Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант

— Ничего хорошего.

— Но разве ты не занимаешься этим же самым?

— Занимаюсь. Но тут — дело в другом. Я — зарабатываю деньги. Россия если туда придет — будет их тратить. Много.

Николай задумался, продолжая нервно вышагивать по каюте. Потом спросил.

— Что там вообще происходит?

— Ничего хорошего. У людей нет ощущения власти. Нет ощущения государственности. Их государственность — не выходит за пределы барриос, они так долго живут без власти, что воспримут любую власть как угнетение. И у них есть на то основания — за последнее время у них сменилось восемь президентов и три Конституции и ни от одного из них они не видели ничего хорошего. Власть приходит и уходит — остается только наркомафия.

— А что там делают североамериканцы? Нефть?

— Нет там никакой нефти. Верней, она есть, но она в оффшорной зоне, в Мексиканском заливе. Есть еще какие-то месторождения в Баха Калифорния — но совсем небольшие, они почти не окупают себя. Там нет ни нефти, ни леса, ни плодородной земли, ни угля, ни руды, ни газа — там нет ничего.

— Но они там воюют.

— Они воюют там, чтобы не воевать потом на своей земле.

— А Бразилия?

— Там сложнее. Никакого повода вторгаться туда не было. Но сейчас — североамериканцы открыли там огромные месторождения нефти, правда, на очень большой глубине. Себестоимость… все это обойдется в копеечку, но это едва ли не Персидский залив на глубине от двух до четырех километров.

— Это обойдется им в копеечку.

— Как и нам — наши работы в Арктике — настанет время, когда любой нефти — не будет цены. Они стремятся застолбить за собой участки.

— И для этого ввязались в войну?

Я пожал плечами.

— Мир полон идиотов. Или наоборот — слишком умных людей. Война стоит почти два миллиарда в день — в чьих карманах они оседают?

Николай отмахнул рукой.

— Я решил. Мы будем присутствовать, но в самых минимальной форме, какую только позволит обстановка. Военные советники… поставки оборудования… не более того. У североамериканцев — есть право закупать чужое оборудование?

— Нет. По закону — армия САСШ не имеет права тратить бюджетные ассигнования на закупку иностранного военного оборудования и снаряжения. Отдельные факты еще возможны, но не более.

Я улыбнулся.

— Но это — легко обойти. Заключаешь договор с одной из контор, у которой громкое имя и большие возможности по лоббизму, открываешь фабрику… скажем сборочную — и проблем нет. Вот с ним — я показал на дверь — проблем вообще никаких не будет. Немного денег на смазку шестерней — и деньги потекут рекой.

— А как же казенные предприятия?

— Казенные… Это тоже можно обойти… конечно, Министерство обороны включает в контракт пункт, согласно которому после конкурса на изделие проводится еще и конкурс на изготовителя изделия[41] — но это тоже при желании обходится.

— Хорошо. Ты этим всем и займешься… у тебя это получится лучше, чем у любого другого.

— Слушаюсь.

— Второе. Ты что-то нашел?

— Да.

Николай показал на дверь. Я молча кивнул — информация получена, время действовать. Собственно говоря — изначально, когда я готовился уходить за границу, это и было основной целью. Узнать, что и куда вывезли из Екатеринбурга-1000. Графит? Отработанные ТВЭЛы[42]? Готовые ядерные устройства? Когда и что рванет?

А ведь за это — отвечаем мы. Берлинский мирный договор, Вашингтонские декларации — везде прописан принцип ответственности. Это у нас под боком все было создано…

— Серьезно?

— Не знаю. Скорее всего — да.

— Конкретно.

— Конкретно… в те дни — над Атлантикой патруль дальнего рубежа с авианосной группировки засек неопознанный самолет. Погода была нелетной, самолет был поврежден… в конечном итоге — весь патруль сбили Молнии, посланные с острова Вознесения.

— Это за пределами их досягаемости.

— Подвесные топливные баки, заправщик. У Британии здесь не так то много подходящих аэродромов.

— То есть они прикрывали этот рейс.

— Да.

— И следы теряются.

— Точно. В Амазонки. Самая огромная из неизученных областей планеты, а после того, как североамериканцы наделали там дел — изучать ее желающих почти нет. В этих джунглях можно спрятать все что угодно — унесенный тайфуном авианосец, инопланетный космодром, город на несколько десятков тысяч жителей. Там двухярусные джунгли, если самолет упал в них — его можно искать вечно.

— А если на самолете везли радиоактивные материалы — то место посадки зарастет очень быстро.

— И это так.

— Англичане знают?

— Теперь — они знают то же самое что и мы. В конце концов, они сбили американские самолеты и знали, почему.

— Что предлагаешь?

— Без североамериканцев нам не обойтись. Никак. Нужно создавать совместную поисковую команду и немедленно.

— Проще сообщить во всех газетах.

— Не проще. Североамериканцам все это тоже ни к чему, не хватало только им проблем ядерными материалами в зоне локального конфликта. Неважно, кто это уберет — главное убрать, пока это не попало не в те руки.

— Как ты себе это видишь?

— Просто. Судно в оффшорной зоне. Достаточно большое, чтобы вместить пару тяжелых вертолетов, поисковую команду человек… сорок. Оно же — стартовая площадка для беспилотников. Сначала работают они… у нас же есть машины для дистанционного контроля радиационного фона. Затем — группа обеспечения ядерной безопасности эвакуирует груз и, скажем… хоронит его на большой глубине. Концы — в воду…

Николай немного подумал, потом утвердительно кивнул. В конце концов — хороший командир просто подбирает хороший личный состав и дает ему свободу действий — а квалификацию Николая подтверждал Георгиевский крест — единственная награда, которую он носил в память о солдатах, погибших под его командованием. Он помнил, где, при каких обстоятельствах это произошло — и не хотел, чтобы атомный джинн вырвался на свободу…

17 августа 2005 года

Бейрут

Как думаете — бывают ли на свете частные авианосцы?

Вы не правы — бывают.

Операция, которую нам предстояло провести, первая совместная американо-российская операция с начала восьмидесятых годов — была крайне уязвимой в политическом отношении. Обоим странам — грозила серьезная опасность. Российская Империя допустила грубейшие нарушения как Берлинского мирного договора, так и Вашингтонской конвенции о нераспространении ядерного оружия. Мы допустили, что под нашим крылом, в Персии — было организовано подпольное производство ядерных взрывных устройств, допустили, чтобы эти ядерные устройства вышли из-под контроля и попали в третью страну. Теперь — любая пострадавшая страна имела право ставить вопрос о санкциях в отношении Российской Империи и возмещении ущерба в Гаагском международном трибунале.[43] Североамериканские соединенные штаты не были заинтересованы в том, чтобы всплыла информация о нахождении в джунглях Амазонии потерпевшего катастрофу самолета с ядерными взрывными устройствами на борту, и о том, что уже потеряна целая группа боевых пловцов, действовавшая в этом районе. Тянуть было нельзя — информация просочилась, наличие крупного лагеря, разгромленного североамериканцами, говорила, что ищем устройства не одни мы. Откуда информация ушла? А кто — сбил североамериканские самолеты, чтобы дать дорогу самолету из Персии, перевозящему смертельно опасный груз?

В результате переговоров — был дан ход международной специальной операции. Основной риск — брали на себя не Россия, не САСШ — основной риск брал на себя я как частный, но пользующийся доверием обеих сторон игрок. Россия и Североамериканские соединенные штаты вкладывали деньги в проект и немалые деньги, я рисковал своей репутацией и вообще возможностью дальнейшей работы на рынке — но в случае удачи я получал очень приличную материально-техническую базу для бизнеса по безопасности и совершенно бесплатно.

Начнем с того, что я посетил Гамбург и через агентов находящейся там Гамбургской страховой компании судоходства — приобрел судно. Контейнеровоз класса Феедер вместимостью две с половиной тысячи TEU то есть две с половиной тысячи стандартных грузовых контейнеров. Этот контейнеровоз был не новым, но в хорошем состоянии. Спущен на воду в восемьдесят втором году капитальный ремонт в пятом с заменой двигателя — теперь там стояли морские дизели МАН последнего поколения, а система управления с поворотными гондолами винтов и компьютерной системой контроля движения судном — позволяла маневрировать с поразительной точностью, разворачиваясь чуть ли не на месте. Сторговать контейнеровоз мне удалось за довольно скромные деньги — пятьдесят шесть миллионов германских рейхсмарок с выплатой немедленно. Если бы я покупал в рассрочку, как обычно делается — то мне пришлось бы заплатить не менее семидесяти миллионов марок. Но я мог тратить деньги — это были не мои деньги. Деньги на покупку шли из российской и североамериканской казны.