— Мы вчера с вашими парнями буха… эм… проводили сплочение воинских коллективов. Обсуждали их будущую командировку, так сказать. А наутро я обнаружил пропажу. Кроме них, никто не мог воспользоваться им.
Комэска посмотрел на всех. Кажется, я начинаю понимать, что именно за пропажа произошла.
— Кем им воспользоваться?
— Как это⁈ Верблюдом, конечно, — со всей серьёзностью сказал майор.
Я чуть было не рассмеялся. Меня Димон толкнул в бок. По его лицу понял, что и его «ушки торчат» в этом деле.
— Каким верблюдом? — спросил комэска.
— Местным. Одногорбым, — со всей серьёзностью произнёс майор. — Мне его очень найти нужно. Он у нас на балансе значится. Его сам начпрод армии притащил к нам в хозяйство. Девочку ему ищет.
В классе сначала все терпели, а потом не выдержали и рассмеялись. Енотаев как не пытался всех успокоить, сам не сдержался и расхохотался.
— Идите, товарищ майор. Если встретим верблюда, обязательно ему передадим, что вы его ищете, — сказал комэска.
Начальник тыла так и ушёл расстроенный. В классе ещё пару минут стоял гомерический хохот.
Глава 10
На рассвете начали перелёт в Бокайды. Вполне можно было совершить и прямой перелёт в Баграм, но командованием было определённо прохождение таможни на другом аэродроме в 40 километрах от границы с Афганистаном.
По прибытии на промежуточный аэродром, начали прохождение таможенного контроля. Это заняло несколько часов. А сколько нервов было потрачено…
Тем не менее, в расчётное время начали запуск на перелёт в Баграм.
Солнце над аэродромом начинало припекать. Винты нашего Ми-8 раскручивались с каждой секундой всё быстрее и быстрее, а тёплый воздух врывался через открытый блистер.
Бортовой техник Карим продолжал переключать тумблеры на электрощитке и контролировать параметры силовой установки. Вертолёт постепенно оживал, готовясь к перелёту в Афганистан.
Батыров выглядел сосредоточенным, но уже не зажатым, как это было позавчера.
— Командир, готовы, — доложил Сабитович, и Димон кивнул.
— 207й, готов, — вышел в эфир Батыров.
— Понял, — ответил Енотаев.
Снаружи все 8 вертолётов группы уже были запущены. Поочерёдно командиры экипажей докладывали о готовности, а комэска сухо подтверждал приём информации.
— Таможня, мать их! — возмутился Карим, наблюдая, как перед нашим вертолётом на высокой скорости проезжают три зелёных УАЗа и один УРАЛ.
— Обычная загранкомандировка! В следующий раз с собой их возьмём, — поддерживал его Димон.
Их понять можно. Я сам был в шоке от того, как нас оформили по документам на аэродроме. Оказывается, мы летим в обычную командировку, а не в зону боевых действий. Отсюда и набор перевозимых вещей соответствующий.
— Что там оставили? — спросил я, посмотрев на Карима.
— Сигареты, кофе, вина литр и… столько же водки, — расстроено сказал Сабитович.
— У Лёни слёзы чуть не полились, когда он оставлял припасённый ящик «Столичной» на аэродроме, — добавил Димон.
И, правда, странный был подход местной таможни.
— Островной, 201й, группой запустились, вырулить на полосу для взлёта, — запросил Енотаев руководителя полётами Бокайды.
— 201й, разрешил подрулить к полосе, — ответил руководитель полётами.
Поочерёдно начали выруливать. Рядом стоянки истребителей МиГ-21 и прилетевших за нами следом Су-17. Техники подготавливают их к повторному вылету. Их следующая остановка — Афганистан. Куда именно, спросить я не успел.
Вдалеке плотно друг к другу стоят Ил-76 и Ан-12. Погрузка на них идёт полным ходом. Сразу чувствуется, что авиационная группировка «за речкой» начинает увеличиваться.
— Полевая почта 18999. Как в Германии прям, — прочитал в командировочном удостоверении Карим.
— Комэска сказал, что к нам ещё кого-то пришлют. Зачем? Сказали, что ненадолго, — переживал Димон.
— Командир, было бы недолго, нас бы так не торопили, — заметил я.
Вертолёты вырулили на полосу. Поочерёдно выполнили контрольное висение. Теперь все ждали команды от Енотаева.
— 201й, группе взлёт разрешил, — вышел в эфир руководитель полётами, не дожидаясь запроса комэска.
— Понял, внимание, группе взлёт! — скомандовал Ефим Петрович.
Одна, две секунды и вертолёт завибрировал. Началась тряска. Колёса постепенно начали отрываться. Впереди стоящий Ми-8 тоже начал ходить из стороны в сторону, а потом поднялся
