Выпускник - Мэт Купцов
Вена пульсирует на виске.
С какой целью товарищ майор пришел к ней домой в то же время, когда она пригласила меня?
Выходит, это и было место встречи с «нужными» людьми?
Так задумано.
Забыли только меня предупредить.
— Макар, ты человек новый в этих кругах. Никто тебя не знает. Нам нужен тот, кто сможет внедриться в фарцовочные сети, чтобы собрать информацию, — говорит Волков.
Мать твою!
Почему я? Я — журналист, не оперативник.
Вчера я просто планировал написать статью о культурной жизни Москвы, а сегодня меня втягивают в расследование убийства.
На черта мне эти проблемы?
Ника смотрит на меня с тревогой, её губы подрагивают, но она молчит.
— Почему я? — спрашиваю напрямую. — Почему не кто–то из ваших?
Волков морщится.
— Потому что ты можешь подойти к ним ближе, чем кто–либо из нас. Ты не милиционер. Тебя никто не заподозрит. У нас сейчас нет лишних спецагентов для работы под прикрытием, все уже в разных делах задействованы.
Неожиданное предложение. Тут надо крепко подумать.
Получается, Королёва предложила мне эту по сути сделку в обмен на то, что, работая на ментов, я обеспечу себе иммунитет от бандитов?
Не думаю, что это хорошая идея.
Но почему те и другие открыли на меня охоту?
Знают, чей я сын?
Одни считают, что у меня есть связи. А другие — бандиты тупо мстят. Либо ты с ними, либо — нежилец.
Третьи считают, что я такой же бесстрашный боец как мой отец?
Отказаться?
Это самое простое, что приходит на ум.
— Подумай, Макар. Это шанс для тебя написать статью, которая прогремит на весь Союз. И шанс помочь нам поймать убийцу, — продолжает майор.
Конечно, я слышал о Звонарёве.
Максим Звонарёв был известен всем, кто хоть раз искал качественную импортную одежду. Его имя гремело на всю Москву в определенных кругах.
Но почему, я, будущий советский журналист, должен теперь стать частью криминального мира, чтобы помочь милиции?
— Вы серьезно? — мой голос хрипит. — Я журналист, а не шпион.
Молчит, глядя на меня в упор.
Но его голос звучал, не просто как просьба, как приказ, завуалированный под предложение.
Что это значит?
— Именно поэтому ты идеален для этой роли. У тебя есть доступ к тем, кто закрыт для нас. Да и Ника поручилась за тебя, — продолжает майор Волков.
Перевожу взгляд на Нику. Ее лицо не выражает ничего, но в глубине ее глаз вижу страх.
Я не просил ее о поручительстве.
Андрей Волков достает из кармана фотографию. На ней — Звонарев, лежащий на полу в луже крови.
— Ты сможешь помочь нам, а заодно собрать материал для сенсационной статьи.
В голове мелькают тысячи мыслей. Я не могу поверить, что оказался в центре такой операции.
Внутреннее напряжение достигает пика.
— Ладно, — наконец соглашаюсь я, собрав волю в кулак. Любопытство, присущее всем журналистам, побеждает во мне здравый смысл. — Что нужно делать?
Волков подробно объясняет план. Я должен внедриться в круги фарцовщиков, начать общаться с их людьми и собрать как можно больше информации.
Смотрю на Нику. На её лице — каменная маска. Заглядываю в глаза — встречаю нечитаемый взгляд.
Ника только что втянула меня в эту историю, а я не уверен, можно ли ей доверять. Может, она просто использует меня?
Майор встает, готовясь уйти. На пороге он оборачивается и бросает на меня взгляд.
— Макар, будь осторожен. В этих кругах нет друзей. Только враги.
Взгляд его становится серьезнее.
— И еще, Макар. У нас проблема с одним из наших информаторов. Это женщина, ее зовут Марина Ольховская. Она не выходит на связь. Нам нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим делом.
— Как это связано с убийством фарцовщика?
— В том–то и дело, что связано, — отвечает он. — Ты либо помогаешь нам, либо ты не в деле. Решай сам.
Я стою в центре огромной по советским меркам квартиры, осознавая, что моя жизнь только что круто изменилась.
И где–то глубоко внутри понимаю, что назад пути нет. Потому что мне самому не хочется возвращаться в пустоту незнания. А здесь меня принимают во взрослую игру серьезные люди.
Волков уходит, оставляя нас наедине с Королевой. Мы стоим в тишине.
— Ника, что происходит? — спрашиваю, в её глазах появляется странный блеск.
— Макар, я не знала, что все зайдет так далеко, — оправдывается она.
Вижу — врет.
Понимаю, что это нечто большее, чем просто журналистское расследование.
Это чья–то игра, на кону в которой человеческие жизни.
Фарцовщика убили, жестоко, даже для семьдесят шестого года, можно было просто посадить. Девушка — информатор пропала. От нее избавились, потому что много знала?
Что если от меня тоже избавятся, когда я помогу?
Но если я берусь за это дело, то не буду играть роль просто «засланного казачка». Понравится это моим заказчикам или нет.
Принимаю решение — буду играть по своим правилам.
Я жутко зол на Королёву, как в ловушку меня заманила, воспользовавшись ситуацией.
— Не лги мне, Ника, скажи честно, — внимательно смотрю на нее.
— Пропавшая девушка — журналистка Марина Ольховская, моя подруга, — через силу выдавливает она.
— Журналистка? Значит, ее раскрыли и грохнули, потому что она вышла на канал сбыта?
— Наверное, это так. Марина не успела передать информацию никому. Я должна найти подругу любой ценой. Но меня знают в этих кругах, я дочь… — неожиданно прикусывает свой язык.
Дочь она.
Круто разворачиваюсь и иду на выход из квартиры.
