Валькирия - В. Бирюк
После каждого разлива русло реки меняется до неузнаваемости. Нам не грозит: никто тут раньше не ходил, узнавать нечего.
На реке - острова, на островах - бобры. Это здесь, в нижней части. Выше Влоцлавека ценного мехового зверя уже… на мех пустили. А тут пограничье, ляхи и пруссы мешают друг другу портить природу. Потом-то, конечно, выбьют подчистую. Потом снова разведут. В 21 в.
К вечеру решили остановиться на ночлег. Берега нынче небезопасны - присмотрели островок с крутыми откосами, подошли. А оттуда… «праздничный салют из сотни орудий».
- Ой! Цветы летают!
Княжна Машенька, широко распахнув глаза, восторженно любуется красочным чудом: сотни удивительно ярких «цветов» разлетаются на полнеба.
***
Крутые откосы над Вислой обжили цветные зимородки. Оперение у птиц тусклое, но лучи заходящего солнца сделали зимородков яркими и эффектными, синими, изумрудными: яркость за счёт преломления света перьями.
Ещё ошибочный стереотип с филологическим оттенком: название «зимородок» не потому, что птицы «родятся зимой»: зимородки выводят птенцов весной и летом. Они гнездятся на обрывистых берегах, роют в земле норку. Название - искаженное «землеродок».
***
Я как представил, что мы парус спускаем, мачту снимаем… а поутру всё назад… Но кормщик, посмотрев на мою команду, тяжко вздохнул и попросил:
- Вы хоть углы паруса внутрь заведите.
Нижние углы свели вместе и отпустили фал. Который ахтерштаг. Рей съехал вниз. И никого не зашиб. Я так удивился… А парус мы подтянули в корабль, он не упал в воду и не промок. Ну, почти.
К этому времени на островке и палатку поставили, и ужин сварили.
Красота, факеншит. Водный туризм.
Утром ничего не предвещало неприятностей. Солнышко светит, лёгкий ветерок. Но кормчий занервничал.
- Херр кнес, надо торопиться. Идёт буря.
Ткнул пальцем в западную часть горизонта.
- Далеко ещё.
- Она надвигается издалека, но отлично знает, что делает.
Часть небосклона, противоположная восходу, была ярко освещена отблеском восходящего солнца. Этот отрезок, резко очерченный окружавшими его клочьями сероватого тумана, был синего цвета, но скорее свинцового, чем лазурного оттенка, общего для утреннего неба.
Быстренько позавтракали, погрузились, подняли рей, развернули парус, побежали драккарчиком по реченьке.
На западе набухал туман, поднимался клубами, расширяясь на всем протяжении горизонта, словно какие-то незримые рты раздували мехи бури. Облака начинали принимать зловещие очертания. Синяя туча заволокла большую часть небосвода. Она надвигалась поперёк ветра.
Никакой мистики: на разных высотах ветра дуют в разных направлениях.
Река менялась, менялся цвет воды в ней. В предгрозовом сумраке, волны, утратив четкость очертаний, походили на лужи желчи. В иных местах они как будто ложились плашмя, и на них виднелись лучеобразные трещины, как на стекле, в которое бросили камнем. В самом центре этих расходившихся лучей, в кружащейся точке, мерцал фосфорический свет, похожий на тот кошачий блеск, которым горят глаза совы.
Факеншит! Никогда не видел «луж желчи», цвет глаз кошек и сов, с которыми мне довелось за жизнь переглядываться, был разный. Но В.Гюго, описание бури которого вспоминается мне при взгляде на нынешнюю метеорологию - «так видел». Последуем же классику.
Вода, прежде вздымавшееся граненой, крупной чешуей, теперь была словно покрыта кожей. Грязно-свинцового цвета, она казалась толстой и морщилась тяжелыми складками. На ней вздувались круглые пузыри, похожие на нарывы, и тотчас же лопались. Пена напоминала струпья проказы.
Как романтично! Никогда не видал «струпья проказы». Надо запомнить. На случай необходимости постановки диагноза.
Ветер стал дуть прямо с юга. Ярость, с которой он налетал на судно, была как нельзя кстати, ибо порывы его гнали драккар вниз по реке мимо берегов, а в такую погоду любой берег смертельно опасен.
Весь в хлопьях пены, подгоняемый ветром, дувшим прямо в корму, драккар несся будто вскачь, с бешеным весельем перепрыгивая с волны на волну. Понятно почему викинги часто называют свои корабли змеями или драконами, но в поэзии сравнивают с копытными вроде коней или оленей.
Странно: а почему козлами не называют? «Великий козел пучин» - звучит! Или - «рогоносец заливов»?
Они вообще про козлов знают? Баранов я там видел во множестве в 21 в. В смысле: в отарах. А вот козлов в Скандинавии не встречал. В смысле: в отарах.
Сравнение с бешеной скачкой точно: корабль срывается с гребня волны и почти летит, валится, прыгает вниз, касаясь воды едва ли одним килем. А потом влетает в следующий вал. Удар. Как в стену. Высоким острым носом. Разрубает волну. Отбрасывая гребень с полосами пены в стороны. Вскарабкивается, теряя ход. И вновь, подхватив бешеный ветер парусом, проламывает, вырываясь на обратный склон. По которому скатывается, всё более и более разгоняясь. И снова прыгая. В пустоту тьмы, заполненную водой.
Я мог только переживать. Молча. Про себя. Смысле: про корабль.
На сгибе обшивки вблизи штевней судовой набор усилен дополнительным («переборными») бимсами. Т.е. «скулы» у кораблика - крепкие. А вот сам нос… Штевень к килю крепится мощной деревянной накладкой. Которая посажена на стальные заклёпки.
Диаметр головок заклёпок - 25 мм., диаметр самой заклёпки - 10 мм. Для здешних сталей морская коррозия вполне может быть 2 мм/год.
Факеншит! Где судовой журнал с записями о тех.обслуживании? Когда был последний капремонт?! Не удосужился хотя бы внешний осмотр произвести! Вот мы сейчас носом в очередную волну - ба-бах! Подгнившие заклёпки - бздынь-бздынь, нос - хрясь. И волна - в кузове. Во всей своей красе.
«Встречай меня, хорошую,
Встречай меня, красивую -
Волну твою последнюю
Волну неукротимую!».
Оставалось только надеяться на мастерство кормщика: додумавшись до проблемы, я обратил внимание, что корабль чуток повиливает, подставляя очередной волне то левую скулу, то нос, то правую.
Скорость прыжков вызывала эйфорию. Люди заливались смехом, хлопали в ладоши, приветствуя волны, ветер, парус, быстроту хода.
Огромная бесформенная туча, похожая на брюхо гидры, тяжко нависла над рекой, в иных местах своей серо-свинцовой утробой вплотную соприкасаясь с волнами. Иногда она приникала к ним чудовищными присосками, похожими на лопнувшие мешки, которые втягивали в себя воду и выпускали клубы пара. Они поднимали то там, то здесь конусообразные холмы пены.
Никогда не видел гидру и её брюхо, но верю Гюго. Или правильнее - Гюге? Гюгу?
Вдруг наступила стра-а-ашная темнота.
Ни расстояния, ни пространства уже не существовало; небо стало совершенно черным и непроницаемой завесой протянулось над судном.
- Темно, как у негра в ж… - сразу подсказал ассоциативный кретинизм.
Медленно начал падать снег. Закружились первые хлопья. Казалось,
