Балтийский ястреб - Иван Валерьевич Оченков
И теперь ваш покорный слуга выглядит немного глупо.
— Где гарантия, что САСШ и Пруссия не займут строго нейтральную позицию и не откажут нам в поставках? Пусть хоть наши собственные заводы работают, не покладая рук! — постарался выйти из этой неловкой истории я.
— А ведь это возможно, — нахмурившись, кивнул император. Положительно, любезнейший папа сегодня на моей стороне, и этим надо пользоваться. А еще забавно, что старший братец — цесаревич, молчит, как рыба об лед… Ну да и бог с ним. Хоть не мешает, и то хорошо.
— В наших обстоятельствах разумнее всего всемерно поторопить заводы к исполнению оружейных контрактов, и постараться вывезти винтовки до марта.
— Ты считаешь, война начнется весной? — сразу же подметил Николай мою логику.
— Да, ваше величество. Они захотят упредить любые наши действия. А на Балтике постараются не допустить угрозы выхода флота и блокирования Датских проливов. Пока Финский залив скован льдами… Возвращаясь к теме укреплений, шоссе, магазинов в Крыму. Я готов лично отправиться в срочном порядке на юг и в ближайшее время на месте разобраться с тем, как там обстоят дела.
Царь нахмурился и пристально посмотрел на меня.
— Это ни к чему. Там находится князь Меншиков и все начальство Черноморского флота. Разберутся сами. А приказ провести проверку состояния обороны базы флота я сегодня же отправлю.
Когда самодержец всероссийский говорит таким тоном, остается только согласиться. Слишком уж властная и самолюбивая у него натура. Впрочем, никто не помешает мне направить в Крым своего человека с тайной инспекцией. Пусть все осмотрит и сделает выводы. А после сравним полученные сведения с докладами сиятельного князя и пойдем опять к царю-батюшке. Если Александр Сергеевич вздумает финтить, у меня появится против него оружие.
— Надеюсь, это все?
— Никак нет, ваше величество!
— Ну что еще?
— Как вам, государь, безусловно известно, одни из главных требований современной войны — это связь и транспорт. И если мы немедленно не озаботимся проведением телеграфной линии к Севастополю и Симферополю, денег на гонцов уйдет больше, чем на все оружейные заводы империи, вместе взятые [3].
— Это ты, пожалуй, хватил. Хотя, не могу отрицать, связь — дело полезное… но при этом отнюдь не дешевое.
— Когда начнется война, все подорожает…
— Ладно, уговорил, — усмехнулся царь и обернулся к главноуправляющему путей сообщения графу Клейнмихелю. — Пётр Андреевич, будь любезен, займись этим немедля!
— Слушаюсь, ваше величество, — с готовностью отозвался тот. — В какие сроки следует представить проект?
— В какие хочешь, да только чтобы к весне связь была!
Что ж, по крайней мере, это дело можно считать решенным! Клейнмихель славится двумя качествами. Первое — это безукоризненная исполнительность. Если ему поставить задачу, в лепешку расшибется, а выполнит! Второе, увы, не столь привлекательно. Граф — первостатейный вор и взяточник.
Причем государь об этом прекрасно осведомлен, однако, других людей не то, чтобы совсем нет, но… взять хоть Александра Сергеевича Меншикова. При всей своей кристальной честности завалил все, что только можно. Или министра государственных имуществ графа Киселева. Павел Дмитриевич человек замечательный и большой либерал, а также противник крепостного права, но вот государственных крестьян своей реформой едва не разорил. Из самых лучших побуждений, разумеется! Так что уж лучше пусть будет Клейнмихель!
— Кроме того, — продолжал ковать железо, не отходя от кассы ваш покорный слуга, — следует поставить на повестку дня и строительство железной дороги в Крым. По моему скромному разумению, оная будет иметь большое хозяйственное значение в мирное время, и просто неоценимое в военное…
— Это очень дорого, сын, — величаво качнул головой Николай.
— Не дороже, чем везти сотни тысяч пудов подводами. Хотя бы провести расчеты и оценку проекта мы можем.
Царь посмотрел на своего канцлера и тот, прокашлявшись, негромко ответил.
— Нам не сыскать такой суммы. Ни в казне, ни за счет заимствований.
Пришлось отступить, дав себе обещание вернуться к вопросу позднее. Закончив с наиболее крупными темами, мы перешли к обсуждению деталей. Так что в итоге совещание вышло очень долгим и затянулось на несколько часов.
Но по итогам мне удалось выцарапать рескрипт царя на пересмотр и увеличение бюджета флота на 1854 и добиться еще целого ряда вполне удачных решений по будущему Крымскому ТВД [4]. Теперь оставалось лишь проследить, чтобы все они были не затасканы по кабинетам и были воплощены в жизнь.
— Господа, — подвел итог Николай, — чрезвычайные расходы на следующий год потребуют значительных вложений из казны. Об этом надлежит своевременно озаботиться уже сейчас. А тебе, сын, выражаю свое монаршее благоволение, я доволен. Трудись также и далее во славу России.
— Спасибо, отец. Поверь, я тебя не подведу…
— Нисколько не сомневаюсь. Но хватит о делах. Расскажи мне, как там мои внуки, хорошо ли чувствует себя Саша?
Говоря по совести, эти вопросы застали меня врасплох. Последние три дня прошли в бесконечной беготне, переговорах, заседаниях и составлении планов. От всего этого я так уставал, что вечером, с трудом добравшись до постели, падал без сил и тут же засыпал. Для семьи не оставалось ни сил, ни времени… тем более, что это семья Кости, но не моя!
— Все хорошо, папа [5].
— Ты слишком много работаешь, — нахмурился Николай, — не мне тебя в этом упрекать, но все же родным следует уделять больше времени!
— Конечно. Обещаю, что больше этого не повторится. Просто дел так много, а времени осталось так мало…
— Никаких отговорок! Будь готов, завтра я вас навещу. Соскучился по Николке и Олечке.
— Мы всегда тебе рады.
— Я ж и вижу!
Император решительно поднялся и, обведя на прощание всех присутствующих внимательным взглядом, кивнул и вышел вон. Следом за ним двинулся Нессельроде, но будучи от природы маленького роста, конечно же, никак не мог поспеть за высоким и длинноногим царем, отчего имел весьма комичный вид. Министры с генералами также поспешили разойтись, так что я остался наедине с братьями.
— Прости, — кажется, вполне искренне повинился Александр. — Все развернулось так внезапно и основательно, что я не нашел, что и сказать.
— Ничего страшного.
— Вы как хотите, — неожиданно выпалил Николай, — а меня этот коротышка-канцлер ужасно злит! Ведь он упрямо не желал слушать Кости, хуже того, решительно отвергал все его предложения, как будто перед ним не великий
