Андрей Мартьянов - Время вестников
– Ну уж и необъезженного, – Гай тщетно попытался скрыть смущение под напускной деловитостью. – Между прочим, все не успеваю спросить. У тебя есть родственники? Отец, мать, дядя, хоть кто-нибудь?
– Зачем тебе понадобилась моя родня? – искренне удивилась бывшая Изабель.
– Чтобы просить твоей руки, разумеется! – фыркнул мессир Гисборн. – Нельзя ведь всю жизнь провести в доме свиданий. Выйдешь за меня замуж, Зоэ?
– Спроси через неделю, я пока поразмыслю, – съехидничала рыжая девица и погрустнела: – Нет, Гай, теперь у меня никого нет. Никого и ничего. Матушка еще лет десять тому изнурила себя постами, молитвенными бдениями и бесконечными паломничествами. Отец погиб в захудалой крепостце на восточных границах. Был брат, Алексис… не думаю, что он еще жив, хоть и надеюсь. Была усадьба в Константинополе и земельные участки в феме Пафлагонии – наверняка реквизированные в императорскую казну. У меня остался только Треда, наш бывший управляющий и мой воспитатель. Обратись к нему. Думаю, он с превеликим удовольствием вручит меня тебе. Ты ему понравился. Кирие Лев весьма уважает таких людей, как ты – упорных в достижении поставленной цели.
Теперь, когда многое встало на свои места, мессир Гисборн сообразил, почему манера речи почтенного Льва Треды казалась ему неуловимо знакомой. В столь же циническом и желчном духе изъяснялась незабвенная Изабель Уэстмор.
– Лев всегда меня защищал – и в детстве, и теперь, – задумчиво продолжала Зоэ. Они сидела посреди разворошенной постели, поджав ноги и обхватив колени руками. – Когда я вернулась и обнаружила, что дом заперт, а брат под арестом, он спрятал меня. Он и Костана, хозяйка «Луны». Она его давняя подруга. Они оба здорово рискуют, так что в скором времени мне придется подыскивать новое убежище.
– Тебе надо вообще исчезнуть из Византии, – решил Гай. – Раз я смог найти тебя, значит, сумеют и другие. Едем со мной в Иерусалим! Когда я… э-э… закончу свои дела в Святой Земле, вернемся в Англию.
– Никуда я не поеду, – Зоэ оскалилась, показав мелкие острые зубки. – Еще чего! Никому не позволено выгонять меня из собственного дома! Они еще пожалеют, что так обошлись с нашей семьей! Старый мешок с костями, дражайший кирие Дигенис, пожалеет в первую очередь! Я что, зря надрывалась, волоча треклятые сундуки через всю Европу?
– Архив все еще у тебя? – поразился ноттингамец.
– Конечно, – хмыкнула девица. – Точнее, та его часть, что я вдумчиво отбирала в свободное время. Преспокойно лежит под нашей кроватью. Кипа телячьих шкурок – моя единственная защита. Мой способ отомстить и выжить. Я так тщательно подбирала эту коллекцию жемчужин! Грех отдавать ее в чужие руки!
– Как же я раньше не подумал, – удрученно пробормотал Гай. – В Камарге ты схватила отнюдь не первый попавшийся сундук, верно? У тебя было время переворошить архив и отложить наиболее ценное… Проклятье!
– Ну конечно, я именно так и поступила. И вовсе не проклятье. Ты сейчас злишься на свое недомыслие или на мое хитроумие? Брось, пустое. Кстати, Мак-Лауд сильно бесился, обнаружив мой побег? И вообще, что потом случилось с нашим безумным горцем?
– О да, на него в то утро стоило посмотреть. Издалека. Но еще больше я хотел бы видеть его физиономию в другое утро, неделей позже, – с затаенным торжеством в голосе сообщил сэр Гисборн. – Видишь ли, Мак-Лауда обокрали дважды. В Марселе я перехватил у него оставшиеся сундуки. Отвез их на Сицилию, королеве Элеоноре. А твой верный паладин Франческо, кстати, обвенчался с юной ведьмочкой из Ренна. Я был свидетелем на церемонии. Надеюсь, у них достанет ума больше не встревать в смертоубийственные истории.
Зоэ рухнула на постель и захохотала, молотя кулачками по подушкам и дрыгая длинными ногами. Она выглядела настолько очаровательной и непристойной, что Гаю хотелось только одного: опрокинуть рыжую на спину, впиться в смеющиеся лживые губы и не отпускать ее, пока не запросит пощады.
Добиться победы ему покуда не удавалось, ромейка всегда одерживала верх. В ответ на сетования мессира Гисборна Зоэ лукаво посмеивалась, разглагольствуя о том, что любовь – такое же искусство, как война или возведение крепостей. Вас, сэр рыцарь, ожидает долгое и вдумчивое постижение тайн сей великой науки… с обещанными изысками.
Отдаленный шум за дверью не сразу пробился к затуманенному сознанию Гая – Зоэ как раз вздумалось обучить его забавной проделке под названием «Татарская наездница скачет на тигре». Даже когда все комнаты были заняты, «Золотая луна» оставалась довольно-таки тихим местом. Здешние обитательницы скользили на цыпочках, говорили воркующим полушепотом, а посетители заведения госпожи Костаны весьма ценили возможность оставаться неузнанными и незамеченными. Резкие и громкие мужские голоса, скорее всего, означали неприятности.
– А? – рыжеволосая задвигалась быстрее, умудряясь одновременно чутко прислушиваться к тому, что творится снаружи. – Что там?.. Буйные клиенты или проверка злачных местечек сыскарями эпарха? Ловят кого?..
– Нас, наверное, – буркнул Гай. Мессир Гисборн был до крайности недоволен тем, что его отвлекли прямо перед наступлением самого захватывающего и сладкого мига. Склирена тихо ахнула. Поймав ее за запястья, Гай привлек девицу ближе, увидев в расширенных зеленовато-голубых зрачках свое отражение.
На сей раз, однако, насладиться друг другом им не дали. Дверь приоткрылась на ширину ладони и стремительно захлопнулась. В узкую щель чудом проскочила хозяйка заведения, щедро одаренная природой дама средних лет, низенькая и шустрая, с короной уложенных вокруг головы светло-каштановых кос. Приветливое и добродушное личико с мелкими чертами и подведенными бровями теперь выглядело не на шутку встревоженным. Торопливо задвинув медный засов, кирия Костана всплеснула маленькими аккуратными кистями:
– Собирайтесь! Быстрее! Зоэ, милая, там пришли с розыскным листом на тебя! Донесла какая-то мерзавка, легкие деньги ей весь свет застили! По комнатам начали шарить, пока еще доберутся…
Ругнувшись, мессир Гисборн перекатился по кровати к сложенным на табурете одежде и оружию. Склирена рухнула на пол, шаря под ложем и извлекая на божий свет вместительный кожаный мешок, с каким ходят разносчики. Добыв свое сокровище, она кинулась одеваться, через плечо бросив:
– Лев здесь?
– Да, – хозяйка просеменила через комнату, отворачивая край темно-красного арабского ковра и нетерпеливо хлопая ладонью по белёной стене. Маленький участок под ее рукой вдруг подался вниз, повернулся со звонким щелчком, открывая низкую дверцу и темный проем за ней. – Проскочил к одной из девушек. Попытается затеять с сыскными ссору, потянуть время… Если все обойдется, я выставлю в окне желтую лампу, как условлено.
– Поцелуй его за меня, – Зоэ нежно чмокнула госпожу «Золотой луны» в щеку и ловким движением забросила мешок за спину. – Не дразните их понапрасну. Если что – вы ничего не знали. Спасибо за все, Костана.
Звучание голосов в коридоре стало раздраженным. В него вклинился робкий женский взвизг, смачное ругательство, произнесенное знакомым Гаю басом, и грохот упавшего предмета. Дальнейшего мессир Гисборн не слышал, ибо рыжая с силой дернула его за рукав, волоча к дверце потайного хода.
Придержав рвущуюся вперед девицу за плечо, англичанин затолкал ее себе за спину и осторожно шагнул вперед, нащупав узкие и крутые ступеньки. Створка закрылась, оставив их в полумраке. Госпожа Костана расправила поддельный арабский ковер, сдавленно всхлипнула и помчалась на выручку своему знакомцу. Благополучие Льва Треды и сохранность заведения тревожили кирию Костану гораздо больше, чем участь девицы из рода Склиров. О той есть кому позаботиться, а кто вступится и защитит бедную владелицу скромного дома свиданий?
* * *Хитроумно встроенная в промежуток между стенами деревянная лестница обвивалась вокруг невидимого столба, спускаясь все ниже и ниже. Пахло гнилой рыбой, прогорклым маслом и плесенью. Дважды Гай едва не срывался, когда вместо очередной ступени под ногой оказывалась пустота. Шедшая сзади Зоэ придерживалась за осклизлую стену, еле слышно бормоча про себя. Как предположил Гисборн, ромейка проклинала жестокий мир, вынудивший ее выбраться из уютной постели и снова удирать.
Выставив перед собой левую руку и шаря в воздухе, Гай внезапно ощутил под ладонью шершавые доски. Поводил пальцами вверх и вниз, разыскивая засов, крючок или защелку. Нашел, откинул в сторону и резко пнул створку ногой, держа кинжал наготове. Если за дверью караулит стражник, он наверняка выдаст себя, бросившись вперед.
Никого. Вечереет, дождь закончился, воздух пропитан сыростью и кислой вонью помоев. Маленький внутренний дворик, окруженный со всех сторон высокими стенами с узкими оконными проемами, по колено заваленный отбросами. Слева чернеет низкая арка, выход на улицу святого Епифания, путь к бегству и спасению.
