Александр Мазин - Вождь викингов
Настоящего викинга, само собой, вошью не испугаешь, потому мне приходилось принимать специальные меры, чтобы лишить кровососов новой кормушки. Дома – проще. Дома помыться можно и одежду обработать. На корабле – хуже.
– Снимите с них колодки.
Сняли.
– Плавать умеете?
Оба кивнули.
– Прыгайте в воду.
Вокруг уже собрались зрители. В основном недоросли. Серьезные люди сортировали и оценивали добычу.
Вот это правильно. Оба, не раздумывая, сиганули в воду. Дисциплина на уровне. А вот плавание… В среде молодежи раздалось гнусное хихиканье. Для датчан это не плавание, а так… купание.
Скинули им веревку. Вылезли. Трясутся. Водичка холодная. Ничего, не зима. Согреются.
– Руки покажите!
Предъявили. У обоих мозоли непонятные. Такие и от плуга бывают. И предплечья хилые. Хотя это, возможно, от недоедания. Парни вообще тощие. Кожа да кости. Что радует – молодые. Лет по двадцать пять, а с поправкой на состояние, может, и меньше. Младший – рыжий, старший… ну, скажем, желтый.
Одному оказалось двадцать два, другому двадцать три. Строго говоря, возраст для местных воинов – изрядный. Вон четырнадцатилетний Вихорёк – уже дренг.
– Что умеете? Лук, меч, копье?
– Всё! – гордо ответил младший.
Проверять, как фехтуют, сейчас бессмысленно. Задохлики. Но я все же проверю. Если по первому испытанию пройдут.
– Дикон! Принеси лук и пару стрел, каких не жалко.
Получил требуемое и отдал младшему.
– Видишь птичка на волне качается? – показал я. – Сбей ее.
Расстояние до птицы плевое. Метров тридцать. Но, учитывая состояние стрелка, тетиву он натянет хорошо если до половины.
Тут я ошибся. Рыжий отработал на отлично. Натянул как следует. И выстрелил недурно. Только перья полетели.
– Каппи, бегом в трюм! Учебные мечи нам!
На мечах Рыжий себя не показал. Стойка кривая, передвижения… Назвать это передвижениями язык не повернется. Удары – еще хуже. Но понятно, что не врал. Учили его. А что хреновые учителя оказались, так это не его вина.
– Зовут как?
– Уилл.
– Один Уилл у меня уже есть. Ты будешь Уилл… – На ум пришло слово «колодник», но это было бы жестоко. – Уилл Ржавый. Войдешь в хирд без права на долю. Проверю тебя.
– А если не подойду? – осторожно поинтересовался новоиспеченный кандидат.
– Высажу на берег. Там, где люди живут. Нож дам, – расщедрился я. – Чтоб видели, что ты – свободный человек.
– Лучше бы копье… – попросил Ржавый.
– Ты, бычий хрен, не о том думай, как штаны не потерять, а о том, как хирдманом стать! – не выдержав, вмешался тезка, Уилл Кошачий Глаз.
Отлично. Инициатива наказуема.
– Берешь парня под свою опеку, – сказал я ему. – Объяснишь, что да как, не то сглупит, и прибьет его кто-нибудь из Иваровых. Так, теперь ты! – Я сунул лук второму колоднику. Блин, что это его так трясет? Вроде бы настолько замерзнуть не должен.
– Подбей-ка мне… – Я задумался, выискивая подходящую цель. Других чаек поблизости не наблюдалось.
Искать не пришлось. Англичанин рухнул на колени, ткнулся мокрой шевелюрой мне в сапоги:
– Прости меня, господин! Не воин я! Не убивай!
Я отступил брезгливо:
– Поднимите его.
– Жил-то чем? – спросил я, когда вруна привели в вертикальное положение.
– Конюхом был у тана.
Надо бы ему с десяток горячих выписать, да, боюсь, от порки он совсем развалится.
– Ладно, на первый раз прощаю, – милостиво произнес я. – А на второй… Скоро ты увидишь, как у нас наказывают.
Пусть развлечения Гуннара Морского Кота с раненым ярлом хоть какую-то пользу принесут. А Гуннар все же со всех сторон неправ. Ему бы ярла не трогать. Дать тому возможность медленно сгнить заживо от гангрены в брюхе. Вот это была бы месть.
– Этого я тоже беру себе, – распорядился я. Конюх пригодится. Так, а кто у нас тут в рабах разбирается и делом не занят… – Ове, – попросил я. – Можешь от руля отойти?
– Конечно.
Верно. Глупый вопрос. До берега – полмили. Ветер слабенький и тот – с суши.
– Глянь на рабов. Дик тебе покажет, каких я себе беру, а из остальных выбери получше – для нас, а десяток похуже оставь для Гримара с Иваровыми.
– Охотно, хёвдинг!
– Дик, – сказал я по-английски. – Насчет знающих ремесло – помалкивай. И Кошачьего Глаза предупреди. Говори так: этих выбрал хёвдинг, а почему – его дело.
– Я понял, вождь.
Хорошо, что английский знаем только мы трое и смысл наших диалогов от остальных скрыт. На ремесленников ценник может быть существенно выше, чем на пахарей. А так на общих основаниях пойдут. Хотя это еще проверить надо, какие они ремесленники. Вдруг – как тот конюх-воитель…
Добычи оказалось много, и самой разной. Тут тебе и шерсть, и утварь серебряная, и медь, и даже запас оленьей кости. Были и деньги. В пересчете на наши – примерно сотня марок. Негусто на такую прорву народа. Зато до фига осталось оружия. Причем сравнительно неплохого. С нашим, конечно, не сравнится, но и не фуфайки с кое-как нашитыми полосками.
Это хорошо. Оружие на Сёлунде – в цене. Много было луков, хороших, длинных. И стрел изрядный запас. Знал бы – не заставлял бы молодых стрелы с их трупов вырезать. Луки, надо полагать, английские, но всё же странно, почему нореги их практически не использовали? Может, потому, что нореги? Им сподручнее – копьем…
Делил Ове Толстый. Все подсчитал скрупулезно, включая рабов, перевел в рыночную стоимость и предоставил мне право выбора. Я проявил скромность: взял пару чаш серебряных, что вместе тянули граммов на шестьсот, два хороших меча и связку оленьих рогов. Раз у меня в обойме резчики, пусть делом занимаются, пока мы в плавании. Рабы тоже пошли в зачет, так что свои десять долей я почти покрыл. Осталось где-то три марки, которые я взял деньгами.
Затем Гримар меня удивил: взял лежащие отдельно четыре золотых браслета Вигмарра-ярла и торжественно вручил: два – мне, два – положил рядом с беспамятным Медвежонком.
– От всех нас, – заявил он. – Если бы не вы, нореги бы одолели.
Что ж, справедливо. Мы вдвоем, в совокупности, приговорили десятка полтора.
Долю Медвежонка я поручил взять Ове. Потом выбирал сам Ове, затем – Гримар… По старшинству, в общем.
– И где вы все это набрали? – поинтересовался я у Лейфа Весельчака, с грустью наблюдавшего за тем, как делят добытую при его непосредственном участии добычу.
– Да везде, – махнул рукой опечаленный норег.
– Первый поход?
– Третий. Но раньше – Скоген Лифер, «плотный туман».
Я уже знал, что нореги так называют Ирландию. Ирландия нас не интересует, а вот лишний специалист по Англии нам не помешает. Что-то я не очень доверяю моему пузану. Хотя у меня теперь целая куча специалистов. Это ведь земледельцы дальше своей деревни ничего не знают. Разве что – ближайшую ярмарку. А ремесленники – народ более подвижный. Монаха бы поймать. Странствующего. Впрочем, будет необходимость – поймаем.
«Стоп! – сказал я себе. – Неужели ты твердо решил идти с Иваром Бескостным?»
И сам себе ответил: а куда я денусь?
Хотя, положа руку на сердце, пойду я не против собственного желания. Хочется мне. Азарт. Приключение. Знаю, что Ивар будет резать всех подряд. Так он и без меня будет резать, а так я хоть спасу кого-нибудь…
Так я пытался оправдаться перед самим собой, но совесть всё равно ныла. Помнилась Франция…
Глава 15
Сон и реальность
Мой Белый Волк пришел ко мне еще раз. Во сне. На этот раз он был не один, а с Волчицей, такой же белой и почти такой же огромной, как и он. И такой же красивой.
Я не был волком. Я был человеком, но не собой – большим и мускулистым, в меховых штанах шерстью внутрь и мягких поршнях[28], голый до пояса, с ножом из сверкающего черного камня.
Мы охотились. Волчица нашла следы оленя. Белый Волк заглянул мне в глаза, и я увидел в них, что мы будем делать дальше и какова моя роль.
Потом мы побежали. Это было здорово. Бежать по следу оленя, чувствовать собственную силу, азарт погони…
Бежали долго, но ни я, ни Волки ничуть не устали. Потом мы увидели оленя. Он объедал листья с небольшого деревца, то и дело задирая голову, чтобы оглядеться, прислушаться и принюхаться. Ветер дул от него, поэтому олень нас не чуял, а подбирались мы бесшумно и очень скрытно. Волки умеют прятаться не хуже людей, даже лучше.
Белый Волк снова взглянул мне в глаза, и я опять всё понял: начал осторожно огибать нашу добычу справа, а Волчица так же осторожно поползла влево. Передвигалась она раза в два быстрее, чем я.
Когда охват был закончен, Волк, подобравшийся в оленю почти на тридцать шагов, вскочил и стрелой рванулся вперед. Как он узнал, что мы на местах, не знаю, но – узнал.
Бросок был так стремителен, что мне показалось: он не бежал, а просто размазался в воздухе. Мне казалось, он схватит жертву, но олень успел. Несколько прыжков – и он вновь разорвал дистанцию… И тут наперерез бросилась Волчица. Олень метнулся вправо, Волк прыгнул и повис у него на крупе. Волчица попыталась вцепиться оленю в пах, но тот, притормозив, лягнул ее копытом. Не попал, но прыжок сбил.
