Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей

Техника взлёта и полёта была уже отработана, на первых моделях простейших планеров, и в принципе, разбитых образцов становилось всё меньше и меньше. Да и сами планеры совершенствовались. Делали мы их, что называется, из говна и палок, а конкретнее, из бамбука, папируса и лёгких пород дерева, усиливая конструкцию самодельными рейками.

Элементы хвоста сооружались из плотно связанных камышей и усиливались тонкими стволами эбенового дерева. Конечно, бальса здесь не произрастала, но красное и чёрное дерево оказались не намного его тяжелее. Был ещё один местный эндемик, но его названия я не знал. Местные негры изготавливали из его стволов лодки, которые мог поднять и унести один человек.

Всё это позволило создать легчайший планер, пилотов же подбирали из людей небольшого роста. Жалко, пигмеи были далеко, но коротышей и здесь было достаточно, они и стали моими пилотами, за которыми был налажен неусыпный контроль, как говорится, глаз да глаз.

Планер запускался с помощью ручной катапульты, сделанной на манер самострела. Туго свитые канаты, из гибких лиан, натягивали вставленный в ложе катапульты планер и, отпуская рычаг тормоза, высвобождались, отправляя самолётик в недолгий полёт.

Дальнейшее целиком зависело от скорости ветра, а также, его направления, от веса человека, сидящего на нём и груза, ради которого всё и создавалось, а также, от индивидуального мастерства пилотов поневоле.

Большинство из них уже осознавало, какая судьба им предназначена, но смирилось с этим, испытывая противоречивые эмоции при совершении полёта. Всё-таки, в каждом человеке живёт мечтатель, а ощущение полёта, хоть и на краткий миг, но перебивало всю горечь понимания кратковременности их жизни.

В общем и целом, я был готов к предстоящей битве, а двенадцать тысяч воинов были готовы меня в этом поддержать.

Глава 10 Омдурман

Рано утром 2 сентября 1898 года халиф Абдулла воззвал всех правоверных к молитве. Вскинув руки вверх и, периодически, совершая омовения лица, все молились, чтобы Бог даровал победу. Неизвестно, услышал ли их кто-нибудь, кроме тех, которые также молились рядом, но воины настроились на битву и самопожертвование.

Все войска были разделены на три части — зелёные знамёна, чёрные знамёна и двадцатитысячный отряд Ибрагима Халила, совершающий обходной манёвр. На виду у англичан, окопавшихся на берегу Нила, махдисты начали строиться в боевые порядки. Через некоторое время, готовые к бою, их колонны бросились бежать в сторону англичан.

И, как только их первые ряды стали доступны для артиллерийского огня, артбатареи генерала Китченера, незамедлительно, открыли по наступающим дервишам огонь из гаубиц, а чуть позже, вступили в бой и двенадцатифунтовые пушки.

Отряды махдистов стали нести первые потери. Султаны взрывов накрывали их, вбрасывая вверх, вместе с песком и кусками твёрдой почвы, ошмётки людских тел и никому не нужное оружие. Но воины продолжали бежать вперёд, двигаясь в одном порыве безумной храбрости.

На расстоянии одного километра, к торжеству превосходства огнестрельного оружия подключились пулемёты и скорострельные магазинные винтовки. Теряя людей и знамёна, дервиши упорно шли вперёд, невзирая на потери.

Чёрные знамёна вёл в бой Осман Азрак, храбро бежавший среди своих воинов. Размахивая острой саблей, он громко кричал «Аллах», «Аллах». Воодушевлённые его храбростью, шли в атаку суданцы, вооружённые только дедовскими ружьями и саблями, и тысячами гибли под ружейно-пулемётным огнём.

Всего лишь, пятьдесят шагов не смогли они дойти до боевых порядков англо-египетских войск, расположившихся полумесяцем за своими укреплениями, и все погибли. Англичане и египтяне с ужасом наблюдали за тем, что они натворили.

А немногочисленные кучки выживших, стремительно откатывались назад, не пытаясь спасти раненых и бросив мёртвых. Всё поле было усеяно трупами дервишей и многочисленными ранеными, которые громко кричали от боли, либо безучастно лежали, глядя в песок и молясь Богу, чтобы он скорее забрал их душу и, тем самым, облегчил муки.

Восемнадцать тысяч воинов, участвовавших во фронтальной атаке, были разбиты, особенно досталось чёрным знаменам, под которыми наступали фанатики, все они, практически полностью, полегли на поле боя.

Но, халиф Абдалла не все свои силы бросил в самоубийственную атаку. Десять тысяч воинов заняли оборону на окраине Омдурмана и ждали отступивших с поля боя, чтобы соединиться с ними и встретить наступавшего противника, лицом к лицу. Этому мешали канонерские лодки, обстреливавшие форты махдистов из пушек, а также, мавзолей махди, который был уже, почти, разрушен.

Генерал Китченер, оценив обстановку, отдал приказ на наступление. Объединённые англо-египетские войска двинулись в атаку. Верблюжий корпус и кавалерийский отряд, сразу же, столкнулись с всадниками дервишей, на холмах Керери. Завязавшийся бой, сначала, шёл на равных, но вскоре, всё изменилось.

Преимущество в огнестрельном оружии незамедлительно сказалось, и дервиши отступили, очистив от своего присутствия холмы Керери и весь правый фланг. Войска, расположенные в центре, давно уже бежали и воины генерала Китченера стали строиться в походную колонну, для дальнейшего преследования противника и захвата Омдурмана.

Полковник Мартин, командир 21 уланского полка, получив, с помощью гелиографа, приказ атаковать левый фланг дервишей и не дать им отступить в Омдурман, пошел в наступление. Предварительно, был выслан патруль, но он не заметил значительного скопления людей, насчитав не более тысячи человек. Уверенные в своей незамедлительной победе, вскочив на коней, уланы бросились в атаку,

Набирая ход, неслись лошади, стремительно сокращая расстояние между отступавшими кучками дервишей и уланами. К этому времени, в сухом русле ручья уже скопилось около двух тысяч махдистов, встретивших уланов, плечом к плечу.

Разогнавшиеся всадники были поражены, увидев, как впереди, внезапно, выскочили из сухого русла реки люди и начали стрелять в них, как сумасшедшие. Столпившихся, тут же, окутала тонкая плёнка голубоватого дыма. Пули свистели вокруг, поднимая в воздух клубы пыли и осколки камней.

Настёгивая небольших лошадок, уланы устремились вперед, с ходу врубившись в ряды махдистов. Пара десятков уланов, сбитых с ног массой людей, покатились с лошадьми по пересохшему руслу реки, кувыркаясь, вместе с двумя сотнями опрокинутых и раздавленных дервишей, из племени хадендоа.

Остальные всадники, прорвавшись сквозь плотные ряды пехоты, стреляя и рубя противников саблями, выскочили на противоположный берег русла. Развернувшись, они открыли огонь из карабинов, расстреливая дервишей, осознавая, что времена сабельных атак безвозвратно ушли в прошлое.

Всю эту картину я наблюдал с противоположного берега реки, устроившись на вершине большого травянистого холма, откуда открывался прекрасный вид на Омдурман, правда, только через бинокль. Но, на зрение и бинокль я не жаловался, и потому видел, хоть и не всё, но очень отчётливо.

Сражение было в самом разгаре, и предвещало скорое поражение халифа Абдуллы, когда ведомое Осман Шейхом эд-Дином двадцатитысячное войско, совершившее глубокий обходной манёвр на правом фланге, ударило в походные колонны англичан и египтян.

Под удар попали три батальона суданских стрелков и один батальон египетских, под командованием полковника Гектора МакДональда. Завязалась перестрелка. Быстро развернувшись в боевые порядки, батальоны союзников встретили страшный удар пехоты дервишей.

Крики ярости взвились в воздух, но их, тут же, заглушила ружейная трескотня частых выстрелов и быстрое стаккато трёх пулемётов, раздавшихся из боевых порядков батальонов.

Передние ряды дервишей стали валиться, как спелые колосья, под ударами серпа. С ходу, вступив в бой, они, вскоре, были вынуждены отступить, в сторону своей столицы, оставив на поле боя убитых и раненых, нанеся незначительные потери атакуемым противникам. Разгром был полным.