Балтийский ястреб - Иван Валерьевич Оченков
— Разве? — желчно усмехнулся Михаил. — А мне показалось, что папа только что подписал проект нашего моряка!
— Погоди-ка, — на лице цесаревича появилось понимание. — Ты что, этого и добивался?
— Ну, как тебе сказать, — развел я руками. — Проси больше, чтобы не отказали в необходимом…
— А отчего ты не потребовал одобрения своих проектов на Балтике? — заинтересовался Николай. — В Петербурге о них столько толков…
— Ассигнования увеличат — это главное. В остальном, замечу, что на флоте решения принимают только государь и я. И никакому Нессельроде не позволено совать туда нос! Выбью из казны деньги, а дальше сами разберемся.
— Да ты коварен!
— Черт с ними, с делами, — махнул рукой Низи. — Давайте все же развлечёмся. Ведь сегодня пятница!
— Не вижу повода отказываться!
[1] Спаги — французская легкая кавалерия, набиравшаяся из местного населения в Алжире, Тунисе и Марокко.
[2] Реальная история. Правда, из-за начавшейся войны и объявленного поставщиками нейтралитета из этого объема в Россию попало только порядка 10 тысяч винтовок.
[3] Исторический факт. Доставка приказов и переписки с командованием обошлась казне в астрономическую сумму.
[4] ТВД — Театр военных действий (военный термин)
[5] В общении и переписке с Николаем Первым его сын — Константин никогда не называл его отцом, только любезнейшим папой, а Николай, подписывая письма, писал «твой старый верный друг папа Н.». Отдельно можно упомянуть, что как раз отцом Константин с некоего момента стал именовать своего наставника адмирала Литке. Таков был их сердечный уговор.
Продолжение завтра
Глава 9
Прошел примерно месяц с момента моего попадания в прошлое, когда я вдруг почувствовал, что процесс действительно пошел и тяжелый состав истории с трудом и скрипом выскочил из накатанной колеи и двинулся немножечко в сторону от реала. И дело было даже не в том, что на верфях Петербурга и Великого княжества Финляндского заложили канонерки, которые в исходном варианте появились бы только через год. И не в том, что в казенных арсеналах и заводе Нобеля приступили к спешному изготовлению корпусов мин, до которых без моей помощи вообще бы не додумались, а в том, что окружающие меня люди начали проявлять инициативу и вносить свои предложения.
И я сейчас не о прожектерах, этой публики всегда хватало, а услышав, что великий князь Константин не жалеет денег на технические новинки, они просто кинулись закидывать вашего покорного слугу идеями одна безумней другой.
Нет, речь сейчас о другом. Вот, к примеру, подполковник Баумгарт. Я, признаться, в прошлой жизни о нем даже не слышал, а он довольно известный изобретатель-артиллерист. К слову, встретились мы с ним при довольно забавных обстоятельствах. В тот день мы с Головниным заглянули в оружейную лавку небезызвестного господина Бертрана на Невском. Хотелось, так сказать, вживую ознакомиться, с новейшими веяниями в стрелковке. Хозяин же, никак не мог этого понять, и потому так и норовил подсунуть то пару богато украшенных дуэльных пистолетов, то ничуть не менее пафосные охотничьи ружья со стволами из «дамаска».
— Револьверы есть? — потеряв терпение, прямо спросил я.
— Есть, — пожал плечами лично обслуживающий высоких клиентов мастер, и через минуту передо мной оказалась шкатулка, в которой покоился шпилечный револьвер конструкции Казимира Лефоше, практически сплошь покрытый узорами.
— Ваша работа?
— Нет. Бельгийской выделки. Для вас обойдется всего лишь в сорок восемь рублей серебром. Прикажете завернуть?
— А что-нибудь попроще имеется? Кольт или Адамс?
— Такого не держим, однако если ваше императорское высочество пожелает, можем выписать…
— Не стоит.
— Если желаете подешевле, не ищите ни здесь, ни у Лежена, — неожиданно подсказал случившийся рядом артиллерийский офицер, — обратитесь к Абрамову или Морозову. Эти из-под земли достанут.
— Благодарю, — внимательно посмотрел на незнакомца.
— Подполковник Баумгартен, — поспешил представиться он.
— Адъютант герцога Мекленбургского, — подсказал Головнин.
— Ваше императорское высочество, — как будто решился тот. — Прошу прощения за дерзость, но до меня дошли слухи о ваших начинаниях.
— И что? — довольно бесцеремонно прервал его спич.
— Хочу быть полезным!
— Похвально. Вопрос в том, можете ли… Вы артиллерист?
— Так точно-с!
— Но не морской?
— Осмелюсь доложить, я разрабатывал шестидесятифунтовую морскую бомбическую пушку для вооружения кораблей и береговых укреплений.
— Любопытно. И как успехи?
— Показали слабую живучесть, — снова проявил осведомленность секретарь.
— Это только первые образцы! — запротестовал изобретатель. — После внесения исправлений в конструкцию результаты оказались вполне удовлетворительны.
— Что-то такое припоминаю, — сделал безуспешную попытку покопаться в памяти Кости. — И чем же все кончилось?
— Отказано в связи с избыточной мощностью!
— В каком смысле?
— Пробивают навылет любой линейный корабль….
— Это по-нашему, — заинтересовался я. — И сколько имеется готовых орудий?
— На полигоне всего три. Но, на заводах есть вся необходимая оснастка, для их производства.
— Пермских?
— Никак нет, Олонецких!
— Это близко, — задумался я. — Александр Васильевич, ты помнится, обещал узнать, в какой срок и какие большие пушки они могут изготовить?
— Самые мощные, — подсказал Баумгарт, — 68 фунтовые. Такие же, как на черноморских линкорах. Вес орудия сто восемьдесят четыре пуда, калибр восемь дюймов. Еще есть береговые, трехпудовые. Калибр десять и три четверти дюйма. Вес 390 пудов.
— Не нравится быть адъютантом? — немного невежливо перебил я офицера.
— Это большая честь, — развел руками тот. — Но хочется настоящего дела.
— Хорошо, я попрошу кузена о командировке.
Георг Мекленбургский и впрямь был женат на моей двоюродной сестре Екатерине Михайловне, а потому числился членом семьи. Надо сказать, что человеком он был не совсем дурным, а вот генералом весьма посредственным. Русского языка не знал, и знать не хотел, отчего все бумаги в подчиненных ему частях постоянно приходилось переводить на немецкий.
Впрочем, этим на Руси-матушке никого не удивишь. Низкопоклонство перед Западом не вчера появилось. Но в высшем свете столицы быстро заметили, что герцог при всей своей любви к роскоши и красивой жизни весьма прижимист, а вот этого русские аристократы уже не прощали.
Услышав мое пожелание «срочно», Александр Васильевич слегка поморщился, но перечить не стал. Кажется, ему не очень нравилось, что вокруг меня появляются все новые люди, которые имеют наглость обращаться к великому князю через его голову.
— Ты что-то
