В. Бирюк - Шантаж
Второй путь — повернуть вправо, на север, по притоку Угры. Речка такая — Усия — называется. Течёт она из того же болота «Голубой мох», что и сама Десна. В самом начале между ними одна-две версты. Это — основной ход. Весной, когда в половодье уровень воды в здешних местах поднимается на 8-10 метров, болото просто заливает. И лодейки идут себе из реки в реку — свободно, как по озеру.
Красота. В половодье. А сейчас — июль. На каком уровне сейчас там вода стоит… Ну, понятно. Не фига не понятно! По болоту волока нет — волоки только по сухому, по твёрдому. Хоть конями тащить, хоть самим упираться, катки подкладывать… по болоту так не пройдёшь. И вопросов бы не было, но — дожди. Последнюю неделю вокруг ходили грозы. Насколько они этот «Голубой мох» налили?
Завтра поутру — место слияния этих двух речек — Угры и Усии. Или поворачивать на север, рискуя завязнуть в болоте. А завянув, придётся возвращаться и корячиться на Угре. Как именно корячиться — тут есть варианты: или рвать пупки на волоке, или бросать лодку где-нибудь в селении поближе к Елно, нанять лошадей, и идти конями вёрст сорок через эту возвышенность. А где, а как, а почём? А конник из меня… крокодил карманный. А время идёт, придёт донос раньше нас — будут проблемы. «Первое слово — дороже второго» — это не только детская присказка, это общее правило человеческой психологии. И — бюрократии. Но волоки — не моя забота. На это у нас кормщик есть. Прямо по мадам Простаковой из «Недоросля» Фонвизина: «А географию зачем учить? Извозчик сам довезет». Только наш «извозчик», который кормщик, и сам-то…
— Вот и думаю я — может, боярыч чего подскажет?
Кто?! Я?! Да я в этих волоках и через болота переходах… как бегемот в балете.
— А то мужики говорили, что ты, боярыч, ну… эта… навроде как… со всякими, прости господи… как говорят-то… ну, с лешими да болотниками… вот. Опять же — ведьма эта, не к ночи будь помянута… Так может ты и с водяными-то? А? Может разузнаешь? А? А то, сам прикинь, тут-то наломаются да ежели впустую… Мужики-то… ну… обидятся.
Нормальный подход. В реализме туземцам не откажешь — за неимением национальной госметеослужбы обратимся к нечистым духам. Так вот почему их на Руси подкармливают! Достоверность информации — как у Госкомгидромета, а содержание — значительно дешевле.
— А что Аким Янович говорит?
— А владетель сказал: ты кормщик — тебе и решать. Ошибёшься — шкуру спущу.
Абсолютно правильный средневековый подход. Так и называется: «внеэкономическое принуждение». И то правда: главная прибыль — целая шкура. Собственная. Что ещё дороже. От таких дивидендов не откажешься. И что отвечать? Ну не знаю я: на каком уровне в том болоте, отсюда — за полста вёрст, вода стоит! «Темна вода в облацах», а в болоте — ещё темнее.
Вежливо и убедительно объяснить, что не обладаю необходимой информацией и не являюсь экспертом в данной области знаний? Аргументировано обосновать собственную некомпетентность… Это ж нормально! Только тогда и веди себя нормально, как и положено сопляку-недорослю. «Годен к нестроевой. — А к чему ты вообще годен?!». И всю оставшуюся жизнь как рефрен: «Ванька-ублюдок опять ахинею несёт»…
Можно надуться с важным загадочным видом или просто послать. Типа: «К кругу моей актуальной компетенции относятся вопросы уровня глобального потепления в свете массового выброса метана с шельфов арктических морей. С проблемой холодных труб обращайтесь по месту прописки»…. Они обидятся. «Он с нами играть не хочет»… В какую сторону они эту обиду повернут…
А что по этому поводу говорит отечественный фольк?
«Стоят на берегу два рыбака, ловят рыбу. У одного, старого, — клюёт и клюёт. У второго, молодого, — и поплавок не шевелится.
— Дед! Ты на что ловишь?
— На мотыля, сынок.
— А я вот на червя. Потому и не клюёт.
На другой день снова сошлись на том же месте. Аналогично — дед таскает и таскает, парень поплавок разглядывает.
— Дед, ты на что ловишь?
— На червя, сынок.
— Во, блин. А я на мотыля. Слушай, дед, а как ты узнаёшь — на что сегодня надо ловить?
— Вот встаю утром и смотрю. Если налево висит — на червя. Если направо — на мотыля. У тебя-то, сынок, как?
— У меня-то… Да у меня всё время стоит!
— Эх, сынок, кабы у меня стоял — я бы такой ерундой и не занимался».
Так это же такая очевидная подсказка! Надо у кого-нибудь спросить! У кого? Кроме Сухана никого здесь нет. Только вопрос надо так сформулировать, чтобы и он ответил, и я его ответ правильно понял. Потому что на вопрос «можно ли?» ответ однозначно будет — «можно». Хоть через Кавказский хребет. А почему нельзя? Запрета-то нет.
— Скажи, Сухан, достаточно ли высоко стоит вода в болоте «Голубой мох», чтобы мы смогли на этой лодочке в Десну переплыть?
Мы лежали в темноте в лодке, прикрывшись овчинами. Холодало. Тучи на чёрном небе уже снесло, и проглянули звёзды. В их слабом свете я увидел, как открылись глаза моего зомби, как подвигались из стороны в сторону его зрачки. Несколько мгновений он просто лежал, будто прислушиваясь к чему-то. Уж не к водяным ли этим? Потом легко и бесшумно поднялся и перемахнул через борт. Постоял, послушал темноту. Тихий голос речных струй в нескольких шагах от нас. Отошёл от лодки и, присев на корточки, упёрся рукой в болотистую землю. Поднял руку и с десяток секунд внимательно рассматривал оставленный на земле след. Потом ушёл куда-то дальше. В темноте я видел только неясный силуэт. Кажется, он ещё пару раз повторил свой «упор сидя». Кормщик, с открытым ртом наблюдавший за этими действиями, развернулся ко мне:
— Ну и чего это…
— Не суетись. Водяной — не курица, на «цыпа, цыпа» — не прибежит. Подождём.
Сухан вернулся минут через двадцать со стороны реки. Забрался молча в лодку, улёгся на своё место, накрылся своей овчинкой… Стыдно сказать, но я уже кипел и подпрыгивал от любопытства, когда он изрёк:
— Да. Завтра. Потом — не знаю.
Мы оба с кормщиком дружно выдохнули. Ура! Сработало!
Нет, «с точки зрения банальной эрудиции» я могу понять, и даже экстраполировать задним числом, и таким же — умом, что имея оценки продолжительности и интенсивности выпадения ливневых осадков в данном регионе, каковые и наблюдались всеми присутствующими несколько последних дней визуально, и учтя скорость стекания избыточной влаги по традиционным каналам её удаления, а также приблизительно оценив степень временного накопления подземных вод в приповерхностном слое… Фигня! Прогноз погоды на три дня для региона — это решение системы из восьми сотен линейных уравнений. Там суперкомпьютеры стоят. У американцев треть их «Креев» на таких задачах крутятся. Так это чисто обработка данных. А датчики? А съём, первичная обработка, фильрация… И жрут такие установки… И цена у них… «Самый дорогой круговой кожаный диван в мире» — это ещё о первом Крее.
Нет, всё-таки, правильным образом вывихнутые человеческие мозги — самый мощный инструмент по обработке информации в известной вселенной! А результат их применения издавна называется так: выводы, полученные не формализуемыми методами. Проще — волшебство.
— Глава 119
«Утро, утро начинается с рассвета!»
Но не у нас. У нас — задолго «до». Кормщик ещё затемно по начальству сбегал. Не знаю, что он Акиму сказал, но дед не зря сотником был — весь личный состав явился к месту исполнения боевого задания быстро и целеустремлённо. Даже расселись без сильных скрипов.
«Соловей, соловей, пташечка.Канареечка жалобно поёт».
Видать, та канарейка тоже греблей занималась. Рванула вёслами без привычки. То-то и голосок жалобный.
Традиционный верблюжий караван на Востоке делает в первый день похода не более 10 километров. Потом уже пойдёт нормальный темп, но первый день — короткий. Нужно, что бы животные и люди начали понимать друг друга, чтоб всё, что может упасть, развязаться, разбиться — сделало это и не занимало внимание потом. Чтобы все склеротики вспомнили забытое дома, и за ночь сбегали. Короче — притирка каравана.
«Я с тоской смотрю на барханВ глубь песков ушёл караванИ хотя надежд больше нет…».
То есть — притирка прошла успешно. Насчёт остального — к самуму, разбойникам, караван-баши… Можно лично к товарищу аллаху. Который, как известно, «акбар». И ответ у которого такой же: «иншалла».
У нас верблюдов и ишаков нет. Но вот «ослы»… Мужики вчера рванули на всю катушку, а гребля — занятие, требующее постоянной тренировки и навыка. У кого — потёртости, у кого — синяки. У всех — спины. Все — выражаются. Но — негромко. Уважают люди Акима, сдерживаются.
Ничего — через полчаса размялись, втянулись, а там и солнышко взошло — уже веселее. Аким ко мне на нос вперёдсмотрящим перебрался: речка Усия уже Угры — нужно постоянно маневрировать. Я думал, было, поговорим, дела предстоящие обсудим. Но… обиделся дед. Уже и не кипит, и бороду не жуёт — молчит, не замечает. «Да, нет». Замкнулся и отстранился.
