Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант
В чем может быть результат разведки? Для чего она существует? Почему то считается, что дорогостоящие, рассчитанные на годы операции по внедрению агентов под чужим именем и под легендой что-то дают. Открою вам маленький секрет — нигде, кроме сцены синематографа они ничего не дают. Ровным счетом ничего. При малейшем проявлении сколько либо серьезного интереса к чему бы то ни было важному — этот интерес отслеживается контрразведкой страны пребывания и деятельность агента, на подготовку и внедрение которого ушли миллионы — либо ставится под контроль, либо безжалостно пресекается.
А вот что делать с Роял Датч Шелл? Сэр Генри Детеринг создал громадную нефтяную компанию, занимается добычей на шельфе Северного моря, она лезет в Южную Америку, в Африку. У этой компании — есть дочерняя компания, занимающаяся рисками, в персонале — бывшие сотрудники SAS и разведки. Лезут во все щели, вынюхивают, и ответ на все один — коммерческий интерес. Ищут возможности для вложения капитала.
А Бритиш Американ Аэроспейс? Это уже не «аэроспейс», это крупнейшая в мире компания, производящая оружие. У немцев таких две: Рейнметалл с дочками, принадлежащий Круппам и Краус Маффей Вегманн, принадлежащий неизвестным акционерам (вполне возможно, что нынешнему рейхсканцлеру в том числе), в Российской Империи есть казенные заводы и несколько частных. Но Бритиш Американ Аэроспейс по аудированному обороту крупнейшая, она производит все, от пулеметов и до космических ракет, она может вооружить современную армию от и до. Эти — тоже присутствуют везде, в Африке, Латинской Америке, Японии, даже у нас, ведут какие-то переговоры, что-то поставляют, принимают плату всеми валютами мира, содержат гигантскую службу безопасности, целый корпус инструкторов и военных инженеров — дошло до того, что они сдают какую-то технику армии в лизинг и обеспечивают ее обслуживание силами гражданских специалистов. И везде, куда бы они не совались, ответ один — коммерческий интерес.
А теперь возьмем меня. Я — занимаюсь бизнесом в новом свете, бизнесом в кризисных регионах. Я знаю обстановку там не понаслышке, у меня — есть специалисты, способные и готовые выполнять любые задачи, и этих специалистов не один не десять — их сотни, а если надо — то и тысячи. Вероятно, обстановкой в новом свете я владею едва ли хуже любой из русских разведывательных служб, а то и лучше. И все легально, а, самое главное — почти бесплатно, если не доходит до необходимости вмешательства. Система не только существует на зарабатываемые ей деньги — но и приносит прибыль. Никого из нас нельзя арестовать просто за то, что я въехал в САСШ по чужим документам.
Скажите, можно ли было бы даже гениальному разведчику завербовать… ну, скажем Марианну. Может быть можно — только на это потребовалось бы не менее года. И гарантий никаких. А остальных, кто работает на меня? А как быть с тем, что происходит сейчас? У меня — прямые выходы на самый верх властной иерархии, на разведслужбы, возможность получать и передавать информацию. Возможность влиять на события. Сколько бы времени потребовалось для того, чтобы дать разведчику, действующему под прикрытием — такие возможности?
А у меня — они есть. И прикрытие гениальное. Догадались какое? Правильно — коммерческий интерес.
Потому-то на меня и смотрит так исподлобья Путилов. Чувствует опасность…
— Я слышал, у вас были проблемы в Тегеране.
— Были — подтвердил я — как на это смотрит Служба?
Путилов отвернулся, стал смотреть на океан.
— Как на это смотрит служба? — надавил я.
— Нам до этого нет дела — буркнул Путилов.
Врет. Почти наверняка врет. Но убедительно врет.
— Это не влияет ни на что.
— Вот как?
Конечно, Путилов знал, чем я занимаюсь. Не знал — подозревал. После того, как на Запад бежал Котовский — в сильную опалу попало МВД и возвысилось СЕИВК, третье отделение. Но это было незаслуженно — рано или поздно подонок найдется в любом ведомстве, в любой конторе. Помимо оргвыводов — под недоверие попали все существующие спецслужбы, началась организация параллельным систем… даже не разведки, а внешнего воздействия, так будет точнее. Это могло означать только одно — сокращение финансирования и влияния. Ни один бюрократ этого просто так не оставит.
— Вы можете оказать нам некоторую помощь… — сказал Путилов, смотря куда-то вдаль, в сторону Африки — с вашими возможностями по легализации людей, получению информации, доставке грузов.
— Сударь, я просто занимаюсь коммерцией. Не более того.
Путилов пожал плечами.
— Как знаете. Честь имею.
Да уж, имеешь…
— Честь имею.
Мисли разговаривал с Николаем больше часа, все это время — я находился на палубе, в кормовой части, рядом с вертолетом. Мой дед часто говорил мне — какого черта ты потерял в королевстве кривых зеркал, без него бы уже первый твой корабль обмывали. Может быть, даже бы этот…
Да, этот. Ударный авианосец, дальние походы, контркурсы с британцами и невидимые дуэли, больше тысячи человек в подчинении. Все это я променял на жизнь изгоя, своего в чужой стране — ни семьи, ни своего дома, только номера отелей, съемные виллы и постоянное чувство опасности. Иногда меня посещает чувство, что меня можно сравнить со сжатой пружиной — она сжата уже так давно, что если ее разжать…
— Господин Воронцов?
Я обернулся — на меня смотрел фон Пален, флигель-адъютант Его Величества. Ни титула, ни звания… ах, да, я же предатель.
— Его Императорское Величество изволят пригласить вас на разговор. Тет-а-тет и незамедлительно.
— Руки держать за спиной?
Фон Пален никак не отреагировал… вышколен, как надо.
— Извольте… князь.
По традиции — Государь Император при восшествии на престол получал звание адмирала флота — но Николай даже не пошил себе мундира. На нем была форма Гатчинской дивизии без знаков различия и только одна награда — георгиевский крест.
Взглядом — Николай повелел фон Палену удалиться, что он и сделал, аккуратно задраив за собой люк. Мисли — в каюте уже не было, но я заметил на столе папку — в подобной хранится сов секретная информация. Эти папки используются СРС, каждая из них имеет соответствующий цвет и верху в углу — есть место для того, чтобы написать кодовое название операции. Такой белый прямоугольник — на этой папке он заполнен не был.
Интересно — что за папка.
Николай прошелся по каюте, было видно, что он раздражен и не знает, как поступить. Я молча ждал.
— Ich glaube nicht — внезапно сказал он по-немецки — Я им не верю. Немецкий язык для всех офицеров русской армии был обязательным к изучению, его учили на случай совместных действий с рейхсвером против… понятно, кого. Дворяне учили французский, а те, кто готовился действовать против главного противника — еще и английский. Знать несколько языков — очень удобно…
— Ich glaube nicht, dass sie — я тоже перешел на немецкий — но это не значит, что с ними нельзя иметь дело. Ты уверен, например, в наших союзнических отношениях со Священной Римской Империей?
— Нет. Все давно забыто.
— Североамериканцы — думают только о своей выгоде, но это скорее плюс. Они предсказуемы. На их политику можно влиять. Гораздо сложнее и опаснее иметь дело с теми, кто тебя ненавидит и хочет любой ценой уничтожить.
Николай кивнул — оба мы понимали, о ком идет речь. Нельзя забывать о том, кто твой враг — напомнят.
— Мы никогда не станем союзниками.
— А когда у нас были другие союзники кроме армии и флота?
Николай снова утвердительно кивнул. Психология осажденной крепости — есть люди, которые смеются над этим. Но смешного тут мало, достаточно посмотреть на историю России… как, например мы подавили восстание в Австрии предотвратив распад страны — а через несколько лет вся Европа выступила против нас в Крыму.
— Они хотят, чтобы мы приняли участие в миротворческих операциях в Мексике и Бразилии — сказал Николай — прислали свои контингенты. Что ты думаешь об этом?
Несмотря на то, что Мисли юридически был только вице-президентом — никому из нас и в голову не пришло задумываться над тем, насколько он правомочен предлагать такое. В Североамериканских соединенных штатах нет наследственной монархии, но есть элита, которая выступает под флагами двух разных партий, меняет друг друга у власти — но никогда не теряет саму власть. За последние сто лет — на президентских выборах в САСШ ни разу не победил независимый кандидат. Не было ни одной серьезной попытки создать политическую партию — конкурента республиканской и демократической партиям. Демократы, придя к власти — не только не прекратили бразильскую и мексиканскую компанию — но и продолжили их, не сменив на посту даже министра обороны. Так что Мисли — был вполне в своем праве, если бы он стал изгоем — я бы это знал и все бы это знали.
