Александр Мазин - Вождь викингов
Олень рванулся в заросли, видимо рассчитывая, что в подросте Волку придется его выпустить. Но в зарослях прятался я.
Он не видел меня до самого последнего мгновения, пока я не встал у него на пути. Если бы он продолжал бежать, то, возможно, сумел бы сбить меня с ног, но олень встал как вкопанный, я бросился вперед, ухватил его за молодой, покрытый шерсткой рог и вбил свой черный нож ему в шею. Вбил – и тут же выдернул, припав ртом к алой струе, хлынувшей из перерубленной артерии. Олень не сопротивлялся. Он знал, что уже мертв. Волчица подскочила сбоку, одним движением клыков взрезала оленю живот и принялась пожирать выпавшие внутренности. Белый Волк присоединился к ней.
Наверное, это выглядело страшно, но я знал, что оленю не больно. Потом я почувствовал, что олень начинает оседать, оторвался от взрезанной жилы, выпустил рог, и олень повалился на землю.
Белый Волк поднял голову и глянул внутрь меня. Это было приглашение. Я присел и вырезал оленью печень. Волки ее не тронули: оставили для меня…
Поев, мы разлеглись на земле. Я – на остывающем теле оленя, Волки – вплотную друг у дружке. Белый Волк валялся на боку, расслабившись, и я чувствовал, как он счастлив. Волчица положила морду на его пушистый бок. Волк извернулся и потерся о нее головой. Потом они поглядели друг на друга, и во взглядах у них было столько любви и нежности, что у меня сердце сжалось. Так бывает, когда видишь что-то невыразимо прекрасное… И понимаешь, что оно тебе никогда не будет доступно. От этого чувства я и проснулся.
Пока я отсыпался, в нашем географическом положении ничего не изменилось. Девятка наших союзников перетащила на большой драккар свою долю добычи, затем снова вернулась на кнорр, где намечалось интересное шоу: Гуннар Морской Кот собирался кончать своего кровника.
Вигмарр-ярл, несмотря на тяжелейшую рану, держался молодцом. Не стонал, не скулил и даже пытался оскорблять своего палача. Получалось плохо: сил у Зубовного Скрежета оставалось совсем мало.
Меня зрелище чужих страданий, мягко говоря, не интересовало. Но остальные выстроились вокруг, комментируя и восхищаясь. Мужеством Вигмарра, который лишь жутко скрипел зубами (так громко, что даже я слышал), подтверждая свое прозвище, и палаческими навыками Гуннара.
Я уже знал, что такая пытка может продолжаться не только часами, но и сутками, потому облокотился на край борта и глядел на далекий-далекий берег, вспоминая свой сон и думая о том, что мои Волки никогда бы не стали зря мучить жертву.
Наконец мои нервы не выдержали. Я растолкал зрителей, глянул мельком на обезображенное лицо Вигмарра и рявкнул злобно:
– Всё, Кот, заканчивай представление. Вы, все! Ну-ка за дело! Развлекаться будете, когда на Сёлунд вернетесь!
Гуннар ослушаться не рискнул. Чиркнул по горлу ярла, и тот отправился в Валхаллу.
Три легкораненых норега достались Гримару сотоварищи. Те их быстренько допросили, а затем, по каким-то своим соображениям, одному перерезали горло и отправили за борт, а других развязали и пристроили к делу: очищать трофейный драккар от крови и мертвой плоти. Я бы с удовольствием задействовал для аналогичной цели недорослей, но у нас теперь имелись рабы, которым и досталась эта неаппетитная работа.
Впрочем, рабы выглядели значительно веселее, чем прежде. Во-первых, их накормили и напоили, во-вторых, их прежних мучителей пустили на корм рыбам. Да, может быть, мы и не лучше, но мы, по крайней мере, не жгли их дома, не насиловали и не убивали их близких. Окажись я в подобной ситуации, я бы, пожалуй, сам записался в рабство к тем, кто замочит убийц моих родных.
Хотя это маловероятно. Такое дело, как месть, я предпочитаю осуществлять собственноручно.
Теперь следовало разобраться с дальнейшим порядком следования.
У нас имелись два драккара и один кнорр. Драккар Гримара с корешами имел шестнадцать румов. Если иваровцы посадят на весла освобожденных норегов, то у них будет аж восемь гребцов. Вернее, семь, потому что кому-то придется встать у кормила. Семь человек, даже таких здоровенных, это для шестнадцативесельного корабля, мягко говоря, маловато.
А что со штатным расписанием у нас?
В рабочем состоянии – шесть молодых, три моих норега в неплохом состоянии (царапины, синяки и ссадины грести не мешают), Юсуф и Уилл с Диком, Стюрмир, Скиди, Пузо и мы с Медвежонком. Ове и Фирст (молодец старина Харальд, который – Щит, как в воду смотрел: понадобился нам второй кормчий) – не в счет. Эти – на кормилах. Еще есть Лейф Весельчак и Уилл, который Ржавый. Ржавый, правда, дохловат, зато у Лейфа – здоровья на двоих. Всего – 21 гребец. Причем в ближайшие два дня один или два – под сомнением, потому что сотрясение мозга – это неприятно. Будем считать – двадцать. И как этим богатством распорядиться? Румов у нас двенадцать плюс десять – на кнорре. Итого – двадцать два. И если в команде Гримара каждый боец – полноценный гребец с изрядной силой и еще большим опытом, то у меня – шесть молодых, из которых, может, двое-трое способны нормально грести, задохлик с испытательным сроком и ленивый пузан с одышкой. И как мне их распределять?
А не обратиться ли мне к специалисту?
– Не тревожься, – сказал мне Ове, когда я огласил свои сомнения. – Лучших посадим на драккар, а остальные пусть на кнорре остаются.
– Почему так? – спросил я.
Ове объяснил. Оказывается, эффективность работы гребца на драккаре – выше. Весла лучше расположены.
– Свартхёвди, Стюрмир, Уилл, Дикон, Юсуф, Скиди, ты, нореги…
– Я на кнорре останусь, – перебил я. – И одного норега возьму, скажем, Гуннара Гагару.
– Еще двоих надо, – возразил Ове. – Десять румов хотя бы заполнить. Там десять и тут десять.
– Хавура бери, – разрешил я. – И Пузо. Он жирный, но здоровый. Пускай работает. Однако у меня к тебе вопрос: как я с оставшимися на кнорре буду поспевать за драккаром, на котором вдобавок – лучшие гребцы?
– Будет ветер – поспеешь, – заверил Ове Толстый.
– А не будет?
– На канате вас потянем! Не боись, хёвдинг! Не отстанете!
– Слышь, Ове, а что это ты такой довольный? – поинтересовался я. – Весь разговор у тебя – улыбка до ушей. Раньше за тобой не замечалось.
– Ульф! Ты пойми: я теперь драккар вести буду! Спасибо тебе!
– Пожалуйста, – я тоже улыбнулся. – Только не утопи его, ладно? – И, заметив, как скривилось круглое лицо кормчего, тут же добавил: – Да шучу я! Знаю, что не по твоей вине, и бился ты славно!
– Кому – шутка, а кому – позор… – проворчал Ове, но, похоже, он уже не обижался.
А я – дурак. На такие темы острить нельзя. Не будь я хёвдинг, за подобную шутку могло и по роже прилететь.
Разобрались. Очнувшийся Медвежонок умял тройную пайку, выслушал мой отчет, всё одобрил и полез смотреть новый драккар.
Рабов распределили по кораблям и загрузили работой.
Затем я собрал всех и провел торжественный обряд приема в хирд двух новичков. Затем – пир из наших на глазах скудеющих запасов и свежей рыбы. Отмечу, что мы уже второй день болтались на месте. Вернее, тихонько дрейфовали по течению, потому что – штиль.
Глава 16
Бунт на корабле
Проснулся я с мыслью: надо раздобыть провизию и пополнить запас воды. При первой же возможности. Ознакомил с этой мыслью хольдов и кормчего и нашел полную поддержку.
А еще мы, наконец, тронулись.
Парус висел, как старушечья сиська, так что шли на веслах. Поначалу – неплохо, но потом молодняк скис, и пришлось крепить конец и идти на буксире.
В общем, делали мы от силы пару узлов. И берег, вдоль которого шли, тоже не баловал: никаких признаков человеческого жилья. Пересекать же открытое море без пополнения припасов было рискованно.
После обеда ветер вообще поменялся на встречный, и Ове направил драккар к земле. Логично. Надо встать на якорь, пока нас не снесло обратно.
Что мы и сделали.
За ужином я обратил внимание, что сёлундская молодежь о чем-то сговаривается, искоса поглядывая в мою сторону. Что-то задумали тинейджеры– убивцы. Раз так, то занимайтесь делом. Я велел им покормить рабов и обеспечить их помывку. Мужчин – в море, женщин – на палубе, из ведер. Строго предупредил: если кто-то захлебнется, виновные завтра поплывут за кораблем на веревке.
Поверили или нет, но аттракцион устраивать не стали.
Пока сёлундские недоросли трудились, мы с Вихорьком немного поработали с шестами. То бишь с древками от копий. Вихорёк, конечно, умаялся: с его весом и размерами тягать здоровенное весло – тяжко, но держался изо всех сил. Мой новый хирдман Лейф смотрел с большим интересом, потом попросил попробовать.
Я не возражал. Отпустил Вихорька, который тут же без сил повалился на скамью, и поработал с норегом. Весельчак и здесь был хорош. Схватывал на лету. Шестом я работал по базе ушу – китайцы в этом доки, но Лейф очень быстро приспособился, и у нас с ним получилась неплохая игра. То есть именно игра. Я получил огромное удовольствие. Лейф тоже.
