Решающий бой (СИ) - Шу Алекс

— Понятно. Доверяй, но проверяй, — ухмыльнулся я.

— Именно, — подтверждает Константин Николаевич с каменным выражением лица. — А теперь послушай, как мы будем строить разговор с Петром Ивановичем. Чувствую, он непростым будет.

19 ноября 1978 года. Воскресенье

Поговорить с дедом тогда не удалось. Наше общение прервал Виктор, позвавший к столу. Картошка уже давно сварилась и просто стояла на конфорке, на маленьком огне, а мясо было подогрето к нашему приходу. Запах жареной говядины и густой пар, идущий от картошки, вызвал непроизвольное выделение слюны. В тот момент я осознал, насколько проголодался. Со своей порцией расправился за пару минут, активно работая вилкой.

Затем опять попили чай с баранками и после трапезы, отправив водителя смотреть телевизор в гостиной, продолжили разговор. Он вышел непростым. Спорили, ругались до хрипоты, отстаивая свои точки зрения, но в результате обо всём договорились. Я пообещал не проявлять дурную инициативу и обо всём советоваться с дедом. Константин Николаевич согласился поддержать меня перед Ивашутиным в желании активнее привлекаться к работе по «фигурантам».

Потом прогулялись по лесу, поужинали, и пошли на «боковую». Виктору выделили общий зал, дед ушёл к себе в спальню, мне постелили в гостевой комнате.

Ночь пролетела как одно мгновение, а утром после завтрака, приехал Ивашутин. Генерал армии прибыл в сопровождении водителя, знакомого мне двухметрового Виталия и такого же здоровенного охранника. Петр Иванович обменялся с нами рукопожатиями, оставил своих людей пить чай на кухне с Виктором, а сам со мною и дедом прошёл в кабинет на втором этаже, в котором мы общались в прошлый раз.

Когда мы расселись вокруг стола, Ивашутин начал разговор.

— Рассказывай, Алексей, что там у тебя произошло? — тяжелый взгляд начальника ГРУ буравил моё лицо.

— О похищении и разборке с бандитами? — уточнил я.

— О нём самом, — усмехнулся Петр Иванович. — Не придуривайся, ты всё прекрасно понял. Разговор у нас предстоит долгий, а время ограничено. Поэтому излагай всё по делу, четко и кратко.

— Хорошо, — кивнул я, подавив искушение гаркнуть «так точно». Подобный ответ в такой обстановке был бы лишним и выглядел как глупое ребячество.

— Давайте сделаем так. Петр Иванович, чтобы избежать лишнего словоблудства, вы спрашиваете, я отвечаю, — предлагаю начальнику ГРУ.

— Хорошо, — подобрался Ивашутин. — Кто тебя похитил и почему?

— Похитил прапорщик Ермилов с двумя бандитами из Туркменистана. Он вместе с подполковником Петренко был в розыске, из-за обвинений в воровстве и хищениях. Дальше могу высказать только свои предположения. Как вы понимаете, со мной преступники мотивами не делились.

— Говори, — коротко приказал начальник ГРУ.

— Как я понял, в своём разоблачении Петренко и Ермилов обвиняли отца. Дело в том, что у подполковника была любовница — некая Надежда Щербакова. Работала в части, подворовывала продукты. Однажды отец её поймал. Но пожалел и скандал раздувать не стал. Просто заставил вернуть всё на место. И, скорее всего, подполковник и прапорщик думали, что он её расколол, поэтому и спустил всё на тормозах. Затем, на отца была написана анонимка, обвиняющая его в критике ЦК КПСС и товарища Брежнева. В часть приехали особисты. В процессе расследования, разбирая документы, как я понял, они вышли на Петренко и Ермилова. Те, что-то почувствовали и рванули в бега, прихватив с собой пару «стечкиных» и гранаты. А потом погибла любовница Петренко.

— Откуда ты всё это знаешь? — быстро спросил Ивашутин, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Что с части сбежали военные и о гибели Надежды? — уточнил я, и дождавшись утвердительного кивка, продолжил:

— Вообще-то, весь город в курсе был. Это скрыть невозможно. Вооруженные патрули на улицах появились, усиленные посты ГАИ машины на выезде из города проверяли. Опять же, многие офицеры — женаты, семьи в городе проживают. Так что это всё быстро разнеслось. А что Щербакова погибла, я узнал, услышав разговор отца с матерью. К бате в часть следователи приезжали, расспрашивали о ней.

— Понятно. Продолжай, — начальник ГРУ замолчал, приготовившись слушать дальше.

— Как я предполагаю, после гибели любовницы Петренко окончательно свихнулся. У него появилось желание отомстить отцу. Он с оружием подкараулил батю у дома. Но я его узнал несмотря на то, что подполковник бороду на себя нацепил.

— Ты знал его до этого? — уточнил Ивашутин.

— Да, — кивнул я, — он же в одной части с отцом работал. Пару раз нас с семьей и офицеров-сослуживцев к себе в дом приглашал, на день рождения и другие праздники. Конечно, я его знал.

— Дальше, — потребовал генерал армии.

— А дальше, я напал на него сзади, когда он поднимал ствол. Сбил руку с пистолетом, отправил в нокдаун, а потом отец подключился, снес его одним ударом. Ермилов, сидевший за рулем в машине рядом, начал разворачиваться и переехал случайно дружка. Насмерть. Но удрать сумел. А потом захотел отомстить за смерть подельника. Договорился с бандитами из Туркменистана. Я краем уха, на одном из торжеств слышал, что Петренко в ТуркВо служил. А Ермилов его старый дружок. Может, они там вместе были.

— Вместе, — кивнул Ивашутин, — особисты с нами документами поделились. Петренко и Ермилов служили в 5-ой гвардейской мотострелковой дивизии. И как раз на территории Туркменской ССР. Уже там были замазаны в темных делишках с местными басмачами. Так что, пока всё сходится.

— Вот поэтому они меня и похитили. Отца, или побоялись, или хотели отомстить, убив сына. Здесь я могу только догадываться. Повторяю, со мной они не откровенничали.

Рассказываю дальше, как меня брали, держали в подвале, как смог спровоцировать на поединок каратиста, завладеть оружием и вырваться из плена.

— Кстати, у меня одна важная просьба будет, — добавил я, закончив рассказ.

— Слушаю, — напрягся начальник ГРУ.

— Как вы знаете, меня похитили вместе с девушкой — Светой. На ней все эти события сказались не лучшим образом. У неё сейчас большие психологические проблемы. Светлана видела, как я уничтожал бандитов, и это привело к серьезному душевному потрясению. Её шокировало, что я валил их без рефлексий и колебаний, как будто выполнял свою работу. Когда навещал Светку в общежитии, она очень плохо выглядела. Подруга говорила, что лежит целыми днями и из комнаты почти не выходит. Человеку надо помочь. Ей необходим хороший психотерапевт, чтобы прийти в себя.

— А девчонка ещё в таком состоянии, что может наболтать глупостей, пойдут нехорошие слухи, — задумчиво дополнил дед.

— И это тоже, — согласился я. — Здесь надо решить две задачи. Вернуть ей душевное спокойствие и сделать так, чтобы не наговорила чего-то лишнего. Светлана мне обещала, что никому ничего рассказывать не будет, хоть я её об этом не просил. Но у неё такое состояние, что веры этим словам нет.

— Она что-то ещё о тебе знает? — Ивашутин исподлобья буравил тяжелым взглядом.

— Обижаете, Петр Иванович. Я ей ничего никогда не рассказывал. И даже в мыслях не допускал подобного. Для неё я был обычным парнем. Вот поэтому, когда она увидела, как я спокойно валю бандитов, Света сильно испугалась. Это не вязалось с образом простого советского школьника. Девушка пережила серьезное потрясение. И ей срочно нужна помощь квалифицированного психотерапевта. Иначе, во что это может вылиться впоследствии, я даже не представляю.

— Понятно. А с девушкой ты продолжаешь общаться? — уточнил Петр Иванович.

— Нет. Света с тех пор видеть меня не может. Мы расстались, — сухо ответил я.

— У меня есть мысли, как решить этот вопрос, — вмешался в разговор Константин Николаевич, задумчиво потирая подбородок. — Военный госпиталь, помнишь, в котором вас осматривали?

— Да, — настороженно подтвердил я.

— Там есть врач Алина Борисовна — опытный психиатр, психотерапевт, кандидат наук. Она работала с группами офицеров, приехавших с Кореи, Анголы, Вьетнама, наблюдала их. Твоего отца и тренера — тоже. Сашка о ней очень хорошо отзывался. Борисовна даже кандидатскую по итогам обследований защитила. Знаешь, на какую тему?