Выпускник - Мэт Купцов

— Привет, дядя Витя, — сдержанно улыбаюсь, зная, что он редко приезжает без серьезного дела.

— Ну, что стоишь как памятник? Пойдем, обедать будем. — Его голос звучит уверенно, даже как приказ, как у настоящего милиционера.

Я киваю и иду за ним к машине.

Черная «Волга» блестит, как новый грош.

Водитель приоткрывает дверь, и мы садимся.

Машина скользит по московским улицам, а дядя Витя заходит в привычную для него командную роль.

— Макар, слушай. Надо поговорить, — начинает он, не глядя в мою сторону.

— О чем, дядь?

— В ресторан поедем, не в машине же обсуждать, –отвечает он с ухмылкой.

Через двадцать минут мы уже сидим за столиком. Место приличное, без всякого пафоса, но с хорошей кухней.

Официант подает меню. Мы быстро просматриваем его, и дядя Витя уверенно заказывает.

— Мясо по–французски, уху, салат оливье, и на закуску — блины с икрой.

— Мы что–то празднуем? Или ты каждый раз в Москве так отрываешься? — интересуюсь я.

— И пожалуйста без спиртного. У нас с племянником еще дела, — бросает дядя Витя ожидающему возле столика парнишке.

Официант уходит, а я замечаю, что дядя задумчиво смотрит на меня.

— Что–то случилось? — решаюсь я начать разговор.

— Да нет, не то чтобы случилось, — он скрещивает руки на груди, — Но новости есть. Во–первых, получил звание подполковника. За поимку особо опасного преступника.

— Здорово. Поздравляю! — искренне улыбаюсь, хотя ощущаю, что это не главная новость на сегодня.

— Спасибо. Но это не всё. Ты, Макар, молодец, учишься и работаешь, семью радуешь. Тут семейный совет провели и решили — тебе надо квартиру снимать.

— Зачем?

— Ну, сам понимаешь. В общежитии не самый лучший порядок, да и тебе, студенту работающему, надо больше свободы. Своё жильё, график под себя, — дядя Витя пытается говорить убедительно, но я чувствую, что это давление на меня.

— Дядь, — перебиваю его, — мне в общаге нормально. Университет рядом, учебники редко, когда в руки дают, и у нас на два–три студента один бывает. Я с ребятами живу, так что, если надо — учебник всегда под рукой. А когда я из–за работы лекции пропускаю, конспекты можно тут же перехватить. К тому же, центр города — удобно во всех смыслах.

Дядя слушает, кивает, и я уже вижу, что он сдаётся. Он старый волк, но в вопросах жилья я знаю, как отбиться.

— Ладно, убедил, — говорит наконец. — Но есть ещё вопросы.

Официант приносит блюда, расставляет их перед нами. Я голоден, но чувствую, что дядя сейчас закинет что–то ещё посерьезнее.

— Твоя мать, — начинает он снова, — просила передать, что тебе тулуп нужен на зиму. Мол, надо мерки снять, заказать хочет.

Я смеюсь.

— Какой тулуп, дядь Витя? Ты серьезно? В Москве? Мне куртки на искусственном меху хватит, я её в ЦУМе куплю по государственной цене.

Он прищуривается, подозрительно смотрит.

— На какие деньги?

— За работу заплатят, — спокойно отвечаю, откусывая кусок мяса. — Что, думаешь, ворую, что ли?

Он морщится, но дальше не лезет. Видимо, понимает, что разговор о тулупе был явно лишним.

— Ладно, –говорит, сдвинув салат в сторону. — Есть еще дело. Я тут кое–кого знаю. Мартынова. Могу за тебя слово замолвить, чтобы тебе дали ответственную работу.

Меня пронзает едва сдерживаемое возмущение.

Вот он, главный вопрос.

— Нет, дядь, — говорю спокойно, но твёрдо. — Я сам хочу заслужить своё место. Не надо мне протекции.

— Не горячись, Макар, — его голос звучит чуть мягче, чем обычно, но я уже чувствую внутренний конфликт.

— Я не горячусь. Просто хочу сам. Ты же учил — уважение надо заслужить, а не получить по знакомству.

Дядя замолкает, смотрит на меня долго, пристально, как будто пытается что–то прочитать между строк.

Мы сидим в тишине, и я знаю — этот момент решающий. Но дядя Витя, он ведь не привык проигрывать.

— Ладно, — говорит он, но голос его не такой уверенный, как обычно. — Сам так сам. Только смотри, чтобы не пожалел.

— Не пожалею, –решительно говорю я.

Дядя Витя молчит, доедая салат.

Мы сидим напротив друг друга. В ресторане становится шумнее — люди говорят, стучат вилками, звякают стаканами.

Дядя Витя мрачнеет, разглядывает потолок, а потом переводит взгляд на меня, как будто взвешивает что–то важное.

— Знаешь, Макар, — говорит он, вздыхая тяжело. — Я, конечно, рад, что ты такой самостоятельный, что всего сам хочешь достичь. Но мне как–то не по себе. Чувствую, что я бесполезен, помочь тебе не могу.

— Когда уже вы все привыкните, что я сам могу решать все возникающие вопросы.

— Ну, сам так сам.

После разговора с дядей до меня доходит, что мать его прислала — волнуется она. Всё никак не может свыкнуться с мыслью, что я уже вырос.

Спустя три дня.

— Сомов! Тебя к телефону, — просовывается в дверь комнаты вихрастая голова Кольки.

Кто может звонить мне в общежитие?

— Девица какая–то, — многозначительно цокает языком Колька. — Какой шустрый, успел уже и познакомиться, и номерок дать.

— Номерком точно ошиблись, — небрежно бросаю я, торопливо обуваясь в кеды.

— Ага. И Сомова просили, так он твой однофамилец. Я так сразу и понял.

— Хватит скалиться, если звонят мне, то это точно по делу.

Отстраняю его в дверях и выхожу в коридор.

— Сом, только не забудь спросить про симпатичную подружку. Я в деле! — догоняет меня в спину голос Кольки.

Послать бы его, да беззлобный он парень.