Петр Заспа - Торпедой - пли!

Стараясь бесшумно шагать по прибрежным камням, Вилли пошел вверх по заросшему пустырю, в обход доков и административных зданий флотилии. За ним, с сумкой на плече, засеменил Артем, стремясь не потерять чернеющую впереди спину. Они зашли в виноградники, адъютант разогнулся в полный рост и уверенно двинулся к дому командующего.

— Не отставай, — шепотом поторапливал он Артема.

Вдруг впереди послышались голоса, и Вилли замер, слившись с виноградным кустом. Приложив палец к губам, он придавил плечо доктора, заставив присесть, и еле слышно прошептал:

— Гестапо.

Привыкнув к темноте, Артем теперь хорошо различал уже знакомый ему дом, окруженный обросшим лозой забором, неподалеку от которого стоял небольшой сарай с плоской крышей. Адъютант тенью поплыл к нему и потянул за собой доктора.

— Это котельная, — шепотом объяснил он на ходу. — Из нее хорошо виден двор. Понаблюдаем пока.

Прижавшись к деревянной стене, Артем почувствовал запах угольной пыли. Рядом скрипнула дверь, и Вилли дернул его внутрь.

— Смотри в это окно, — подвел он Артема к вентиляционной дыре в стене. — Скажешь, если кто-то появится на тропе. А я посмотрю за домом.

Вилли полез по горе угля к форточке под потолком у противоположной стены.

Внезапно Артем скорее даже не услышал, а почувствовал, что они здесь не одни. Он повел вокруг глазами и увидел сжавшуюся в углу неясную фигуру.

— Ви-и-илли… — тихо позвал он адъютанта.

— Тише, — не отрываясь от форточки, ответил Шуман. — Что у тебя?

— Там, в углу, — боясь пошевелиться, поднял руку Артем.

Но Вилли уже и сам увидел прячущийся рядом силуэт.

— Кто здесь?

Его рука потянулась к кобуре.

— Плавно подними руки вверх и подойди ко мне.

В ответ громко всхлипнули. Но адъютанту этого было достаточно, чтобы узнать — кто перед ним.

— Габи, это ты? Не бойся, это я, Вилли.

В ответ девушка громко разрыдалась и бросилась ему на грудь.

— Тише, тише, нас могут услышать, — успокаивал ее адъютант.

Наконец Габи затихла и теперь лишь всхлипывала, вытирая слезы.

— Почему ты здесь? Что случилось? Где корветтен-капитан? — допытывался Вилли.

— Меня здесь спрятал наш венгр Ласло. Его тоже арестовали. Полиция арестовывает всех.

— Где командующий?

— Папу я не видела. Ласло слышал, будто его обвиняют в измене. Но это же неправда, Вилли?

— Конечно, это бред, Габи. Не верь ни единому слову.

Наблюдавший со стороны Артем решил напомнить о себе:

— Давайте убираться отсюда, пока нас не прихватили. Барышня тебе все потом расскажет.

— Это русский доктор, — пояснил Вилли.

— Я его узнала.

— Вот и хорошо, что я такой запоминающийся. А теперь сматываемся.

— Я боюсь, — Габи вновь разразилась водопадом слез.

— А вот сопли нам, сударыня, совсем не к лицу, — попытался пошутить Артем. — Взгляни сама.

Он вытащил из кармана телефон и навел на Габи камеру. Вспышка осветила котельную, перепугав и Габи, и Вилли.

— Посмотри.

Артем показал пораженной девушке ее заплаканное лицо.

— Это я? — удивленно спросила она. — Я такая страшная?

— Вот как хорошо. Нормальная женская реакция сразу приводит в чувство даже безнадежную истеричку. А теперь уходим.

Но вспыхнувшая камера сыграла с ними злую шутку. Отблеск света в окне увидели со двора. Два солдата в гестаповской форме, в касках, с автоматами на груди, двинулись к сараю, освещая стены фонарем.

— Бежим!

Артем схватил Габи за руку и потянул в распахнутую дверь.

— Вилли, не отставай! — крикнул он, не заметив адъютанта рядом.

— Я их задержу.

— Не стой дурнем! Еще успеем.

Но Вилли остался у стены, глядя на приближающийся луч света. Когда солдаты оказались совсем рядом и осторожно выглянули из-за угла, он отделился от стены и, шагнув навстречу, громко выкрикнул:

— Смирно! Кто такие?! Быстро доложите господину унтер-офицеру, что вы здесь делаете?

Однако номер с наездом не прошел. Опешившие поначалу гестаповцы быстро разобрались, что перед ними ничего не значащий для них моряк, и отодвинули Вилли в сторону. Один заглянул в сарай, другой увидел убегающих Артема с Габи и сорвал с шеи автомат.

— Стоять! — крикнул он, передергивая затвор.

Не раздумывая, Вилли схватил одной рукой ствол, другой с размаху приложился солдату в челюсть. Гестаповец рухнул на спину, выпустив автомат из рук. Но второй отреагировал мгновенно. Удар ногой в живот и длинная очередь отбросили адъютанта к стене.

Артем мчался гигантскими прыжками, не обращая внимания на хлеставшие по лицу виноградные листья. Сзади еле успевала бежать, ухватившись за его руку, Габи. На спине Артема немилосердно прыгала сумка. Наконец, не выдержав, он остановился и, тяжело дыша, осел под куст.

— Патруль погонится за нами, — сказала, задыхаясь, Габи.

— Ничего! Ты еще не знаешь, кто самый лучший бегун от патруля. Меня в Питере за всю учебу ни разу не смогли поймать, — грустно улыбнулся Артем.

Где сейчас этот Питер? Да и патруль там был не такой сумасшедший, не палил вдогонку из автомата. А оружие у начальника патруля скорее было для бутафории или самоуспокоения.

— Сумка тяжелая.

Он с трудом поднялся на ноги.

— Что у тебя там?

— Твоя жизнь.

— Объясни? — с трудом переводя дух, спросила Габи.

— А ты как думала? Живешь-то ты взаймы. Я твоему отцу слово дал, вот и выполняю. А выполнит ли он свое, еще вопрос. Так что эту сумку нужно беречь, а то и я останусь в должниках.

— Ты мне ничего не должен, так что можешь ее бросить.

— Ух ты, какие мы гордые. Покажи лучше, куда идти. Ты же здесь должна все знать.

Габи с минуту обиженно помолчала, затем махнула рукой:

— Идем туда. Там, за стрельбищем, овраги.

Шарфюрер Мольтке услужливо уступил свое кресло штурмбаннфюреру.

— Не суетитесь, Лотар, — снисходительно похлопал его по плечу Гайслер. — Мы с вами сегодня хорошо поработали, теперь можно и отдохнуть.

— Господин штурмбаннфюрер, а что мне дальше делать? Моряки на взводе. Того и гляди придут в себя да сюда явятся.

— Да… Наделали мы шума в осином гнезде. Вы только, Мольтке, не дрожите. Утром я обо всем доложу оберштурмбаннфюреру Панцингеру, а он доложит бригадефюреру Мюллеру. А уж там маховик завертится.

«Тебе хорошо, — недобро взглянул на Гайслера шарфюрер. — Ты улетишь и только вспоминайте! А в Бресте всегда главными были моряки. Поставят нового командующего, а уж он-то все сделает, чтобы отравить жизнь начальнику полиции после того, что мы наделали этой ночью».

Но штурмбаннфюрер не замечал его косых взглядов и, расплывшись в кресле, блаженно жмурился в свете настольной лампы.

— Да уж, вернусь я не с пустыми руками, — довольно пророкотал он и подмигнул шарфюреру. — Жаль, что у Винтера не нашли в документах компромата. Но пленные американцы с таинственной лодки — это уже что-то.

— А что делать с остальными арестованными?

— Да что? Расскажите им байку про диверсантов, прочитайте лекцию о необходимости бдительности и выгоните. Пусть идут тонуть на своих лодках.

— А с женой Винтера как быть?

— Вот здесь сложнее. Эта спесивая баба… Вы говорите, она из баронесс?

— Да, из какого-то знатного рода в Австрии.

— Наверняка есть знакомства в высоких кругах, связи, влияние. Могут возникнуть неприятности. Отпускать ее нельзя. Здесь, Лотар, нужно действовать кардинально.

Курт Гайслер оценивающе взглянул на шарфюрера и произнес наставительно:

— Вам, Мольтке, не хватает решительности. Будем считать, что я преподам урок. Начальство любит решительных подчиненных. Идемте к вашей баронессе, я вам покажу, как решаются подобные проблемы.

Глава двенадцатая

БРОСОК ЛЬВА

Собрав офицеров в центральном посту, Дмитрий Николаевич устроил военный совет. Места всем не хватило, и молодежь выглядывала из переборок, втиснувшись между блоков.

— Зря отпустили доктора! Зря! — метался между креслами Сан Саныч.

— Ты же сам слышал, что тогда расстреляли бы остальных.

— Да чушь все это! Их и так никто не отпустит. Нельзя немцам верить. Как пить дать, нас уже обдурили!

— По себе судишь?

— Что ты, командир, все из меня засранца делаешь? Да если б меня сразу послушались, доктор сейчас лечил бы мою спину, а не какую-то немку!

Дмитрий Николаевич промолчал и, взглянув на притихших офицеров, попытался определить — кто еще так же думает, как замполит? Сан Саныч по-своему расценил молчание командира и, апеллируя к экипажу, категорично заявил:

— Можете вычеркивать из штатной книги этих четверых. Это уж мне поверьте! Один раз я оказался прав, прав и сейчас. Можете сколько угодно ждать их возвращения, да только это все будут вздохи ждущей у окна жениха безобразной девицы.