Николай I Освободитель. Книга 3 - Андрей Николаевич Савинков
— Эк ты конечно загнул, — крякнул император. Мысль о взятии проливов витала в Петербурге уже не один десяток лет, еще со времен Екатерины Великой, но до его практического ее воплощения было еще очень далеко. — Мы вроде бы от греческого проекта бабушки уже отказались.
— А что, посадим Михаила на трон где-нибудь в Афинах, глядишь и появится у нас база для флота на Средиземном море.
— А чего не в Константинополе сразу?
— Потому что сами греки его отбить не смогут, — не принял я шутливого тона Александра, — а если его возьмут на штык русские войска, то отдавать Царьград кому-нибудь будет полнейшим идиотизмом.
— Подожди, — император нахмурил брови и внимательно посмотрел мне в лицо. Солнце к этому времени уже окончательно скрылось где-то за водами Маркизовой лужи, и на город упали сумерки. — Ты это сейчас серьезно, что ли?
— Ну… Почти, — я ухмыльнулся и сделал глоток вина. — В Греции так и так будет неспокойно. Глупо было бы этим не воспользоваться. Я бы даже сказал — преступно глупо.
— Это точно?
— Это точно, — я кивнул. Александр к таким моим прогнозам в последние годы научился относиться максимально серьезно. — Поэтому либо движение возглавим мы, либо англичане с французами.
— Ну да, в плане отношения к возможному нашему овладению Проливами они поразительно солидарны. Даже и не скажешь, что воюют последние двадцать лет практически без перерыва.
— Что поделать, — я пожал плечами, находя такое положение веще само собой разумеющимся. — У империй нет постоянных союзников или врагов, только постоянные интересы.
— Хорошо сказано, — покачал головой Александр. На улице меж тем совсем стемнело, и с залива потянуло сыростью и холодом. Все же апрель в Питере — далеко не летний месяц. — Так что ты конкретно предлагаешь?
— Пока ничего масштабного. Собрать по армии солдат греческого происхождения в отдельный полк, доукомплектовать его добровольцами, потренировать хорошенько и перекинуть на Корфу. Там пролив между островом и материком — переплюнуть можно, глядишь начнут потихоньку стекаться под наши знамена отчаянные ребята и с территорий, которые османы держат. Даже если глобально ничего не выгорит с греческим королевством и троном для Михаила, всегда приятно сунуть шпильку под зад султану.
— Ну да, ну да, как бы это к войне не привело только, — пробормотал Александр, закрывая тему таким образом.
Удивительно, насколько может измениться человек за пятнадцать лет. Где только тот парень, желавший славы полководца и без сомнений шедший на конфликт со всеми подряд: персами, турками, французами, шведами. А ведь в этой истории даже Москву не сожгли, страшно даже представить, какие проблемы с головушкой были у императора Александра в той истории. Тяжела шапка Мономаха, ничего не скажешь.
Затянувшийся наш разговор — впрочем, учитывая две приговоренные бутылки, он получился весьма душевным — был прерван самым неожиданным образом. Ну или вернее максимально ожидаемым, если посмотреть на это с другой стороны. Из люка показалась голова одного из дворцовых лакеев, который повернувшись ко мне, слегка заикаясь от волнения доложил.
— Ваше императорское высочество, Александра Федоровна успешно разрешилась. Это мальчик.
Так весной восемнадцатого года я стал отцом. Вновь и одновременно впервые.
Глава 8
Совершенно точно быть отцом и великим князем гораздо приятнее, чем отцом и наемным рабочим. Наверное, впервые я так четко понял всю прелесть своего положения именно после рождения Александра. Да, мальчика назвали Александром. Как по мне, слишком много Александров на квадратный метр площади, но это был как раз тот случай, когда при всем богатстве выбора, альтернатив в общем-то и не было. Не поняли бы меня просто. Ну и ладно, не так это принципиально.
Так вот о чем я… Как же это прекрасно, когда не нужно по ночам вставать к плачущему ребенку, кормить, укачивать его, менять пеленки и вот это вот все. Когда для всего этого есть слуги и даже в плане кормления ребенка в отсутствие молочных смесей всегда можно взять кормилицу. А себе оставить только приятное общение с малышом. Красота.
Кстати насчет молочных смесей. Надо бы подумать насчет возможности их изобретения и производства. Крайне полезная штука в деле снижения уровня детской смертности, который в империи, не смотря на все мои усилия все так же зашкаливал. Впрочем, таких вот «надо изобрести» пунктов у меня в загашнике было как бы не под сотню. И по каждому есть какие-то проблемы, мешающие его немедленному воплощению в жизнь.
Я потянулся и открыл глаза — за окном было уже светло — пора вставать. Поцеловал выглядывающее из-под одеяла плечо Александры — жена мурлыкнула и перевернулась на другой бок — и поднялся с кровати. Нашарил ногами теплые тапочки — что ни говори, а весна в Петербурге в эти времена еще далеко не теплое время — накинул халат и пошел умываться, стараясь сильно не шуметь.
Заглянул в соседнюю комнату к малому — возле его кроватки сидя дремала нянька, — полюбовался на спящего ребенка. Маленький Саша за прошедшие недели немного увеличился в размерах и перестал выглядеть как сморщенный баклажан.
Отправился умываться и завтракать.
Пока наминал яичницу с колбасой быстро просмотрел газеты. Первое что бросилось в глаза: отсутствие «ер» на концах слов. Мне наконец, спустя чуть ли не двадцать лет удалось добиться своего и провести реформу орфографии. Не в полном, правда, объеме: госсовет не согласился на отмену букв «і» и «Ѣ», ограничившись только совсем уж архаичными «Ѳ» и «Ѵ», которые и так на практике почти нигде не использовались. И все равно я считал даже такой усеченный вариант реформы своей победой. Выгода была хотя бы в экономии бумаги, времени работы наборщиков и стоимости каждого отдельного комплекта печатных шрифтов. Что же касается букв «і» и «Ѣ», то борьбу с ними я собирался продолжить и в дальнейшем, глядишь еще лет через десять доберемся и до этих рудиментов.
На передовице «Правды» была расположена большая статья, посвященная соединению прямой телеграфной линией Москвы и Нижнего Новгорода. Линия Москва-Варшава, тянущаяся через Смоленск и Минск должна, была войти в строй осенью. Одновременно тянули ветку на юг, на Кавказ, что было особенно актуально ввиду непрекращающихся там боевых действий. Получивший карт-бланш Ермолов взялся за горцев двумя руками, те пищали, пытались огрызаться, устраивали набеги и засады, однако неотвратимо накатывающая с севера волна крепостей и поселений постепенно отжимала их на юг за Большой Кавказский Хребет. Очевидно, что процесс этот продлится еще не один год, но уже сейчас прогресс был очевиден.
Вообще поначалу появление телеграфа совершенно не вызвало ажиотажа. Слишком в этом времени скорость течения жизни была низкой, чтобы люди всерьез заморачивались насчет быстроты передачи информации. Ну будет доставлено сообщение не в этот день, а через два дня, какая разница?
Первыми активно пользоваться проводной связью стали, что не удивительно, мои структуры, потом — государственные. Как оказалось, чиновник чувствует себя совсем иначе, когда в любой момент может поступить срочный, требующий немедленного ответа или тем более действия, запрос из столицы. Нескольких нерадивых градоначальников и чиновников разлива помельче быстро отправились осваивать восточные рубежи необъятной только потому, что решили подзабить на подобного рода телеграфные запросы из столицы. Новость об этом мгновенно распространилась среди чернильной братии, что заставило их шевелиться чуть более активно. Впрочем, тут я не обольщался, пройдет немного времени, и они и здесь научатся, как правильно имитировать бурную деятельность не слишком при этом напрягаясь.
Тем не менее, первый телеграфный опыт показал себя исключительно удачно — особенно и об этом писалось в статье «Правды» — важное значение имело соединение столицы империи и такого важного центра торговли как Нижний Новгород, где ежегодно проходила самая большая в России ярмарка. Так в прошлом 1817 году ее торговый оборот превысил 60 миллионов рублей, что на цены двадцать первого века было бы примерно 3,5 миллиарда долларов. В этом же году «эксперты» — да, тут тоже были свои «эксперты» — прогнозировали увеличение товарооборота в связи с запуском еще пяти паровых самоходных барж, курсирующих по Волге от Астрахани до Твери до 70 миллионов рублей.
Надо признать, выбор Берда в качестве руководителя «пароходного» направления — хоть и были у меня изначально немалые на его счет сомнения — оправдал себя на все сто. В качестве непосредственного строителя речных паровых судов
